— Значит, у нас мало времени, Верочка.
— Знаю, — оборачиваюсь к доске, на которой расчерчены строки мелом и внесены наши имена.
— Чтобы победить, тебе нужно лишь предоставить доказательства того, что он хочет завести отношения. Здесь не так сложно, как было с директором завода, от которого требовалось предложение руки и сердца. Мне до сих пор искренне жаль его, мужчина расстроился, говорят, он даже плакал, когда ты через день расторгла помолвку. Но я рада, что ты справилась. Пару настоящих свиданий с Полянским, и ты на коне.
— У него две официальные любовницы. И, как мне кажется, толпа неофициальных.
— Однако он не спит со своей секретаршей, — поправляет прическу Эли. Мне смешно, потому что бороться придется с целой армией поклонниц олигарха. И я ума не приложу, как это сделать.
— Что это? — смотрю на продолговатый конверт, который Эли кладет прямо передо мной.
— Небольшая фора. С его частным самолетом кратковременные неполадки, поэтому сегодня вечером Полянский летит в Берлин первым классом.
— Зачем Вы помогаете мне?
Элеонора подходит к доске и стирает губкой имя Любы и Нади.
— Знаешь, что меня больше всего восхищает в тебе? — снова смотрит на меня поверх очков, обернувшись всего на мгновение.
Качаю головой, на самом деле у меня было всего три дела. Да, мне удалось победить, но я не уверена, что так будет всегда. Я берусь за самое сложное и в короткие сроки.
— Ты не спишь с ними. Не раздвигаешь ноги ради успеха. Почему?
— Не. Хо. Чу! — говорю по слогам и отдельно.
— И все равно выигрываешь. Молодец.
Не думаю, что этот раз будет победным. Честно говоря, Полянский — это Эверест и забраться на него практически нереально. Толком он ни с кем не встречается, ему это просто не нужно. Представить олигарха с букетом цветов невозможно. Он работает, затем звонит женщинам, и они приезжают в его особняк сами. Ему не зачем за кем-то ухаживать. Если не дает одна, даст другая, если любовницу не устраивает, ее просто вычеркивают из списка доступа к телу. Время для того, чтобы завести семью у него еще есть. Он красивый, богатый мужик в самом рассвете сил. И ему нафиг не упали серьезные отношения с Верой Образцовой.
Глава 4
Ах, первый класс… Я такого никогда не видела. Ладошки потеют от ощущения, что я случайно попала в сказку.
Уже дома я чувствую себя вип-клиентом. Или, если быть точной, на выходе из дома, потому что моя авиакомпания кроме всего прочего предлагает услуги трансфера. Мне даже не нужно думать о том, как попасть в аэропорт.
После того как я выхожу из машины, попрощавшись с шофером, я отправляюсь к стойке регистрации для пассажиров первого класса. Здесь я и сталкиваюсь с Полянским. И пока, отвернувшись на шум, устроенный моими девчонками в коридоре, он теряет бдительность, я скидываю оба наши билета с паспортами со стойки на пол. К счастью, девушка за компьютером, как и другие пассажиры, на это не обращает внимания.
— Тут ужасные сквозняки, — равнодушно взираю на темноглазого миллиардера, который смотрит вначале на меня, потом на пол, мои ноги в короткой юбке и черные классические туфли-лодочки на каблуке.
Неужели он правда думает, что именно я кинусь поднимать наши документы? Я жду, мне интересно узнает ли он меня после того танца, что я устроила в галерее, но Полянский наклоняется… И поднимает только свое, спокойно поворачивается к стойке и начинает оформляться.
Умыл! Надо запомнить, что галантность — это не про Полянского. Бессильно скриплю зубами, мысленно рисуя себе картинки самой лютой казни для того, кто так легко и просто вывел меня из себя.
Приходится вздохнуть, наклониться и поднять документы самой. Полянский за этим наблюдает, кожей чувствую.
В ускоренном режиме прохожу осмотр. После досмотра — прямиком в лаунж. И тут мое сердце остановилось — комнаты для отдыха, шампанское во время взлета, обед из восьми блюд, застеленная кровать и взбитая подушка. Устраиваюсь на кожаном диване напротив Полянского, запрокидываю ногу на ногу, ожидаю наш рейс, изучая глянцевое издание, попавшееся под руку.
