Что он, собственно, немедленно и сделал, побежав в море. Это было бегство от песка, прилипшего к коже, от солнечного зноя и от жара, который разожгла в нем Линн Уильямс.
Надо было охладиться. Срочно.
— Ты выглядишь изумительно, мое сокровище. — Дядя Карл восхищенно улыбался своей племяннице, пока они шли от отеля к соседнему ресторану. Столы стояли на улице, деревья были украшены гирляндами из лампочек, и музыканты, явно учитывая вкусы гостей-иностранцев, негромко играли приятные мелодии. — Ты здесь самая красивая.
— Ты просто ангел, дядя Карл. — Линн благодарно пожала его руку, которой он поддерживал ее под локоть. Хотя выглядел он совсем не как ангел, а снова напоминал медведя, втиснутого на сей раз в темный костюм, готовый в любой момент треснуть по всем швам.
— А как обстоят дела с нашим симпатичным молодым соседом? — При входе в сад ресторана толпилось много посетителей, и Карл Корнблум остановился, ожидая, когда метрдотель укажет им места. — Ты его видела?
Прекрасное настроение Линн резко испортилось.
— Только не напоминай мне об этом грубияне! На пляже он приставал ко мне, даже оскорбил! И его сестра, по-видимому, такая же невыносимая, если судить по его рассказам.
Дядя Карл ухмыльнулся.
— Стало быть, вы сегодня славно побеседовали? — Он отмахнулся, когда метрдотель повернулся к ним. — Спасибо, мы сядем к своим друзьям.
— К друзьям? — эхом повторила Линн, но дядя Карл уже тащил ее между столиками, неуклюже задевая стулья, в результате чего сидевшие на них люди проливали вино и роняли с вилок куски мяса, шлепающиеся прямо в соус. — Что еще за друзья? Я никого не видела…
Она резко умолкла, когда дядя остановился у столика, где сидели двое. Двое, чье сходство настолько бросалось в глаза, что Линн удивилась, как это она еще с террасы не признала в них брата с сестрой.
— Добрый вечер, мы соседи. — С таким кратким вступлением дядя Карл уселся за столик, не обращая внимания на вызванное им смущение. — Очень приятно заводить знакомства во время отпуска. — Он украдкой усмехнулся, заметив искру, вспыхнувшую в глазах молодого человека. — Карл Корнблум.
Дэвид облегченно улыбнулся.
— Дэвид Бакли.
Дядя Карл кивком головы указал на оцепеневшую рядом с ним Линн.
— Моя племянница Линн Уильямс. — Мощным рывком за руку он лишил ее равновесия и заставил опуститься на свободный стул. — Но вы ведь уже знакомы с Линн. Вы приставали к ней и обидели ее.
Улыбка сползла с лица Дэвида. Линн прошипела: «Дядя Карл!» А Салли не успела достаточно быстро прикрыть рукой рот и прыснула.
Дэвид постарался удержать застывшую улыбку.
— Моя сестра Салли Бакли.
— Очень рад. — Дядя Карл кивнул Салли. — Вероятно, это та самая сестра, которая столь же невыносима, как и вы, не так ли?
— Дядя Карл! — Линн знала, что тратит силы зря. Когда дядя Карл в таком настроении, его ничто не остановит.
— Вы уже сделали заказ? — Карл Корнблум просиял еще сильнее, когда брат с сестрой покачали головами. — Отлично! — Он протянул руку ошеломленной Салли, заставил ее подняться и выйти из-за стола. — Я непременно должен показать вам еще более прекрасный ресторан. А ты… — Его рука тяжело опустилась на плечо племянницы. — Ты остаешься! Тебе и здесь неплохо! — И он потащил за собой Салли, говоря через плечо: — Мое предложение остается в силе. Я проведу вас по всем ресторанам Акапулько, если вы захотите. — Поскольку он не обращал внимания, куда идет, выход из ресторана имел еще более тяжелые последствия, чем приход в него. — Но вы можете, разумеется, заняться своими делами… за исключением возвращения за столик своего брата.
Салли ловко подхватила его, и им удалось без особых инцидентов добраться до вереницы такси, поджидавших пассажиров у ресторана.
— Я принимаю ваше предложение, мистер Корнблум.
— Зовите меня просто Карлом, — добродушно предложил он. — Вы мне нравитесь.
Салли очаровательно улыбнулась и наклонилась к водителю, в чье такси они сели.
— В самый дорогой ресторан Акапулько!
Карл Корнблум раскатисто захохотал.
— Вы мне нравитесь все больше! Если ваш брат хоть наполовину так же хорош, как вы, то я сделал верный выбор для своей племянницы!
В это время Линн покачала головой, услышав звук, заглушивший все голоса в ресторанном саду.
— Это дядя Карл засмеялся. Похоже, он нашел общий язык с вашей сестрой.
— Вы тоже легко могли бы найти со мной общий язык, если бы захотели. — Голос Дэвида звучал не только подозрительно близко к ее уху, но и приобрел хрипловатый, эротичный оттенок.
Линн подняла взгляд. Как она и предполагала, Дэвид придвинулся к ней. В этом не было ничего удивительного. Удивило ее то, что ее собственный взгляд погрузился в глубину его голубых глаз и не мог оторваться. Свеча на их столике мерцала, и ее пламя отражалось в этих ясных поблескивающих глазах.
Дэвид улыбнулся.
— У вас потрясающий дядя.
— Он бессовестный сводник, — буркнула Линн.
— Он потрясающий сводник. — Его улыбка ослепляла. — Стало быть, вы на меня пожаловались.
— Я… я только… — Линн обрадовалась, что появление официанта помогло ей выйти из щекотливого положения.
Но если она думала, что Дэвид оставит эту тему только потому, что они делали заказ, то здорово ошибалась. Стоило официанту отойти от стола, как он снова направил укоряющий взгляд на Линн.
— Я знаю девушек вроде вас. У нас в школе были две таких. Они думают, что если сидят на мешках с деньгами, то всех превосходят, и обижаются, даже когда им просто скажут «привет!».
— Я не такая! — возмутилась она.
— Нет? — Он на мгновение прищурился. — Вы происходите из очень богатого высшего общества.
— Можно и так сказать, но…
— Тогда вы именно такая!
Линн скрипнула зубами.
— Вы король предрассудков.
Он небрежно отмахнулся.
— Мы это уже проходили. Спорю, что ваши родители не в разводе.
— Нет, но…
— Видите ли, мой папа, Бен Бакли, журналист… кстати, специалист по поэзии Неруды, уже давно развелся с моей мамой.
— Ладно, но…
— И Мэрджори, моя мама, носит теперь фамилию Ремник, так как состоит во втором браке с Джесси Ремником, прокурором, а сама она — судья, и от этого второго брака у нее двое детей, Пол и Мэри, двух и одного года. Вот такая у меня семья. И конечно, мы не так богаты, как вы, но ведь это вам якобы не мешает.
— Не «якобы», а на самом деле не мешает. — Линн сжала кулаки. — Однако ваши семейные взаимоотношения весьма запутаны, если вы позволите мне так выразиться, не обвинив немедленно в человеконенавистничестве.
