— Вот мы и пришли, — бодро объявила Холли, открывая перед ним дверь в коттедж.
— Почему здесь четыре кровати? — придирчиво спросил Рик.
— Потому что каждый коттедж предназначен для четырех гостей, — ответила Холли. — Ванная налево, там есть душ. Ваша кровать в углу, вот эта.
Пока она плавно двигалась по комнате, Рик оценивал колыхания ее ягодиц и не оценил поначалу тон, выдававший, какое она вроде бы получает удовольствие, пространно толкуя ему о постели. Она походила на учительницу, придумавшую наказание, от которого нашкодившего мальчишку должно бросить в жар. И он с готовностью признал себя нашкодившим, и его действительно бросило в жар, хотя он давно уже был не мальчишкой. Черт возьми, он на добрых шесть лет старше ее.
— А что вы лично здесь делаете? — спросил Рик. — Я имею в виду, кроме того, что показываете гостям их постели.
Холли через плечо стрельнула в него карими своими глазами. Взгляд у нее был настолько открытым, что Рик мог свободно наблюдать за сменявшимися в нем выражениями. Это напомнило ему прожекторы, направленные на рождественскую елку, которые перекрашивали серебристое алюминиевое дерево то в красное, то в зеленое, то в желтое. Он не видел такого елочного освещения лет с восьми. И давно уже ему не доводилось видеть людей, которые с такой открытостью выражали свои чувства.
Он мог читать эту женщину как книгу. Сначала он заметил злость, потом нерешительность, затем он буквально увидел, как она думает, и наконец — вспышка юмора. Он с такой легкостью читал ее эмоции, что засомневался, не играет ли она, может, это просто способ заставить других поверить, будто она легкоуязвима, хотя на самом деле она совсем не такая.
Поразмышляв, он цинично решил, что, похоже, это изобилие эмоций и их переменчивость объясняются тем, что они у нее поверхностные, не глубокие. Скорей всего, она такая же пустышка, как и другие богатые беглянки, с которыми он имел дело.
— Когда я не показываю гостям их постели, я управляю “Внутренним взглядом”, — запоздало ответила Холли на его вопрос.
— Что значит “управляете”?
— Я здесь директор, — объяснила она.
Эта взбалмошная женщина здесь всем руководит? Рик остолбенел. Господи прости. Если это действительно так, то бизнес через неделю свернется. Нет способа сделать его успешным. А в чем он, собственно, состоит? Теперь, когда он достаточно всего узнал, надо бы уяснить, что же такое Институт творческого развития.
— В коттедже есть телефон?
— Нет. У нас есть для гостей платный аппарат рядом с офисом.
— Нет телефонов? — недоверчиво повторил Рик. Как же, черт возьми, без телефона он собирается использовать модем своей компьютерной записной книжки? Компьютер-ноутбук был его линией связи не только с собственным офисом, но и с источниками, нужными для того, чтобы получить дополнительную информацию о последнем маленьком проекте Холли здесь, во “Внутреннем взгляде”. — Послушайте, я привез с собой работу, которая должна быть сделана…
— В пакете с информацией мы предупредили участников и о телефонах. Зря вы не читали, Рик, наши проспекты.
— А телефон в офисе?
— Им разрешается пользоваться только персоналу.
Конечно, есть способы, как справиться с этой незадачей, и Рик решил найти один из них. Учитывая их безмятежное отношение к жизни, он сомневался, что люди в лагере запирают на ночь офис. Ему не составит труда среди ночи совершить небольшой рейд к их телефонной линии и заодно заглянуть в бумаги Поттера, парня, которого он изображает.
Приняв решение, Рик небрежно спросил:
— И долго, Холли, вы здесь директорствуете?
— С тех пор, как мне пришла идея соединить в одном центре семинары по деловому творчеству с детскими творческими семинарами.
— Детскими? Вы мне прежде ничего не говорили о детях. — Рик пришел в ужас. Он представил легионы девочек и мальчиков, и все говорят правильными терминами об анатомии.
— В чем дело, Рик, у вас такой тон, будто вы почти в панике от этой идеи, — удивилась Холли.
— Ух, у меня всего лишь подкосились ноги, — саркастически возразил он.
— Нет необходимости занимать круговую оборону от ребят, — сказала она. — Я правильно сделала вывод, у вас нет своих детей?
— Правильно. Я даже и не женат.
— Я не спрашивала об этом, — заметила она.
— Но собирались спросить.
Не отрицая, но и не подтверждая его предположение, она просто переменила тему разговора:
— Обед, Рик, через полчаса. Обеденный зал — в большом длинном строении позади главного офиса. Мы обедаем по-домашнему, и у нас только вегетарианские блюда…
— Вы не готовите мясо? — В Рике нарастало раздражение. Сначала нет телефонов, теперь это?
— Мы готовим мясо для тех, кому оно необходимо.
— Слава Богу. — Рик испустил вздох облегчения. Старик Редмонд не так много ему заплатил, чтобы целую неделю загибаться в каком-то дурацком лагере гончаров и ткачей без телефона и без мяса!
— Конечно, не красное мясо, — безжалостно разрушила Холли его мечту о толстом, сочном бифштексе. — У нас только цыплята и рыба. Мы гордимся здоровой пищей, которую здесь предлагаем.
Она соответствует рекомендациям Американской ассоциации сердца.
Поскольку о Рике ходили слухи, что у него нет сердца, он никогда не заботился об этом органе. Черт возьми, он уже отказался от сигарет, чтобы спасти легкие. Должен же он возместить эту жертву. Позволим другим пастись на зеленых одуванчиках. Он предпочитал красное мясо, средней прожаренности. Ясно, придется дополнять здешнюю кухню поездками в город. Время от времени.
— Подозреваю, у вас здесь нет и телевизоров?
— Ну кто же захочет пялиться в телевизионный экран, когда вас здесь окружает естественная красота?
— Я захочу, потому что сегодня вечером “Мет” играет с “Гигантами”. — Увидев ее непонимающий взгляд, Рик добавил: — Это бейсбол, знаете? О бейсболе вы, наверно, слышали?
— Конечно, — ответила Холли. — Это такая игра, когда мужчины стоят на маленьких белых штуковинах и пытаются битой ударить по мячу. Но чаще промахиваются, чем попадают.
— В этой стране бейсбол, между прочим, национальное развлечение.
— Знаю. Печально, правда? — Он только фыркнул в ответ, и она безмятежно продолжала: — Прошу меня извинить, приятно, конечно, стоять здесь и болтать, но у меня есть работа, которую надо сделать. Вы уже пропустили встречу, где мы обсуждали нашу методологию, зато сможете побеседовать за обедом с соседями по комнате и другими инструкторами.
Другими инструкторами, мысленно повторил он. Значит, она один из инструкторов?
— Вы и в самом деле чему-то учите здесь, кроме того, что директорствуете?
