Личный трофей опального генерала-2 (СИ) - Волкова Виктория Борисовна



Глава 3

Кирсанов заметил хвост, как только выехали со двора. Малоприметная серая мазда увязалась следом, и на Гоголевском бульваре Сергей Юрьевич, попробовав оторваться, повернул на догорающий последние мгновения желтый. Мазда, нарушая правила, резво пронеслась на красный.

— За нами хвост, — позвонил из следующей по пятам машины Асисяй.

— Да знаю я, — отмахнулся Бек, выезжая на проспект. — Наверное, журналисты…

— Мы по номерам пробили, — отрапортовал помощник. — Это служебная машина издательства…

— А-а, — протянул Кирсанов. — Коллеги Меньшикова….

— Ну да, — неохотно хмыкнул Славка.

— Пусть едут, — криво усмехнулся генерал и покосился в зеркало заднего вида на жену и сына.

Алексей, устроившись прямо за пассажирским сиденьем, что-то рисовал, разложив по приставному столику альбом и фломастеры. Периодически смотрел на мать и наивно интересовался: «Правда, хорошо, мам!»

Кирсанов улыбнулся, поймав себя на мысли, что в последнее время в его душе поселился потаенный страх. Не за себя, глупости какие! За Санечку и ребенка. Постоянно казалось, что счастье — как эфемерная субстанция. Раз — и исчезло! Но каждое утро он просыпался, сжимая в объятиях Санечку. Целовал ее, млея от счастья, потом шел к сыну. Малыш спал в своей мудреной кровати со штурвалом и парусами. И тогда Кирсанов понимал, что семья — вот она рядом. Главное, самому не облажаться и не потерять! Он еще раз глянул в зеркало заднего вида, поймал Санькин взгляд, подмигнул по-мальчишески, а она, подавшись вперед, погладила его по бритой башке. И от этого легкого и детского прикосновения захотелось запеть. Только генералам не положено! Влюбился бы лейтенантом, горланил бы под Санечкиными окнами по ночам серенады.

— Уже скоро, — улыбнулся он жене и сыну и, скосив взгляд на сестру, дремавшую рядом, велел:

— Лара, звони Валентине, пусть ворота заранее отопрет, — и поймав встревоженный взгляд жены, пояснил: — В нашем доме в Никифоровке живет младшая сестра матери. Ее дом сгорел, так она к нам переехала.

— Все равно никому не нужный стоит, — поддакнула Лара и быстро тыкнула пальцем в смартфон. — Теть Валь, — протянула в трубку. — Сережа велит ворота открыть… Да, — кивнула она. — Где-то через полчаса приедем.

Лариса повздыхала немного, покивала невидимой собеседнице и, попрощавшись, повернулась к Саньке.

— У нее ноги больные, вес лишний, еле ходит. А все никак забрать не можем. Не хочет в центре Москвы жить.

— А я думала, вы туда вообще не ездите, — вздохнула Санька.

— Ну как это? — пробубнил Кирсанов. — Там же мама похоронена. Алена каждые полгода убирать приезжает. А мы с Гоголем на рыбалку или на охоту наведываемся. Там места отличные, Сань. Озеро, лес. Красота! Тебе понравится!

— Вот у всех генералов дачи на Рублевке или в Серебряном бору, а у нас родительский дом в Никифоровке, — всплеснула руками Лариса. — Как попрут тебя, Серый, на пенсию, так и останешься без дачи в элитном поселке.

— Ага, — фыркнул Кирсанов, — кто-то просил! Да и кому она нужна была, Лара, если я все время в горячих точках торчал. Теперь вот можно и прикупить. Что скажете, Александра Андреевна?

Санька вздохнула, не зная, что и ответить. А пока она собиралась с мыслями, в разговор встрял Лешик:

— А что такое горячая точка, пап?

— Ну место такое, — пробурчал Кирсанов. — Там всегда жарко.

— Там пляж и море? — уточнил Лешик и радостно похвастался: — Мы с мамой ездили! Я даже в море купался!

— Здорово, Алексей, — мотнул головой Кирсанов, силясь не расхохотаться.

«Ну да, море и пляж… Как же», — мысленно усмехнулся он.

— Ага! — вскрикнул малыш. — Еще поедем в горячую точку?

— На море поедем, сынок, — кивнул Кирсанов, сворачивая в поселок, и оглянулся на повороте. — Едут как приклеенные, — поморщился он недовольно. — Санечка, ты с Алексеем и Ларой, сразу в дом заходи. Информация о моей семье в свободном доступе недопустима. А с этих папарацев станется. Им же только сенсацию устроить. Хоть на одну минуту.

