Джордан нетерпеливо взглянул на часы.
— Чем не годится, к примеру, вот это? — Он указал на короткое выходное платье. Лиф усыпан ярко-зелеными блестками, прямая, узкая темно-зеленая юбка. Очень милое, но цена! Вся ее недельная получка.
— Всем годится, — рассеянно ответила Джил, отодвигая его в сторону.
— Так купите.
Джил возмущенно на него взглянула.
— Я не могу позволить себе выкинуть пятьсот долларов на платье, которое, возможно, надену всего раз.
— Зато я могу, — проговорил Уилкокс сквозь зубы.
— Я не разрешу вам платить за мое платье.
— Ужин начинается через полчаса, — нетерпеливо сказал он.
— Хорошо, хорошо.
Джордан с облегчением вздохнул и протянул руку к платью. Но тут же почувствовал, что Джил трогает его за плечо.
— Судя по всему, тут мне ничего не годится. Посмотрю, что я захватила из дому. Возможно, какая-нибудь вещь из тех, что у меня есть, все же подойдет.
Джордан, бурча что-то себе под нос, двинулся за ней к лифту.
— Подождите меня в коридоре, — сказала Джил, отпирая номер. Не хватало еще пускать к себе в комнату чужого мужчину. Открыв дверцы гардероба, она принялась рыться в одежде, вынутой днем из чемодана. Единственное, что могло подойти, — это белое платье античного покроя с большими золотыми пуговицами и широким золотым поясом. Не совсем то, что надевают на званый ужин, но сойдет.
Джил подбежала к дверям и показала его Джордану.
— Годится?
Бедняга был уже в полном отчаянии.
— Я не знаю.
Оставив дверь открытой, Джил снова кинулась к шкафу.
— У меня ничего больше нет, если не считать подвенечного платья тети Милли, — пробормотала она вполголоса.
— Вы захватили с собой подвенечное платье? — В серых глазах Джордана зажглись веселые огоньки. Он с трудом удержался от смеха. — У вас, верно, большие надежды на этот отпуск.
— Вовсе я не брала его с собой, — сказала Джил возмущенно, сожалея, что вообще упомянула о нем. — Мне прислала его сюда подруга.
— Вы выходите замуж?
— Не совсем. Я… о, мне сейчас некогда все это объяснять.
Джордан глядел на нее с таким видом, будто его гложет любопытство, но он не уверен, стоит ли пускаться в расспросы.
— Так наденьте то, которое вы мне показывали, — раздраженно сказал он. — Вполне сойдет.
— Хорошо. — Джил уже раскаивалась, что согласилась с ним пойти. — Подождите минутку. — Она снова прикрыла дверь, успев, однако, заметить у него на лице удивление. И только когда сняла платье, догадалась, что этот человек, вероятно, привык иметь дело с женщинами, которые не выставляют его в коридор, желая переодеться.
Хотя Джил и знала, что Джордан сгорает от нетерпения, она все же потратила несколько лишних минут, чтобы освежить макияж и провести гребнем по своим длинным, до плеч, каштановым волосам, после чего заколола их узлом при помощи золотой пряжки. Это небольшое приключение помимо воли будоражило ее. Мало ли кого ей предстоит там встретить!
Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, Джил разгладила подол платья, затем, надев его, медленно подошла к дверям. Джордан ждал, прислонившись спиной к стене. Увидев ее, он выпрямился.
— Годится?
Глаза Джордана оценивающе сузились, он внимательно ее осмотрел. Джил стало неловко, застыв на месте, она вся напряглась. Наконец он кивнул:
— Прекрасно.
Джил облегченно вздохнула, зашла на минутку в номер за сумочкой и, проверив, заперта ли дверь, присоединилась к Джордану.
Званый ужин, как еще раньше объяснил ей Джордан, должен был состояться в отдельном зале одного из ресторанов отеля. Джордан, опережая ее, нетерпеливо шагал к лифту.
— Вы бы хоть объяснили, что я должна делать, — сказала Джил.
— Делать? — повторил, нахмурившись, Джордан. — Откуда мне знать, черт возьми! То, что вы, женщины, делаете, чтобы показать друг другу, что к определенному мужчине «вход воспрещен». И постарайтесь, чтобы Сьюзи это как следует поняла. — Джордан приостановился. — Только без всяких нежностей по отношению ко мне.
— У меня и в мыслях ничего такого не было, — сказала Джил, глядя на Джордана с притворным восхищением и часто-часто взмахивая длинными ресницами.
Джордан нахмурился еще больше.
— И этого чтобы тоже не было.
— Чего «этого»?
— Того, что вы делаете глазами. — Он показал жестом, что он имеет в виду. Джил его явно раздражала.
— Мне надо знать что-нибудь о тех, кто там будет?
— Не обязательно.
— А о вас?
Он кинул на нее удивленный взгляд, и Джил объяснила:
— Если я — ваша девушка, должна же я знать, кто вы… хоть что-нибудь помимо имени, я хочу сказать… и чем занимаетесь.
— Да, вы правы. — Джордан сунул обе руки в карманы. — Я — генеральный директор большой строительной компании, находящейся в Сиэтле. Проще говоря, мы разрабатываем проекты, добываем финансовую поддержку, организуем строительство, а затем, когда все сделано, продаем свой объект.
— Звучит интересно. — То есть если тебе по вкусу суета сует, подумала Джил.
— Не спорю, — последовал короткий ответ.
— Вы не понравились мне, когда мы впервые встретились. — Джил сама не знала, почему ее вдруг потянуло на откровенность.
По правде, он и сейчас ей не нравился, хотя следовало признать, что внешне он весьма и весьма привлекателен.
— Я сидела рядом с вами в самолете, и вы показались мне малосимпатичным человеком.
— Насколько я понимаю, ваше мнение обо мне не изменилось? — Джордан иронически поднял бровь, словно хотел сказать, что, каков бы ни был ответ, ему это безразлично.
Джил пропустила вопрос мимо ушей.
— Вы не очень-то жалуете женщин, верно?
— Они имеют свое назначение.
Джордан произнес это так оскорбительно, с таким презрением, что лицо Джил запылало румянцем. Она смерила его пораженным взглядом. Ей стало жаль этого человека: надо же, иметь все — и не иметь сердца!
— Кто научил вас цинизму?
Джордан насмешливо посмотрел на Джил.
— Жизнь.
Джил не знала, как отнестись к такому ответу, но, к счастью, тут подошел лифт.
— Вы не хотите еще что-нибудь сообщить, прежде чем мы спустимся? — спросила она, входя в кабину. Ее роль, надо думать, заключается в том, чтобы защищать Джордана от дочери какого-то приятеля, а может быть, компаньона. Джил не представляла, что он под этим понимает и как ей это удастся, ну да ладно, что-нибудь придумает, когда подойдет срок.
— Да нет, основное я вам сказал, — ответил Джордан. Но тут же нахмурился. — Хотя, боюсь, мы с вами можем вызвать некоторое любопытство.
— Почему это?
— Я обычно не вожусь с невинными младенцами.
— Я — невинный младенец? — Возмутительно, он говорит с ней так, словно она еще ходит в детский сад. Никому из тех, кого она знала, не удавалось еще оскорбить ее, затратив так мало усилий. — Представьте себе, мне уже за двадцать.