— Але! — звонит телефон олигарха, абоненту он отвечает грубо и несдержанно. — Да пусть подотрутся своими фьючерсами. Витя, я все понимаю. Окопался в траншее и постреливаю. Даже выпить не с кем, боюсь отравят, — усмехается. — Конкуренция? Да какая конкуренция, одни бездельники и халявщики, засели в своих регионах и доят.
Наши взгляды встречаются, и я ощущаю, как по моему телу разбегается тепло, словно я сижу у камина, и меня согревает огонь. Я спешу отвести глаза.
— Какие еще проценты, Витя? Я сейчас этим азиатам бонусы вкатаю по самые гланды, — повышает он голос, а я снова отрываю взгляд от блестящих листов.
И когда он заканчивает разговор, комментирую:
— Инфаркт раньше сорока получите, если будете так нервничать, — болтаю я ножкой, листая журнал как ни в чем не бывало.
На него не смотрю.
Чувствую, как Полянский внимательно меня изучает, а потом выдает:
— Развлечь меня хотите?
— Что простите? — от удивления мои брови медленно ползут вверх.
— Расценки у тебя нехилые, красавица, раз в первый класс пропустили.
Отлично, он принял меня за шлюху.
— Я не пользуюсь услугами случайных девочек, — гордо вскидывает подбородок Полянский. — Мне это не к чему.
Улыбаюсь последней фразе.
— Держите свой собственный публичный дом? — все так же непринужденно раскачиваю ножкой и листаю журнал.
— Два.
— Что два?
Наши глаза встречаются. Лучше бы он не привлекал меня внешне, тогда работать было бы легче.
— Два публичных дома. Один внутри МКАДа, другой за пределами.
Не знаю, шутит он или серьезно. Поди разбери этих богачей.
— Это же какие расходы уходят на содержание двух публичных домов.
— Вам, жрицам любви, лучше знать, — отворачивается и говорит сам себе. — Как же бесит то, что все красивые девки сейчас пытаются продать себя подороже!
— Фу на них! — улыбаюсь, но похоже Полянский моего веселья не разделяет. — Я не проститутка.
— Тогда что Вам нужно, Вера из картотеки?
— Библиотеки, — машинально поправляю его, а кончики пальцев леденеют.
— Мне, как и Вам, Руслан Владимирович, нужен самолет. Это такая штука с крылышками.
На секунду мне становится дурно. Почему-то мне казалось, что такие люди слишком заняты, чтобы запоминать мелочи, вроде танцующих баб на открытиях галерей, а уж тем более их имена.
— Иностранные мужики больше платят?
Закатываю глаза.
— Если ты элитная проститутка, — не унимается Полянский, — то зачем выкинула карточку потенциального клиента?
— Еще раз повторяю, что я не проститутка.
— Это даже сексуально. Днем строгая библиотекарша в очках и совдеповском костюме, окруженная полками пыльных книг, а вечером…
— Странно, что Вы запомнили такую мелочь, как мое место работы.
— На память не жалуюсь. Отец об этом заботился с двух лет, — тычет он себе в голову. — Обучая левое полушарие, ты обучаешь только левое полушарие. Обучая правое полушарие, ты обучаешь весь мозг.
— Посадку объявили, — встаю со своего места и, накинув ремешок сумочки, ухожу.
— С каких это пор библиотекарши летают первым классом? — идет он рядом спокойно, шаг не ускоряет.
Мне приходится семенить на каблуках, чтобы оторваться от него.
— Надеюсь, наши места далеко друг друга, Руслан Владимирович, — улыбаюсь. — Не хочу нарушать Ваш покой.
Дальше при посадке в самолет я беру немного левее — и передо мной открывается целый новый мир; мир, где можно вытянуть ноги, где подают горячие полотенца и кормят за столом с белоснежной скатертью. Не путайте первый класс в самолете с бизнес-классом, потому что первый класс — это первый класс. Он опылен роскошью и окутан особым уровнем обслуживания. Здесь не просто удобное горизонтально раскладывающееся кресло с большим количеством места для ног, а целое отдельное купе прямо на борту самолета.
