Наши дамы были не только внешне привлекательными, в интеллекте им отказать также было нельзя. Здесь особенно потрясала Светлана Денисовна. Она закручивала такие любопытнейшие фразочки, что без толкового словаря было просто невозможно ее понять. При этом ее грозный бюст являлся удачным дополнением всех прочих достоинств, Анечка -бухгалтерша, старалась от нее не отставать и забрасывала Андрея архигениальными идеями по поводу экономии средств, преданно заглядывая ему в лицо огромными карими глазами, а повариха -Серафима изощрялась в кулинарии, дабы посредством супов и бифштексов протоптать единственную верную дорогу к его сердцу. Я уж молчу про Ленку, та вовсю пользовалась своим служебным положением и так страстно дышала в трубку, разговаривая с ним по внутренней связи, что становилось как-то неудобно и хотелось ретироваться. Вот такие вот происходили у нас перипетии. Мне порой было жалко бедную ничего не подозревающую жертву, но одновременно мучил жгучий интерес, кто же придет к финишу первой. Этот же интерес томил и мужскую часть нашего офиса.. Наши немногочисленные сильнополые уже давно оставили всякую надежду на женскую ласку и закопали тамагавки в землю. Они лишь издали наблюдали за этими безумными скачками, заключая время от времени пари на победительницу. Предпочтение обычно отдавалось Светлане Денисовне и Ленке, но я бы поставила десять к одному на последнюю, впрочем, меня почему то никто не спрашивал.
На меня, вообще, особо не обращали внимания, так злились порой на какую-нибудь очередную гадость или стишок, а изредка просили сбросить факс, но не более. Правда, однажды шофер Федя попробовал ущипнуть меня за грудь, но, не обнаружив таковой, тут же переключился на тетю Тамару. Благо дело там было чего пощипать!
Так я и сидела бы, особо не утруждаясь, но не всегда Фортуна к нам благосклонна, а если процитировать мою бабушку "не все коту масленица".
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
( Завязка. Трагично, неожиданно, захватывающе и вне всякого сомнения гениально. Но главное,
без описаний природы.)
В то черное утро у меня все вываливалось из рук. Буквально. То есть я умудрилась разбить дома сахарницу, сесть на кота, просыпать ведро мусора на ступеньки подъезда, поругаться с бомжихой в метро, поскольку я, видите ли, невежливо придавила ее к двери и уж совсем невежливо зажала нос пальцами, и уронить свой неоценимый кактус на стол к Светлане Денисовне, где та только что разложила новоиспеченный финансовый отчет.
Часам к десяти после всех утренних происшествий, я приняла ответственное решение лишить себя возможности общения с себе подобными и, таким образом, избавить их от печальных последствий. Поэтому я плотно забилась к себе в угол и раскрыла купленный вчера романтический опус. Юная и прекрасная героиня и герой среднего возраста встречались на Ривьере.
ххх
"Она вздрогнула, почувствовав как чья то властная, по ласковая ладонь опустилась на ее плечо. Ее дивные очи встретили его суровый взгляд, и она, смутившись, покраснела."
-Позвольте. Что это у вас такое? - Андрей вытащил у меня из под носа книжечку в мягкой обложке и взглянул на название. - Так что это такое? -переспросил он с явным сарказмом в голосе, что ничуть не портило его бархатного баритона.
Было бессмысленно врать, что это сборник образцов контрактов и соглашений, поскольку черным по белому там было написано "Тайны любви". Он с отвращением вернул мне этот образец высокой прозы и твердо проговорил: "Зайдите ко мне. Немедленно."
Опс! Что ж, по крайней мере у него хватило такта, чтобы не позорить меня перед коллегами и не выгонять из офиса прилюдно. Я вздохнула, отряхнула с рукава свитера пепел и поплелась за ним, состроив по пути скорбную рожу. Он пропустил меня и, плотно прикрыв дверь, прошел на место. Я огляделась. Бывший кабинет Валентина стал как будто шире и светлее. То есть никаких особых изменений не произошло. Ну компьютер на столе, ну карты на стенах, ну приглушенная музыка - добрый старый блюз. Толстая Элла Фицджеральд гундосила про Summer time. Все почти как всегда, и все же все по- другому.
- Проходите, садитесь. - Андрей сухо кивнул. Я притворилась страшно удрученной и виноватой.
Он хмурился. Такой недовольный шотландский охотничий кобель в кресле руководителя. Он просто как там и родился, если конечно можно рожать в обычных, а не гинекологических креслах. Сидел и хмурился. Правда, на дне его синих глаз поблескивали смешинки. Андрею, похоже, сложно было изображать сурового и непреклонного начальника. Он провел ладонью по лбу, убрал назад прядь светло русых волос. Черт! Я начала попадать под его дурацкое обаяние. Первый раз я получила возможность разглядеть нашего героя-любовника вблизи. Да, мои сотрудницы не преувеличивали, внешность Андрею Николаевичу досталась хоть куда. Даже и описывать не хочется, поскольку все равно не выйдет. Эдакий симбиоз Тома Круза, Кевина Костнера и Вячеслава Тихонова в "Семнадцати мгновеньях весны". Тонкие черты лица, чистая смуглая кожа, высокий лоб, невероятной красоты и цвета глазищи с такими длиннющими черными ресницами, неестественно нежных очертаний губы и при всем этом эстетически - эротически непревзойденном безобразии, необыкновенная мужественность. А голос. Ууух! Ласковый такой и, знаете, с эдакой ненавязчивой хрипотцой. Черт! Еще немного, и я бы начала попискивать от наплыва эмоций (читайте Фрейда - все поймете).
- Почему вы отвлекаетесь на посторонние вещи в рабочее время, Вера? он строго глядел на меня умными глазами сеттера,- Я было подумала, что он догадался о моих не самых невинных мыслях на его счет, но вовремя сообразила, что он не о том.
- Вам что нечем заняться? - Андрей слегка улыбнулся, и эта улыбка чуть не свалила меня со стула. Мамочка моя! Вот это степень сексуального воздействия!
- Ну, во-первых, действительно нечем, - я встряхнулась, избавилась от наваждения, и решила резать правду-матку, -а во-вторых я не Вера, и не Верочка и даже не Веруся. В порядке информации: меня зовут Лариса.
Правда-матка была благополучно зарезана, отпета и похоронена и я воззрилась на него в ожидании дальнейших действий.
- Ох, извините бога ради, я не знал. Вернее знал, но забыл...-Похоже, он смутился, хотя чего здесь было смущаться? Он вовсе не обязан помнить всех и каждого по имени. Однако, легкое смущение его ничуть не портило. Отнюдь. - Очень попрошу Вас, Лариса, в будущем воздержаться от чтения на рабочем месте, а что касается собственно работы, я вам сейчас что-нибудь дам. - Андрей засуетился и начал перебирать какие-то папочки и листочки. Здрасте вам! Я значит стою тут в надежде на быстрое и безболезненное увольнение, а он меня пытается привлечь к труду и обороне. То есть, конечно, труд он из обезьяны сделал сапиенса, но за что меня то облагораживать и очеловечивать?