— Хорошо, — согласилась Санька и, когда машина заехала в высокие красные ворота и пожилая толстая женщина принялась их закрывать, поднялась вместе с сыном на крыльцо обычного двухэтажного дома из белого кирпича.

— Это отец строил, — пробурчала Лара, заходя следом.

— Здесь все произошло? — изумилась Александра, поежившись.

— Нет, — мотнула головой Лариса. — Во дворе еще старый дом стоял. Его потом Сережка снес. Этот только построили и осенью переезжать планировали. После рождения ребенка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Отец сам строил? — удивилась Санька.

— Да, — отмахнулась, заходя в дом, мужнина тетка. — Юрка додельный был. Кто ж знал, что так обернется!

— А Сергей где? — требовательно осведомилась Лариса.

— К журналистам пошел, — пожала плечами тетка. — И парни с ним. Дима со Славой. — Она перевела взгляд на ребенка и пропела радостно: — А это у нас кто такой?

— Меня зовут Алексей, — чинно представился Лешик и, испугавшись чужого человека, быстро спрятался за ногу матери.

— Проходи, Шурочка, — улыбнулась Саньке хозяйка. — Сейчас Сережа вернется, чаевничать станем.

Александра в смятении глянула в окно, но в полуоткрытую калитку ничего разглядеть не удалось.

«Выйти бы со двора, — подумалось ей. — Рассмотреть, что там происходит!»

Она уже представляла, как Асисяй с Крепсом разбивают дорогущие камеры и велят убраться прочь, когда калитка распахнулась и во двор вступил сначала Кирсанов, а за ним гуськом двигалась вся журналистская шатия-братия. Три человека. Два парня и девушка.

Девчонка с фиолетовыми волосами в черной хламиде по колено и высокий худой парень в модной куртке шли впереди, а за ними неохотно брел коренастый крепыш в кепке и в кожаной пилотной куртке. И если шествующую впереди парочку Александра видела впервые в жизни, то в последнем парне тут же признала сетевого поэта-матерщинника Красного Перца, в миру известного как Женя Маляев.

«Вот же блин! — про себя ругнулась Санька. — С чего бы Кирсанов их в дом позвал?»

— Пойдем на кухню, — пробурчала тетя Валя. — Сейчас напустит придурков полную хату. Грязи нанесут, все запасы съедят.

— Мы тебе пирожки привезли, — улыбнулась Лара. — Ставь чайник…

Александра вместе с сыном уселась на узкий деревянный диванчик, оббитый гобеленом, и внимательно глянула на Сережкину тетку, выставляющую на стол обычные красные чашки в белый горох и банку с облепиховым вареньем.

— Оно полезное очень, — заверила Саньку Валентина, показывая на баночку с оранжевым месивом. Облепиха у нас своя. На участке растет. Сережка аж три деревца посадил.

— Только они с шипами, — со вздохом пожаловалась Лариса. — Собирать невозможно.

— Прям-таки, — добродушно фыркнула тетка. — Я вон рубашку с длинным рукавом надела, перчатки старые — и вперед. — Она с улыбкой глянула на Лешика, будто не могла налюбоваться, и деловито отрезала: — С собой возьмешь, Шурочка. Лешеньке полезно. Иммунитет укрепляет.

Санька кивнула соглашаясь. Кто бы отказался от такой вкуснотищи! И только пробормотала: «Спасибо!», когда открылась входная дверь и в коридоре послышались шаги. Сначала уверенные Кирсановские, а потом кто-то замешкался.

— Проходите, товарищи борзописцы, — весело заявил генерал. — Телефоны, камеры и прочую технику вот сюда на столик складывайте, — приказал он. — Обувь снимать не обязательно, но ноги советую вытереть хорошо.

Санька прислушалась к глухому стуку, доносившемуся из прихожей. Господа журналисты послушно расставались со своим оружием. Внезапно вспомнилась сцена, любимая многими режиссерами, когда, сдаваясь, преступники кидают на землю ножи, ружья, пистолеты.

«На самом деле видеоролик может нанести не меньший урон. Убить наповал не в прямом смысле, а опосредованно. И если за физическое убийство человек понесет наказание, то, опубликовав на ютубе или показав по ТВ компрометирующий материал, никто ни за что не отвечает. Свобода слова, твою мать!»