— Спасибо. Я точно не знаю, но я… постараюсь.
— Ты уже с кем-нибудь познакомилась у нас в Графтоне?
— Пока ни с кем, — ответила Нина.
— Тогда ты просто обязана прийти. И не спорь, — Эндрю пожал ей руку, как бы скрепляя тем самым их уговор. — Итак, в четверг.
Нина рада была бы придумать какую-нибудь отговорку, но Эндрю уже повернулся и зашагал в сторону собора. Нина вернулась к работе.
Конечно, Нина не собиралась идти на вечеринку. Она решила в четверг позвонить Эндрю в офис и передать свои извинения через секретаря. Наступил четверг, прошло полдня, и вдруг Нина поняла, что на самом деле ей хочется совсем другого.
Нина закончила рисунок, вложила его в лист кальки и положила в этюдник. Она была довольна своей работой. Студия полностью ее устраивала, и работалось ей здесь гораздо быстрее, чем ожидала она сама и ее издатели. Что ж, она пойдет на вечеринку к Фростам, потому что не может придумать причину, чтобы отказаться. Как можно скорее, чтобы не передумать, она отыскала в телефонной книге телефон транспортного агентства и заказала машину на восемь тридцать.
Марсель Уикхем была профессиональным кулинаром. Это утро она провела у Дженис, помогая ей готовить еду для вечеринки. Обе женщины работали в свое удовольствие под тихое мурлыканье радио.
Сейчас Дженис восхищенно смотрела на полный противень румяных гренков, только что вынутый из духовки. Она не удержалась, взяла один и засунула в рот.
— Восхитительно, — сказала она. — Ты готовишь как богиня, Map, тебе это известно?
— Передай мне, пожалуйста, формочку, — Марсель вытерла руки о передник, на грудке которого красовалась эмблема кулинарной школы, где она работала демонстратором блюд.
— Мне это очень нравится, — продолжала Марсель. — Мне нравится чистить, резать, смешивать, украшать, — лицо ее расплылось в улыбке. — Я по-настоящему люблю все это. Еще с детства. А еще очень приятно видеть результат своей работы, чувствовать, что всем нравится то, что ты приготовила.
— Счастливая, — вздохнула Дженис.
Марсель наполнила пластиковую формочку икрой из баклажанов и начала выдавливать на гренки аккуратные розочки.
— Я прочла где-то, что кулинария — одна из трех вещей, которые стоят посередине между ремеслом и искусством.
— А остальные?
— Садоводство.
— Ха! — Дженис взглянула в окно на свой большой запущенный сад, который чаще всего использовали как футбольное поле ее два сына.
— И секс.
— Ха-ха!
Они посмотрели друг на друга поверх стола. В глазах обеих можно было прочесть одно и то же — это можно прочесть в глазах любой женщины, которая замужем уже много лет: вечно усталые мужья, вечно ноющие и чего-то требующие дети, и секс, который давно уже стал привычкой и перестал иметь что-либо общее со страстью. Этим взглядом обе женщины как бы молчаливо признавались друг другу, что в душе, несмотря ни на что, продолжали чувствовать себя иногда свежими и полными жизни, как в юности.
— Я, пожалуй, выбираю цветочки, — сказала Дженис, и обе рассмеялись.
— Кто будет сегодня? — спросила Марсель.
— Как обычно: Роузы, Клегги, Рэнсомы.
Всего вместе с Фростами и Уикхемами их было пять семей. Они отдыхали, ели, пили, сплетничали в гостях друг у друга, их дети у всех, кроме Роузов, были маленькие, проводили вместе уик-энды, отпуска они тоже проводили все вместе. Конечно, у них было еще множество знакомых, многих из которых Дженис назвала и сейчас, но именно эти десять человек чувствовали себя как бы маленькой партией.
«Пять сияющих созвездий не небосводе Графтона», — назвал их всех как-то Дарси Клегг полушутя-полувсерьез, и они тут же выпили тост за звездное небо Графтона.
— В общем всего человек пятьдесят, — закончила Дженис. — Кажется, ты знакома со всеми. Ах, да, кроме одной женщины, с которой Эндрю вместе учился в школе. Он на днях случайно столкнулся с ней на лужайке перед собором.
— И как всегда наш неподражаемый Джимми.
Подруги опять обменялись понимающими взглядами. Все жены в их компании любили Джимми Роуза. На вечеринках он танцевал и флиртовал со всеми. У него был особый талант заставить каждую считать, что хотя он из вежливости весьма и весьма любезен с остальными, но именно она — та единственная, кто интересует его по-настоящему.
— Что ты наденешь? — спросила Марсель.
Дженис поморщилась:
— Придется то мое, черное. Достаточно устрашающе, к тому же я слишком располнела для всего остального. О, Боже! Взгляни-ка на часы! Через полчаса все уже начнут собираться.
В четыре часа Вики Рэнсом, жена компаньона Эндрю, привезла из школы детей. Она сама вызвалась сделать это, хотя была на сносях — до родов оставалось недели две. Сначала в кухню с криками ворвались сыновья Дженис, за ними — дети Вики и Марсель. Маленьким Фростам было одному — девять, другому — одиннадцать. Оба были в отца — коренастые, с такими же светлыми волосами и квадратными подбородками. Старший, Тоби, тут же вынул из кармана и натянул на лицо страшную маску и с душераздирающим воплем обернулся к семилетней дочери Марсель. Девочка завизжала и побежала прятаться за мать.
— Не будь ребенком, Дейзи, — сказала Марсель. — Ведь ты же знаешь, что это всего-навсего Тоби. Привет, Вики.
Мальчишки убежали, а Дейзи и дочь Вики продолжали крутиться вокруг матерей. Младшая дочь Вики, которая заснула по дороге, осталась в машине.
Вики устало облокотилась на кухонный стол.
— Они дрались всю дорогу. Девочки против мальчиков. Мальчики, конечно, победили.
Дженис подвинула ей табуретку.
— Бедняжка! Садись, выпей чаю.
Мальчики прибежали обратно и стали требовать, чтобы их накормили. Дженис раздала чай, бутерброды с медом и куски шоколадного торта. Шум ненадолго затих, и женщины продолжали разговор.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Марсель у Вики.
— Честно говоря, как Джон Херт в «Чужом».
— Тяжело наверное, — отозвался с другого конца стола Тоби Фрост.
Вики с трудом водрузилась на табуретку. Она закинула руки за спину и стала массировать поясницу. Волосы ее были заколоты в пучок, лицо раскраснелось. Продолжая потирать спину одной рукой, она потянулась другой за шоколадным тортом.
— И никак не могу заставить себя есть поменьше. Хрустящий картофель, шоколад, пирожные, рисовый пудинг прямо из коробки. Я стала такая огромная. Раньше такого не было.
— Осталось недолго, — утешила ее Дженис.
— И больше никогда, аминь, — Вики молитвенно сложила руки.
Спокойствие длилось недолго: покончив с едой, дети потребовали, чтобы им помогли мастерить фонари из тыквы и доделывать костюмы привидений. Уильям Фрост уже успел намазать волосы зеленым светящимся гелем, а Дейзи Уикхем, забыв обо всех своих страхах, облюбовала костюм скелета. Эндрю обещал детям до того, как начнется вечеринка, повозить их по знакомым в страшных костюмах.
