– Ты не знаешь, что значит стареть. Каждый день – новые седые волосы, новые морщины… Разрушается здоровье, уходит мужская сила, слабеет ум… И кажется, что все кончено, что впереди – пустота. Но я еще поборюсь со старостью! И ты мне поможешь, Дейни. Только вот моего места ты не получишь. Извини, но ты меня еще не превзошла. И никогда не превзойдешь!
– Хорошо, Сид, хорошо, – успокаивающе пробормотала Дейни. Господи, он, кажется, сходит с ума! Но ее сейчас совершенно не тянуло к психоанализу. Единственное, чего она хотела, – оказаться по ту сторону дубовой двери. Дейни сделала осторожный шажок – но тут же остановилась как вкопанная, ибо Сид назвал знакомое ей имя.
– Чарли Картер, – сказал он. – Помнишь, ты работала с ним в одной команде?
Сид повернул голову, и на фоне огней Сан-Франциско четко обрисовался его профиль. Красивый профиль, почти орлиный. При взгляде на него невольно вспоминаются французские вина и дорогие автомобили. Но теперь Дейни знала, что за этим блеском скрывается безумие, разложение и уродство.
– За счет ловких махинаций со счетами агентство получило двойной гонорар. И, если не ошибаюсь, финансами занималась именно ты. Нехорошо! Только что из колледжа – и уже такая прожженная мошенница!
Он повернулся к ней лицом. Сид Приджерсон прекрасно владел собой – сейчас на его лице играла легкая, почти незаметная улыбка.
– Увы, я узнал об этом совсем недавно. Чарли рассказал мне за ленчем. Он сам заметил на днях, когда просматривал старые бумаги. Ты не представляешь, как он переживал!.. Тебе не кажется, что у нас, рекламщиков, невероятно чуткая совесть? Почти как самолюбие!
– Все это – наглая ложь, и ты это знаешь! – бросилась в бой Дейни. – Я говорила об этих двойных счетах с тобой. Ты заявил, что они необходимы – мало ли какие предстоят дополнительные расходы! Что кризис восемьдесят четвертого подорвал наш бизнес, что агентство погибнет без этих денег! Я все это помню! И как я возражала, а ты попросту приказал мне заполнить счета! Как уверял, что эти бумажки не имеют никакого значения! Как пригрозил, что навеки закроешь мне путь наверх! Я все это расскажу на суде! Ты меня заставил…
Голос Дейни дрогнул, и она умолкла, кляня себя за слабость. Сид слушал молча, наслаждаясь ее смятением.
– Разве на счетах стоит моя подпись? – спокойно спросил он. – Или, может быть, наш разговор подтвердят свидетели? Но… предположим даже, что тебе поверят. Приятно ли будет правлению узнать, что один из наших вице-президентов замешан в неблаговидной истории? Боюсь, что нет. Тебе ли не знать, как важна в нашем бизнесе незапятнанная репутация? Агентство не может рисковать своим именем. Понимаешь, мы просто обязаны сохранять имидж!
Сид расхохотался и раскинул руки, хищно растопырив пальцы, словно хотел сгрести в охапку весь свой кабинет. И этот кабинет, и десятки других, и вся эта многоэтажная башня из стекла и стали, – все здесь принадлежит ему. И Дейни тоже. Губы Сида искривились в улыбке. Можно не спешить. Никуда она от него не денется.
– Между нами, Дейни, ты чертовски умна и изобретательна, – продолжал он. – Прекрасный администратор. Честна – пока это не мешает делу. Среди нас, рекламщиков, порядочные люди – такая редкость!.. Гибкий ум, твердые принципы, стройная фигурка – все вместе весьма и весьма привлекательно. В твоей карьере, о которой ты так заботишься, наступил переломный момент. Ты можешь погибнуть… а можешь процветать под моим чутким руководством. Да, процветать… – Сид прикрыл глаза, словно устал говорить. Сколько можно ее уговаривать! – Ну, Дейни, покажи мне, что ты все поняла.
– Послушай, Сид, – спокойно начала Дейни. Она еще надеялась вернуть его к реальности. – И ты, и я иногда совершаем ошибки. Я ошиблась много лет назад. И мой просчет пошел на пользу делу. Клиент остался доволен, а вырученные деньги спасли агентство. Давай забудем об этом. Просто забудем, как будто ничего не было. Что ты на это скажешь?
«Спокойно, спокойно», – приказала она себе. Он блефует. Однако Сида нельзя недооценивать. Неизвестно, куда он направит следующий удар.
Сид отвернулся от окна и пригладил ладонью седеющие волосы.
– Нет, Дейни, – тихо ответил он. – Ни ты, ни я не забудем того, что случилось между нами сегодня. Ты прекрасный работник, Дейни, но чересчур… увлекающийся. Ты взвинчивала цены и манипулировала со счетами. Я поймал тебя за руку. По-моему, настало время попросить тебя о маленьком одолжении. Совсем пустячном – по сравнению с теми услугами, что я не раз оказывал тебе.
Он шагнул вперед, пожирая глазами ее стройную, гибкую фигуру. «Моя награда», – думал он. Как идет ей желтая шелковая блузка! А брюки из матовой кожи! Впрочем, раздевшись, она будет еще прекрасней. Милая, желанная – несравненно желанней той, что ждет Сида дома. Его жена красива, но ей не хватает изюминки. Дейни – та загадочна и непредсказуема, каждое ее слово, каждое движение – как вызов… Сид шел вперед, как слепой. С губ его срывались бессвязные слова, вызывающие страх.
Дейни – красавица, умница Дейни – не двигалась с места. Она думала о том, какую глупость сделала много лет назад, когда доверила Сиду свою карьеру. Но сейчас он делает еще большую глупость.
– Твоя судьба у меня в руках, – промурлыкал он. – Ты будешь играть по моим правилам – или выйдешь из игры. Навсегда, Дейни.
Он умолк, и наступило молчание. Дейни почувствовала, как сгущается и тяжелеет воздух, готовый взорваться в крике. Чего же медлить? Решение принято: пора действовать. Быстро и без колебаний, как учил отец. И Дейни сказала свое слово. Как ни странно, голос ее не дрогнул: он звучал звонко, уверенно и гордо. Боже, как она ловко блефует!
– Убирайся к черту! – сказала она.
– Я уничтожу тебя, Дейни!
– Мечтать не вредно, Сид.
Опомнилась Дейни уже за дверью. Она влетела к себе в кабинет, не глядя по сторонам, ибо знала: один взгляд на стены, увешанные грамотами и фотографиями, – и она на коленях поползет обратно к Сиду. А этого не должно случиться. Агентство – ее бывшее место работы, а Сид – бывший коллега. Вот и все. И смысл жизни не потерян, и сердце не вырвалось из груди. Разве не так?
Десять минут спустя Дейни завела «Мерседес» и поехала домой. Но, выехав из шумного центра, вдруг свернула на обочину и задумалась. Дома ее ждет одиночество. А ей сейчас позарез нужно выговориться. Куда отправиться? Кто ее поймет? Глупый вопрос. Есть только один человек – к нему-то она и поедет.
Поворачивая руль, Дейни заметила, что руки у нее дрожат. «От гнева, страха или волнения?» – мимолетно удивилась она. В веренице автомобилей на шоссе появился просвет, и Дейни вдавила педаль в пол. Она знала ответ.
