– Доброе утро, – поздоровался он.
– Доброе утро! – отозвалась она.
– Иди сюда и взгляни на это, – вклинился мистер Джиллимен.
– Что это?
– Не будь идиотом, дружище, ведь пока не взглянешь, не узнаешь, а? – Издатель улыбнулся Ханне, но она смотрела на мужчину, взявшего ее рукопись в зеленой картонной обложке. Смотрела, как он перелистнул две или три страницы, а потом поднял глаза на нее, словно собирался что-то сказать, но промолчал и продолжил переворачивать страницы, то ли бегло просматривая, то ли прочитывая все полностью, ведь некоторые умеют читать очень быстро.
Дэвид дошел почти до конца, когда его старший товарищ спросил:
– Ну, что думаешь?
Ханна смотрела, как мужчина перелистнул последнюю страницу и вернул ее рукопись мистеру Джиллимену с лукавой улыбкой.
– Ну, думаю, это достаточно странно, чтобы угодить даже тебе.
У Ханны перехватило дух. Что он подразумевал под «достаточно странным»? Что дети не поймут? Но они же поймут, наверняка все поймут, если им правильно прочесть. Присматривая за ребятишками Джейни, она зачитывала им отрывки, и сорванцам нравилось – они даже смеялись, хотя, вероятно, им было не слишком интересно, раз мальчишки не упомянули о книге в разговоре с матерью.
Темноволосый мужчина посмотрел на нее, медленно покачал головой и сказал:
– Стихи очень хороши, и верстка необычная. На рынке имеется всего один-два аналога: Джесси Тайлер и Флоренс Поттс.
Ханна никогда не слышала этих имен. Возможно, она ошиблась, не ознакомившись с сочинениями для детей других авторов. Она намеренно не стала этого делать, потому что не хотела кому-то подражать. И вдруг ей говорят, что похожие книги на рынке уже есть.
– Как думаешь, можно ее продать в хорошие руки? – спросил помощника мистер Джиллимен, а тот все смотрел и смотрел на Ханну.
Дэвид разглядывал ее неприлично долго, прежде чем ответить:
– Ну, ты сам сказал, Джилли, в хорошие руки… если удастся таковые найти.
– Ох, ну должен же найтись еще хоть один грамотный издатель помимо меня.
Мужчины уставились друг на друга и засмеялись, и Ханна заставила себя улыбнуться, когда тот, что помоложе, предложил:
– Оставите рукопись здесь, ладно? На время, скажем, на две недели, а мы попытаемся ее пристроить.
– Да. Да. – Мистер Джиллимен энергично закивал. Затем опустил глаза на зеленую папку. – Ханна Дрейтон, – прочитал он. – Настоящее имя или псевдоним?
– Да, я по-настоящему Ханна Дрейтон, миссис Ханна Дрейтон.
– О. – Мистер Джиллимен медленно повторил: – Миссис Ханна Дрейтон. – На секунду он умолк, словно имя показалось ему знакомым. Но сейчас он явно не хотел тратить на это время, поскольку продолжил: – Что ж, миссис Дрейтон, вот вы и получили наш вердикт. Кстати, это мой помощник. – Он показал большим пальцем на стоящего рядом человека. – Его зовут мистер Дэвид Крейвентон. Именно он представит вашу книгу рынку. Я доверю это ему, так как у меня куча важных дел. – Он хихикнул, глядя на помощника, но спросил у Ханны: – Откуда вы нагрянули?
– Эктон.
– Ах, Эктон. Не так уж далеко. Нам бы не помешало знать ваш адрес.
– Бьюфорт-роуд, семьдесят два.
– Запомнил, Дэвид?
– Да, запомнил, Джилли.
Мистер Джиллимен улыбнулся Ханне, а она ему.
– Знаете что-нибудь о Блумсбери? – спросил он.
– Нет, совсем ничего.
– Тогда я ограничусь предостережением от одиноких ночных прогулок здесь или в окрестностях.
– У нее есть муж, помнишь? – подсказал Дэвид.
– О, да, да, конечно. – Мистер Джиллимен быстро перегнулся через стол, выглянул в высокое окно, наполовину загороженное книгами, и воскликнул: – Да там же дождь! Как из ведра!
– Да, только начался.
– Вот вам и английская погода. – Он обратился к Ханне: – Вымокнете до нитки.
– Это ненадолго, – пообещал Дэвид, глядя на Ханну.
– Я не против дождика, – улыбнулась она.
– Я знал двоих, кто попал под такой вот ливень и скоропостижно скончался, – проворчал издатель.
– Да, но то было на скалах, Джилли… На скалах!
– В любом случае, – мистер Джиллимен вперился взглядом в Дэвида Крейвентона. – Скалы или Блумсбери, а я не хочу брать грех на душу. Позвони наверх и попроси Ташу приготовить кофе чуть пораньше.
Ханна заметила, что Дэвид заколебался, потом покачал головой, но мистер Джиллимен заранее отмел возможное возражение, сказав:
– И поторопись, я больше не желаю тратить время – время ведь бесценно, знаете ли. – Он повернулся к Ханне и подчеркнул свое утверждение кивком. – Ступайте с ним, посидите там с моей женой, пока дождь не прекратится. Но, – он погрозил пальцем, – не смейте слать мне письма с вопросами, будет ли опубликован ваш шедевр и сколько вам за него заплатят, и когда, и где, потому что отписок вы не получите. Ясно?
При других обстоятельствах Ханна побоялась бы ответить, или вознегодовала бы про себя, а, может, даже тихо возмутилась бы вслух, но сейчас легко ответила мистеру Джиллимену в его же напористой манере:
– Прекрасно понимаю, сэр, и носа сюда не покажу целых две недели. Но обещаю, потом вы меня непременно увидите.
Горы книг не смогли заглушить громкий хохот мужчин, а Дэвид Крейвентон загадочно произнес:
– И на ваших условиях… вот как! – и добавил: – Идемте, миссис Дрейтон.
На секунду Ханна заколебалась, но затем кивнула издателю, постукивающему по уголкам рта указательными пальцами, и последовала за его помощником, который чувствовал себя здесь довольно вольготно, судя по его фамильярности при общении с руководителем.
Достигнув стопки книг напротив окна, узкий проход резко свернул вправо, мимо книжных шкафов, к другой двери. Дэвид открыл ее и посторонился, пропуская Ханну в помещение, которое показалось дворцом после той комнаты, где она только что побывала. Ханна очутилась в коридоре с красным ковром и большими картинами на стенах. Снова выступив вперед, Дэвид увлек гостью наверх по устланной красным ковром лестнице, выкликая:
– Миссис Джиллимен!
– Да? Да, Дэвид?
На площадке второго этажа появилась женщина, и, подведя Ханну к ней, Дэвид Крейвентон сказал:
– Это клиентка, миссис Джиллимен. На улице ливень, и мистер Джиллимен подумал, что вы бы не отказались выпить кофе чуть пораньше.
– Конечно, конечно. – Миссис Джиллимен развернулась и повела гостей по просторной лестничной площадке в красиво обставленную комнату. Ханна сразу определила, что мебель здесь антикварная. Она кое-что знала о такой мебели, потому что отец частенько баловал себя, покупая дорогой журнал об антиквариате, чтобы уверенно обсуждать подобные вещи. Ковер на полу был цвета розовых роз, стены – жемчужно-серыми, а занавески и обивка мебели – тускло-золотыми.
