— Проходи. Я уже раскладываю, — Маша вернулась на кухню.
Костя быстро переоделся, вымыл руки.
— А ты? — спросил он, видя на столе всего одну тарелку.
— Я уже. Я ж не знала, когда ты придешь.
„Машка, чудо ты мое, — подумал он растроганно, — и где я найду другую такую жену? Другая б давно начала бить посуду и орать дурным голосом“.
Маша продолжала смотреть на него так печально, что Костя даже не донес кусок до рта.
— Что с тобой? — спросил он тревожно.
— Ничего.
— Но я же вижу, что ты какая-то не такая.
— Честное слово, ничего. Ты ешь.
Костя вздохнул. В конце концов, если она не хочет делиться своими проблемами, то ему даже проще. Главное, что она дома. Все приготовлено и постирано. Наверное, просто устала на работе. Он стал жевать, стараясь не встречаться с женой взглядом.
После ужина они молча прошли в комнату и включили телевизор, хотя фильм этот давно уже посмотрели на кассете. Уселись каждый в свое кресло, тупо вперяясь в экран, и совершенно не следя за действием. Тишина нарушалась только стрельбой и воем полицейских сирен…
Но, в самом деле, не будет же он рассказывать ей, как полдня писал письмо по браку или, тем паче, как после работы трахался со своим менеджером?… Его мысли вновь вернулись к Ленке.
„А чем бы мы занимались, окажись та на месте Маши? Наверное, ее бы угнетало это молчание. Она б щебетала, пересказывая свои глупые мыслишки, и это раздражало бы еще больше, чем тишина. Нет, все стоит на своих местах. Делу время, а потехе час…“
— Мне завтра вставать очень рано, — сказала Маша, — Илья просил принять товар так, чтоб не закрывать магазин.
— Это правильно, — заметил Костя равнодушно, — я тоже что-то устал.
— Мне в шесть уже из дома надо выйти.
— Поставь будильник, — Костя встал и, не спеша, направился в душ.
Маша еще смывала косметику за кухонным столом с неубранной посудой, когда Костя залез под одеяло и, повернувшись на бок, закрыл глаза.
…На сером размытом фоне мелькали Ленкины голые груди и ягодицы. Одновременно он почувствовал, как Маша устраивается рядом, касаясь его подолом ночной сорочки. В последнее время она почему-то решила спать в ней, и Костя уже отвык чувствовать ее тело. Хотя это его не очень-то и волновало, но все же… Она ведь его жена, почему же она прячется?..
— Спокойной ночи, — прошептала Маша.
Костя не ответил, не желая прерывать свои видения.
Было еще темно, когда прозвенел будильник. Сквозь сон Костя почувствовал, как Маша вылезла из постели. Зажурчала вода. На кухне звякнула чашка. Он натянул одеяло на голову, чтоб не слышать всего этого. А в восемь он проснулся сам.
Наступившее утро ничем не отличалось от предыдущего, если не считать того, что завтрак уже ждал его на столе, и вместо горячих сосисок, состоял из бутербродов. Впрочем, Косте было безразлично, чем питаться. Главное, чтоб на тарелке находилась еда, которую можно быстро проглотить, крикнуть из двери „пока“ (сегодня и кричать-то некому) и исчезнуть до самого вечера.
„Сегодня мы с Ленкой пойдем в кафе слушать „живую“ музыку“, — подумал он, уже выходя на улицу. Надо только решить вопрос с машиной, а то сидеть и не выпивать совсем глупо. Хотя можно бросить ее на стоянке около офиса. Заодно и для Машки нормальное оправдание — машина не завелась. Провозился, а потом плюнул и поехал на маршрутке. Все класс!»
От того, что на сегодняшний день все складывалось так удачно, настроение сразу поднялось. К тому же утро стояло ясное и теплое, и золотистые листья вовсе не вязались с лазурным небом и абсолютно летним солнцем.
На таком мажорном настрое Костя успел с утра отработать с производственниками программу на следующую неделю, конфиденциально пообщаться с «бабулей» на предмет того, как лучше уводить деньги в свете последних налоговых изменений, похвалить Юлю и даже погладить ее по голове. При этом она вздрогнула и напряглась, словно Костя уже начал расстегивать ей платье. Потом он вызвал в кабинет Ленку и, не дав сказать ни слова, поцеловал взасос. После этого он, как вчера, шлепком выпроводил ее из кабинета.
— Если ты будешь лупить меня каждый день, то я стану носить брюки, а в них мне гораздо хуже, — заметила она, поворачиваясь к нему лицом, — больно ведь. Небось жену свою так не шлепаешь.
— А ее не за что. Она у меня ангел, — ответил Костя весело, — она ж не занимается любовью со своим начальником.
— Все мы ангелы только до поры, до времени. Ты еще не понял этого в свои сорок лет? Как будто я сама на тебя запрыгнула, — сказала Лена обиженно и вышла.
Косте стало смешно. Он попытался представить Машку на таком же вот диванчике вместе с Ильей, огромным и толстым хозяином магазина.
«Нет, такое могло прийти только в Ленкину дурную головку. За это ее надо наказать».
Он задумался, стоит ли вести ее в кафе…
За дверью звякнули чашки, и, взглянув на часы, Костя с удивлением обнаружил, что наступило время обеда. Как быстро и легко проходил сегодняшний день!
Он открыл дверь, когда Юля разговаривала по телефону.
— Да, здесь… Сейчас уже идет обедать… Хорошо, перезвоните позже…
— Меня что ли? — спросил Костя.
— Вас. Сначала хотели поговорить, но передумали. Сказали, что позвонят после обеда.
— Голос мужской или женский?
— Не поняла. Какой-то механический, вроде, как робот говорит, — и она подняла на Костю глаза, наверное, впервые с того злосчастного Нового года. Он натолкнулся на их холодную серую стену, за которой, как ни странно, не чувствовалось ни робости, ни страха. Это было так неожиданно, что Костя не нашелся, как среагировать, только почесал затылок.
— Пусть тогда звонят после двух.
Уже спустившись вниз, вдыхая теплый пряный воздух, он подумал: «Наконец-то, глупышка поняла, что жизнь не заканчивается из-за такой ерунды. Глядишь, через недельку она и заулыбается…»
Любимый угловой столик ждал его. Костя уселся и в ожидании официантки, как всегда, повернулся к окну, подперев подбородок рукой.
Прямо под окном, въехав на тротуар, стоял роскошный темно-зеленый «Ягуар». Людской поток обтекал его, стараясь не испачкаться о грязные бока.
«Козел, и где он грязь нашел в такую погоду? Я б такую „тачку“ облизывал с утра до вечера… Еще и на тротуар выперся, вроде, места ему мало…» Тем не менее, он невольно залюбовался машиной, словно излучавшей холодный завораживающий свет.
Водитель отсутствовал, зато на переднем сиденье полулежала женщина, склонив на бок голову. Лишь долю секунды его мозг, словно компьютер, вычислял, что же его так привлекло в этой неподвижной фигуре. Все как-то удивительно складывалось в знакомый портрет. Цвет волос, чуть вздернутый носик, серый воротничок костюма. Костя даже привстал от удивления. Сходство казалось настолько поразительным, что он, уронив вазочку с искусственными цветами, вылетел из кафе, едва не сбив официантку, несшую его обед.
