Мэтт Харн выгнул бровь, окинув Бьянку оценивающим взглядом.
Закусив губу, она отвернулась. Естественно, он понял это как прозрачный намек.
— С кем еще мне следует пообщаться? — протянул Мэтт.
— Только с Бьянкой, — мягко ответил Дон. — Вам двоим будет проще договориться, чем целой куче парней, правда ведь?
Сгорая от возмущения, Бьянка отвела взгляд. Она боялась сорваться, выплеснуть ярость наружу и, возможно, разрушить все надежды на заключение сделки.
Мэтт Харн предложил:
— Тогда почему бы нам не встретиться завтра за ужином? Ты свободна, Бьянка?
— Она согласна, правда, Бьянка? — вмешался Дон, чтобы не дать ей возможности возразить. — Где и когда?
— Как насчет моей квартиры? — предложил Мэтт Харн. — Мы не сможем обсуждать дела в ресторане, там слишком много посторонних глаз и ушей. Не хотелось бы привлечь внимание журналистов. В восемь, подойдет?
Дон торопливо поддакнул:
— В восемь часов в твоей квартире… в Челси, да? У нас есть адрес. Бьянка придет.
— Буду ждать с нетерпением, — сказал Мэтт Харн, и Бьянка почувствовала его насмешливый взгляд. Она сразу возненавидела Мэтта за презрение и иронию в его глазах, ей ужасно хотелось охладить его пыл, но она боялась разозлить Дона.
Дон заплатил по счету и торопливо поднялся.
— Простите, нам пора бежать. Работы выше крыши. Было очень приятно, Мэтт.
Он схватил Бьянку за руку и увлек за собой.
— Как ты мог? — выпалила она в коридоре. — Ты просто навязывал меня ему! Что, по-твоему, он должен был подумать?
Дон хмыкнул.
— Все, что от тебя требуется, это водить его за нос, пока он не подпишет контракт. То, что ты проделала с Мистеллом-младшим. Я же не прошу тебя переспать с Харном. Просто намекни ему, что ты не против.
Бьянка с яростью взглянула на Дона. Ее зеленые глаза сверкали, как осколки стекла, щеки горели. Она давно уже так не злилась. Дон всегда был циником, почему же его последняя выходка так ее взбесила?
Естественно, она знает ответ. Потому что ей больно было видеть презрение в глазах Мэтта Харна.
— Я ушам своим не верю. Нет, Дон, я не буду делать этого. И Гарри я за нос не водила.
— Ты любила его? — прямо спросил Дон, и Бьянка замялась.
— Он мне очень нравился.
— Но ты не любила его, да? Я давно тебя знаю, Бьянка. Я видел, как ты встречалась с парнями, а потом бросала их. Интересно знать, ты вообще когда-нибудь влюблялась?
— Не твое дело.
— Ни разу, верно? — Он победоносно улыбнулся. — Я не верю, что у тебя ледяное сердце. Где-то подо льдом скрывается пламя, и мне хотелось бы его достать.
— Не выйдет, Дон. И не надейся.
Он рассмеялся.
— Поживем, увидим. А что до Харна, тебе даже незачем заигрывать с ним, просто будь полюбезнее. Вежливость ничего не стоит, правильно? Это всего лишь деловая встреча. Ты сама будешь задавать тон; ты же не дура. А он не похож на насильника.
«Нет, не похож», — мысленно согласилась Бьянка. Но мужчины часто бывают непредсказуемы, и ей не слишком нравилась перспектива ужинать наедине с Мэттом Харном в его квартире. Тем более после намеков Дона.
Надо бы позвонить ему завтра и предложить поужинать в ресторане.
Весть о том, что представители двух компаний встречались за обедом в «Савое», появилась на страницах нескольких газет на следующий день. Все утро названивали репортеры, но никаких заявлений для прессы сделано не было.
Бьянка несколько часов проработала с Доном, чтобы покончить с текущими делами до его вылета в Австралию. Затем он ушел обедать, оставив ей для прочтения целую кучу документов.
Патриции жених назначил свидание в обеденный перерыв, и она убежала, не допечатав начатое письмо. Бьянка же решила не отрываться от работы даже ради обеда, и поэтому, когда зазвонил телефон, отвечать ей пришлось с набитым ртом.
— Гмм? — промычала она сквозь зубы.
— Я хотел бы поговорить с Бьянкой Милн. — Этот голос Бьянка узнала сразу, еще до того, как он добавил, — Я Мэттью Харн.
Торопливо прожевав, Бьянка ответила:
— Это Бьянка Милн. Здравствуйте, мистер Харн.
— Просто Мэтт. Обедаешь прямо на рабочем месте?
Смутившись и покраснев, она промямлила:
— Э… вообще-то, да. А это так заметно?
— Да. Я тоже. И что ешь?
— Йогурт, яблоко и сыр, — ответила Бьянка, надеясь, что ее голос не дрожит.
— Наверное, это вкуснее, чем моя ветчина и бутерброд с огурцом. Начальник здесь?
— Нет, он вышел.
— А, перекусы за работой не для него, да? Готов поспорить, его сейчас дожидается роскошный обед, сбрызнутый изрядным количеством вина. И как он умудряется работать после этого?
— Дон мало пьет, — солгала Бьянка. — Вы хотите, чтобы он перезвонил вам, когда вернется, мистер Харн?
— Нет, я хотел бы поговорить именно с тобой. Насколько я понял, тебя не прельщает идея ужинать у меня дома.
Бьянка промолчала, не зная, что ответить.
Мэтт рассмеялся.
— Так почему бы мне не заказать столик в хорошем ресторане? Что предпочитаешь?
— Оставляю выбор за вами, — с облегчением сказала Бьянка.
— Ладненько. Я заеду в семь. Увидимся.
— Мой адрес… — начала она, но Мэтт уже повесил трубку. Значит, он знает, где она живет. Но она ведь тоже знает его адрес, так чему удивляться? Естественно, его люди давно следят и за ней, и за Доном. Бьянку это мало беспокоило, поскольку ей нечего было скрывать. Дон — дело другое. Кто знает, что у него за секреты?
Он ворвался в ее кабинет в половине шестого и рявкнул с порога:
— Ты еще здесь? Отправляйся домой и наведи красоту перед встречей с Харном.
Бьянка откинулась на спинку кресла.
— Сейчас пойду. Ты завтра каким рейсом вылетаешь в Сидней?
— Первым, даст бог. Ты будешь сообщать о ходе твоих переговоров с Харном?
— Естественно. По факсу, или по телефону?
— По телефону. По факсу слишком рискованно — мало ли кто прочтет до меня. Я позвоню тебе домой вечером из гостиницы, ладно? — Он повернулся, чтобы уйти. — И еще, Бьянка, надеюсь, ты наденешь что-нибудь повеселее, чем это платье. Я хочу, чтобы к моему возвращению Харн был у тебя под каблуком.
Бьянка сердито взглянула ему вслед.
— Я буду вежлива с ним. Больше ничего не обещаю!
Она вернулась домой через полчаса на такси, а не на метро, как обычно. Большой старинный дом, на верхнем этаже которого жила Бьянка, располагался всего в паре кварталов от станции «Пимлико». Из высоких окон гостиной открывался прекрасный вид на цветущие сады, спускающиеся к реке. Окна спальни выходили во двор; у самой стены дома росла огромная магнолия; ее верхние ветки, усыпанные бледно-розовыми, похожими на свечи, цветами, доходили почти до самого подоконника.
