— Нет. А он еще не приехал?
— Он, должно быть, скоро вернется. Вам показать ваш столик или вы хотите подождать в баре?
— Проводите меня к столику, пожалуйста. Метрдотель любезно улыбнулся и повел ее через главный обеденный зал с зажженными люстрами. Мадди никогда не была здесь, хотя знала, что этот ресторан считается одним из лучших в Бостоне. Однако она была слишком взвинченна, чтобы оценить элегантный декор и пикантный аромат, доносившийся с удобно расположенных столов, мимо которых она проходила. Впрочем, при мысли об обеде ее подташнивало.
Метрдотель помог ей устроиться за красивым, красного дерева, столом, на серой плюшевой банкетке, и Мадди спросила:
— Вы сказали, что мистер Харрингтон скоро вернется?
— Да.
— О, значит, он уже был здесь?
— Да. В начале девятого, — сказал метрдотель все с той же любезной улыбкой и пододвинул стол на место. — Не хотите ли пока заказать коктейль?
— А вы уверены, что он вернется? — с беспокойством уточнила Мадди. — Он получил мое сообщение?
— Да, конечно. Я сам передал ему: неполадки с машиной, правильно? Мадди поморщилась.
— Да, неполадки с машиной.
— В действительности мистер Харрингтон отправился выяснить, не мог бы он привезти вас сюда, но, кажется, вы разминулись.
— Он уехал, чтобы привезти меня?
— Не беспокойтесь. Он сказал, что вернется, если выяснится, что вы уже уехали. Принести вам коктейль, пока вы ждете? Или стакан вина?
— Стакан вина, — в глубокой задумчивости прошептала Мадди, у которой засосало под ложечкой. Мужчина, появившийся у ее двери, чтобы смотреть за Тимми… на самом деле собирался смотреть за Тимми, так ведь? Он был из «Хагз плас», конечно. Ну, конечно же, оттуда. Не мог же это быть?..
— Извините, мисс Сарджент. Вам красного вина или белого? У нас есть очень хорошее шабли. Или вы…
— Что? — Ее карие глаза утратили яркий воинственный блеск. Теперь они слегка остекленели.
Нет, сказала она себе. Нет, это невозможно. Нет, это не Харрингтону на руки она швырнула Тимми. Она попыталась представить, как выглядел тот мужчина, во что был одет. Но все произошло молниеносно, она была так поглощена своими мыслями, что совершенно не могла теперь вспомнить его.
— Вы бы предпочли красное или белое вино, мисс Сарджент?
— Ох… белое. — А что, если это был Харрингтон? Неужели неприятности, свалившиеся на нее сегодня вечером, еще не кончились? Нет, молча повторила она. Конечно, он бы сказал что-нибудь. Ведь так? Но… но она же пулей унеслась оттуда.
Только сиди спокойно, уговаривала она себя. Не нервничай прежде времени. Вполне вероятно, что Харрингтон приехал к ней домой, не застал ее, и человек из агентства сказал ему, что она уже уехала. Сейчас, в любую минуту, Харрингтон может появиться в ресторане.
Она медленно потягивала охлажденное белое вино. Через двадцать минут вино было выпито, и Мадди сидела как на иголках.
Она отрешенно рассматривала пустой стакан, когда подошел метрдотель.
— Извините, мисс Сарджент. Только что позвонил мистер Харрингтон. Он попросил меня передать вам его извинения. Он пытался связаться раньше, но линия из-за бурана была временно повреждена. Он не сможет выполнить свое обещание встретиться с вами за обедом. — Метрдотель помолчал. — Мистер Харрингтон просил сказать вам, что его неожиданно задержали.
— Неожиданно задержали?
— Он, вероятно, застрял по дороге.
— Застрял… действительно.
Мадди потребовался целый час, чтобы добраться до дому. Не доехав больше мили до ее улицы, автомобиль остановился, и она не смогла его завести снова. Оставшееся расстояние, почти пять кварталов, ей пришлось пройти пешком при сильном буране. Не чувствуя холода и не испытывая страха обморозиться, Мадди в ужасе думала об одном — о постигшей ее катастрофе. Мужчина, которого она с ходу приняла за служащего из «Хагз плас», был не кем иным, как Майклом Харрингтоном, тем самым, у которого в руках все ее будущее…
Ее будущее и… мокрый, орущий ребенок.
Открыв входную дверь, Мадди услышала доносившийся из кухни успокаивающий мужской голос:
— Все… все хорошо, парень. Обед почти готов. Ну, будешь есть?
Мадди медленно сняла пальто и ботинки и стояла в прихожей, вся дрожа. Через минуту наладилось кровообращение, ее занемевшие пальцы на руках и ногах, согреваясь, горели. Она прошла в чулках несколько шагов и остановилась в гостиной — на том месте, откуда была видна кухня. Притаившись, Мадди наблюдала за высоким темноволосым мужчиной, который стоял к ней спиной у плиты. К широкому плечу он ловко прижимал Тимми и привычно пробовал подогретую бутылочку молока, вытряхнув из нее несколько капель себе на запястье.
— Отличное, — произнес он низким баритоном, устроив ребенка на согнутой руке. Он нежно улыбнулся, когда Тимми потянулся ручонками к бутылочке.
— Когда твоя мама кормила тебя в последний раз, парень? — Он подошел к мойке на кухне и, на мгновение позволив Тимми самому удерживать бутылочку, открыл краны. — Я подготовлю для тебя хорошую ванну, а потом ты будешь свободен. И как только твоя мама вернется, она тебя уложит.
Мужчина возился у мойки, а Мадди изучала его строгий, суровый и в общем-то привлекательный профиль. При взгляде на Тимми лицо его расплывалось в улыбке, рождавшей морщинки у глаз и в уголках рта. Рукава рубашки были завернуты выше локтей, и на руках резко обозначались мускулы.
Закрыв краны и отвернувшись от мойки, он заметил Мадди и вздрогнул от неожиданности, но быстро пришел в себя.
— Где вы учились подкладывать ребенку подгузники? На войне? — Уголки его рта дрогнули в легкой улыбке, а темно-синие глаза приковали ее к месту.
Мадди смотрела на него довольно долго. А потом, откинув назад голову, разразилась смехом.
Мужчина продолжал рассматривать ее, пока шел с довольно молчавшим Тимми на руках в гостиную и ждал, когда Мадди успокоится.
— Что вас рассмешило?
Мадди опустилась на мягкие подушки софы.
— Извините, — сказала она, все еще хихикая. — Только… когда я выходила из ресторана, то подумала, что совершила самую большую ошибку в своей жизни.
— И что это за ошибка?
Мадди ответила не сразу. Она наблюдала, как мужчина вытащил почти пустую бутылочку изо рта Тимми, затем, прижимая его в вертикальном положении к своему плечу, стал похлопывать малыша по спинке до тех пор, пока тот не срыгнул.
— Вот так, парень. Теперь можешь заканчивать свой обед. — Мужчина снова положил ребенка на согнутую руку и вставил бутылочку ему в рот. А Тимми и не пытался хныкать, протестовать — даже не хмурился.
— Вы великолепны! — воскликнула Мадди, поспешно добавив:
