– Привет, – прогудела Трикс таким голосом, будто выкуривала по сорок сигарет в день (что вообще-то она и делала).
– Я на собеседование, в девять три…
Тут за спиной Эшлин раздался возмущенный вопль. Она оглянулась и увидела, что лохматый держится за мизинец.
– Ты меня укусила! – воскликнул он. – Мэй, ты прокусила мне палец!
– Надеюсь, от столбняка ты привит, – презрительно рассмеялась раскосая девушка.
Трикс прищелкнула языком, закатила глаза и пробормотала:
– Все никак не наиграются, ненормальные. Присядьте, – обратилась она к Эшлин. – Я скажу Келвину, что вы пришли. – И исчезла за двустворчатой дверью.
Эшлин несмело опустилась на диванчик у кофейного столика, заваленного цветными журналами. От их вида у нее неожиданно разыгрались нервы: как же хочется здесь работать! Сердце колотилось где-то в горле, ныл живот, и во рту стало горько. Она сжала в кармане счастливый камушек. Полуживая от волнения, краем глаза увидела, как укушенный мужчина шагнул к уборной – громко хлопнула дверь, – а хрупкая девушка процокала каблучками к лифту. Тяжелые длинные черные волосы летели за нею.
– Мистер Картер просит вас зайти, – тщетно пытаясь скрыть удивление, объявила Трикс. Последние два дня у ее стола беспрерывно топтались нервные претенденты на должность, и ни один из них не провел в приемной менее получаса, в течение которых Трикс приходилось откладывать звонки близким и знакомым и терпеливо отвечать на один и тот же вопрос: какие шансы получить здесь работу? Что особенно противно, ей было точно известно – Келвин Картер и Джек Дивайн, вместо того чтобы заниматься делом, играют за дверью в дурака.
Но Джек Дивайн бросил Келвина Картера одного, и тому стало скучно и одиноко. От нечего делать можно и собеседование провести.
– Войдите! – скомандовал он, услышав робкий стук в дверь.
Темноволосая женщина в черном брючном костюме не понравилась ему с первого же взгляда. Для «Колин» она не годится: невзрачная какая-то. В женских прическах он понимает не очень, но, кажется, обычно девушки укладывают волосы посложнее, чем эта. Неужели ей самой не хочется с ними что-нибудь сделать? Болтаются патлы до плеч, даже некрашеные. Да и свежее лицо без намека на макияж вполне сойдет для доярки, но если уж нанимаешься заместителем главного редактора в стильный женский журнал…
– Садитесь, – буркнул он, решив соблюдать этикет хотя бы пять минут.
Едва дыша от желания понравиться, Эшлин присела на краешек стула, одиноко стоявшего посреди кабинета, и взглянула на сидевшего за длинным столом человека.
– Джек Дивайн, региональный директор по Ирландии, придет с минуты на минуту, – пояснил Келвин. – Уж не знаю, где он задержался. Так, – заглянул он в заявление, – скажите-ка мне сами, как правильно произнести ваше имя.
– Эш-лин.
– Эш-лин. Эшлин. Вроде получилось. Ладненько, Эшлин, итак, последние восемь лет вы работали в журналах…
– В журнале. – Эшлин услышала чей-то нервный смешок, и до нее не сразу дошло, что это хихикнула она. Ужас какой! – В одном журнале.
– А почему вы решили уйти из «Женского гнездышка»?
– Ищу более масштабную работу, – нервно пробормотала Эшлин. Так ей велела отвечать Салли Хили.
Дверь открылась, и вошел укушенный.
– А, Джек, – нахмурился Келвин Картер. – Вот Эшлин Кеннеди. Эш-лин, правильно?
– Как дела, Эшлин?
Мысли у Джека были заняты сейчас совсем другим. Настроение у него было препаршивое. Полночи точить лясы с техниками на телестудии, практически одновременно ведя переговоры с американской телекомпанией, дабы убедить их продать взявший кучу призов сериал не РТЕ, а «Каналу 9». А тут, как будто мало ему горя, еще изволь заниматься этим идиотским новым журналом. Только нового женского журнала им не хватает для полного счастья! Но, если совсем честно, истинная причина хандры – Мэй. Вот кто умеет доводить до белого каления. Он ее ненавидит, просто убить готов. Могло же когда-то взбрести в голову, будто он влюблен! Нет уж, теперь он на ее звонки отвечать не станет. Хватит уже, это был последний раз, самый, самый последний…
Он плюхнулся за стол, стараясь сосредоточиться на интервью; старик Келвин из-за всего этого так психует. Теперь, очевидно, следует задать хоть сколько-нибудь уместный вопрос, но единственное, что приходило в голову, – когда он истечет кровью? Или погибнет, заразившись бешенством? Интересно, как скоро начинает идти пена изо рта?
Покачиваясь на задних ножках стула, он держал окровавленный палец перед собой и не сводил с него глаз. Поверить невозможно: она его укусила. Опять! Ведь обещала же, что в последний раз… Джек туже обернул палец туалетной бумагой, и на белом проступило ярко-красное пятно крови.
– Расскажите о ваших сильных и слабых сторонах, – предложил Келвин претендентке.
– Скажу честно: мое самое слабое место – журналистская работа. Я могу придумывать подписи, заглавия, писать короткие заметки, но что касается длинных статей, то опыта у меня немного.
«А если быть откровенной до конца, вообще нет».
– Мои достоинства – аккуратность, дисциплина и трудолюбие. Я хороший подчиненный, – серьезно продолжала Эшлин, дословно цитируя Салли Хили, и вдруг, прервавшись, спросила: – Извините, пожалуйста, дать вам пластырь для вашего пальца?
Джек Дивайн вздрогнул от неожиданности:
– Кому, мне?
– По-моему, здесь больше ни у кого кровь не идет, – натянуто улыбнулась Эшлин.
Джек яростно замотал головой:
– Нет, нет… – И высокомерно прибавил: – Благодарю вас.
– Почему нет? – вмешался Келвин Картер.
– Все в порядке, – махнул Джек здоровой рукой.
– Возьмите пластырь, – сказал Келвин. – По-моему, мысль правильная.
Эшлин поставила сумку на колени, покопалась в ней и вытащила коробочку пластырей; открыла, перебрала и протянула один Джеку:
– Вот, кажется, то, что нужно.
Джек смотрел на пластырь, будто не понимая, что делать дальше. Келвин Картер тоже не двигался с места.
Проглотив вздох, Эшлин встала со стула, взяла у Джека пластырь, сняла защитную пленку.
– Дайте палец.
– Да, мэм, – саркастически отозвался он.
Быстро и умело она обернула поврежденную фалангу, после чего, к своему удивлению, слегка сжала палец, якобы для проверки, прочно ли приклеился пластырь, и ощутила постыдное удовольствие, когда Джек поморщился от боли.
– Что у вас там еще? – с любопытством спросил Келвин Картер. – Аспирин?
Эшлин боязливо кивнула:
– Вам нужно?
– Нет, спасибо. Ручка и блокнот? Она снова кивнула.
– А… хотя, пожалуй, это уже слишком… Дорожный швейный набор?
Эшлин испуганно замерла, затем встрепенулась, лицо ее просветлело, а подбородок дрогнул от сдержанного смешка:
