— Миссис Геснер… Я только юрист, а не психолог. Мне трудно ответить на эти вопросы. Я бы хотела, но… Могу только посоветовать проконсультироваться со специалистом.
Она объяснила, что, учитывая размеры почасовой оплаты, психотерапия обойдется клиентке дешевле юридической консультации. И по многим причинам будет более эффективна. Ей также хотелось дать Линде еще один совет: пройти тест на СПИД. Но можно было отложить это до следующего раза, когда та выйдет из шокового состояния.
Дэнни встала со стула и протянула Линде руку.
— Итак, если вы согласны, чтобы я защищала ваши интересы… — Миссис Геснер утвердительно кивнула. — …Заполните бланки, которые я вам дам, и мне бы хотелось иметь копии налоговых деклараций вашего мужа, если вы сможете их достать. Нужны данные за последние пять лет. Хорошо?
— Вы хотите, чтобы я шпионила за Айрой? Лазила по его ящикам? Я не смогу… Что он скажет, если узнает?!
— Миссис Геснер! — очень мягко Дэнни остановила ее. — Вам нужно понять, что муж не является больше вашим партнером. Вы должны подумать о себе и о тех изменениях, которые произойдут в вашей жизни. Брак остался в прошлом; давайте займемся в ближайшие недели проблемой имущественного раздела.
Миссис Геснер снова тупо замотала головой.
— Как вы не понимаете! Мой муж бросил меня ради другого мужчины…
Двадцать минут спустя Дэнни толкалась в переполненной подземке, мечтая об ужине и стакане прохладного коктейля. Было жарко, и внутри все кипело. Дэнни скинула пиджак и выскочила из метро на углу Пятой авеню и Пятьдесят седьмой улицы, надеясь поймать свободное такси с кондиционером.
В такой час пик это было вопросом удачи. На дороге образовалась пробка.
"О, черт! Идиотский город!"
Машины отчаянно гудели.
— Что, вашу мать… происходит? Столкновение? — из окна высунулся водитель.
Дэнни зашагала вперед, рассчитывая обойти пробку, ей удалось в конце концов сесть в свободную машину, но та ползла так медленно, что Дэнни не могла сдержать злости. За последние два часа у нее накопилось слишком много адреналина в крови.
Еще через квартал, перед отелем "Плаза", она увидела страшную картину столкновения: на тротуаре лежало окровавленное тело, слышались крики и причитания.
Сердце учащенно забилось в груди. Она сама была близка к панике. Но в чем виноват водитель такси? Как вообще такие вещи случаются? Каждую минуту в этом городе жизнь подвергается опасности…
Дэнни закрыла окно и отвернулась. Несколько минут спустя ситуация на улице пришла в норму. Тело увезли на машине скорой помощи, а покореженные автомобили оттащили в сторону. Поток машин двинулся дальше в нормальном темпе.
Только к семи часам она добралась до дома.
— Добрый вечер, Дмитрий! — обратилась Дэнни к вахтеру.
— Приветствую вас, миссис Слоун! Да, жарковато сегодня…
— Это точно.
Она вошла в прохладный подъезд. Почтовый ящик был пуст: Тед успел забрать почту и счета. Перед ней открылись двери лифта. Там стоял Френк Уилсон с порцией абрикосового пирога в руках.
— Привет, Френк! — поздоровалась Дэнни с соседом; он жил на четырнадцатом этаже, Дэнни — на пятнадцатом.
Она отперла дверь своим ключом и с удовлетворением отметила, что приходящая прислуга наконец-то вычистила прихожую. Квартира сияла, в воздухе витал аромат лимонного освежителя. В серебряной вазе на столе красовались ноготки. Кондиционер распространял спасительную прохладу. Чудесно!
Сразу за дверью стояли два кожаных чемодана, спортивная сумка и портативная печатная машинка "Оливетти".
— Привет, мам! — из-за дверей спальни высунулась головка Саманты — темные непослушные волосы зачесаны "а-ля Шер", зеленые глаза полны негодования.
— Привет, детка! — Дэнни изобразила виноватую улыбку.
В кухне Тед с закатанными рукавами и в переднике возился с готовкой, напевая песенку Синатры. Со стопроцентной уверенностью она могла сказать, что он жарит куриное филе в кляре с орехами. Самое вкусное блюдо на свете!
Дэнни остановилась в коридоре, ощущая расслабляющую прохладу. Славная квартирка. Любимая мебель. Родные лица.
Контора "Прайт энд Бейкер", Линда Геснер, труп на тротуаре — все это в один миг вылетело из головы. Она испытывала сейчас прилив дикой радости.
"Мой дом… Мой муж… Мой ребенок…"
Дэниель Слоун имела полное право быть довольной собой, тем, как складывалась жизнь.
"Солнце ярче засияло в тот день, когда ты родилась!" — любил повторять отец Дэнни. Кроме редких случайных облачков, солнце для нее никогда не гасло.
Она была третьей среди четверых детей Ральфа и Мэри Флетчер из Хапперстауна, что в штате Нью-Джерси. Как и многие другие бывшие "джи-ай", ее отец оказался не у дел во время экономического бума, начавшегося после Второй мировой войны. Ральф Флетчер не отсиживался в тылу, война была самая настоящая. Пилот военного самолета, он участвовал во многих сражениях, попал в Нормандию сразу после высадки десанта союзниками, потом был плен; конец войны застал его в лагере… Весь этот опыт наложил тяжелый след на всю его жизнь.
— Не говорите со мной о войне, — требовал Флетчер, хотя только он сам и возвращался к этой теме. — Вы говорите с ветераном сто первого авиаполка. Я пережил ужасы лагеря военнопленных в Германии. — Он вставал по стойке "смирно", прижимая ладони к бедрам.
Единственное, что добавилось в его облике после войны, — это щетка усов.
Долгие месяцы Мэри Келлог ждала весточки о его освобождении. Она терпела и готова была ждать его сколько угодно с того дня, как Ральф Флетчер впервые пригласил ее на танец во время вечеринки в 1942 году. Она отличалась от "тех Келлогов" — со вздернутыми вверх носами и самодовольными ухмылками. Впечатлительная молодая женщина безоговорочно верила в справедливость. Она никогда не сомневалась, что Ральф вернется живым и здоровым. Он просто обязан был вернуться, от этого зависело ее будущее. Она разбила "на счастье" китайскую чашку, молилась на серебряный образок и откладывала деньги, чтобы снять квартиру для них обоих.
День его возвращения стал праздником местного значения, ведь он — единственный житель Хапперстауна, который побывал в германском плену. Мэри была во главе депутации по встрече, в кружевном ситцевом платье, с букетом белых роз.
Ральф выглядел измотанным, но для нее был самым интересным мужчиной.
— Ты — мой герой! — выдохнула Мэри с восторгом, и школьный оркестр заиграл победный марш.
Ральф расцеловал Мэри на глазах у всей собравшейся по этому случаю толпы народа.
