Секретарь кивнул и молча исчез.
— Никогда не понимал твою тягу к мальчикам-секретаршам. Не знал бы о твоей ориентации, подумал бы, что ты не совсем традиционный, — Олег плюхнулся на диван в углу, проигнорировав второе кресло. — Это ж надо любить пялиться на эти морды сутками. Ничего прекрасного!
Герман задумчиво крутил в руках стилус.
— Вот именно, мой полигамный друг, пялиться и пялить нам тут некогда особо. Мы на работе работаем, а яйца выгуливаем в специально для этого отведенных местах. Кстати!
Герман весело подкатился на своем кресле, как у капитана космического корабля, к рабочему столу, немного порылся в бумагах и достал оттуда листок. Затем еще движение, и он торжественно вручает его Олегу.
Тот взял лист и пробежал глазами, которые моментально расширились. Он поперхнулся и подскочил.
— Что за херня?! Это что такое?
Герман довольно улыбался.
— Это тебе подарочек на день рождения от меня. Следи за своими бывшими бабами. Некоторые из них совсем озверели.
Я наблюдал за этим достаточно долго. Но интереса их перепалка у меня не вызывала. Мы здесь не за этим.
— Гера, не об этом речь. Ты знаешь, зачем мы тут. Ты поможешь или нет?
Олег, смотря на листочек, спешно затолкал его в карман брюк. Потом опасливо покосился на меня. Догадываюсь, что содержимое этого куска бумаги коснется и меня.
Герман же задумчиво вновь схватился за стилус.
— Знаешь, Максим, я тут недавно пересмотрел свои принципы жизненные и решил кое-что организовать. У одного моего клиента были проблемы: так сказать, его грохнули из-за этих проблем. Жалко парня.
Он замолчал. На лице Освальда отразилась грусть. Странно было видеть его таким… разбитым. Словно он повзрослел.
— Так вот. Этот товарищ унаследовал грязные деньги, которые хранил как раз у Витюши. Думаю, тебе не надо объяснять, как у твоего братца-недоумка оказался общак из девяностых?
Он внимательно всмотрелся в мое лицо. Его брови поползли вверх. Он действительно удивился. Я ответил:
— Догадываюсь, что от отца. Все-таки не тешу себя мыслью, что все, чем эти двое занимались, пахло розовыми пони.
— Скорее, их дерьмом. — Гера продолжил: — Я немного удивлен, что ты не в курсе, но теперь что уж. В общем, эти деньги теперь мои, и я как раз собирался их вытащить семь месяцев назад. Дня за два до того, как их нарезал наш общий знакомый.
Я было собирался ему рассказать про Филатова, но Герман меня перебил:
— Не стоит сотрясать воздух зря. Теперь я вижу, что у тебя несколько иной интерес, — он ухмыльнулся. — Пока я не зашел в базу безопасника этого старого лиса, я искренне полагал, что ты можешь быть с ним заодно.
Я поперхнулся кофе, который совершенно незаметно оказался передо мной. Серьезно?!
— Ты сейчас не шутишь? Какого лешего ты мог так подумать? Я что, похож на человека, нуждающегося в таком геморрое? Ты меня знаешь давно. Зачем мне союз с Филатовым?
Герман потягивал свой коктейль ядовито-розового цвета через трубочку. На секунду я завис. Он что, постоянно пьет вот это?
У Олега, сидевшего рядом со мной, челюсть отвисла практически синхронно со моей.
— Гер, ты, это, не любишь же все розовое? Говоришь, что исконно бабский цвет тебе претит.
Я искренне любопытствовал. В моменте даже забыл о насущных проблемах.
— К черту церемониться, Макс! — Олег с выражением чисто научного интереса осматривал розовую жидкость. — Гер, тут два варианта: либо ты проспорил наконец-то, либо влюбился! Ну или спятил, что в принципе невозможно, на мой взгляд.
Друг вернулся к своему кофе с виски и закатил глаза от удовольствия. Тут я с ним был согласен — чертовски вкусно!
Тем временем Освальд пошел дальше в плане нашего поражения. Он достал телефон, сделал селфи и продолжил пить коктейльчик.
Надеюсь, ему хотя бы было вкусно. Герман посмотрел на нас своим фирменным снисходительным взглядом победителя по жизни.
— Это вас, мальчики, пока не касается. Может, потом как-нибудь и обращусь за советом, а пока — нет, — он отставил пустой стакан. — Может, вернемся к делу? Вы же не розовые коктейли обсуждать приехали? Мы остановились на том, что я несправедливо считал тебя заодно со старым прощелыгой.
Герман снова взял деловой тон. Я строго посмотрел на Олега, который было дернулся продолжить наш допрос. Нечего! Для этого еще найдется время.
— Конечно. Просто ты немного нас…хм…озадачил.
Освальд закатил глаза.
— Как вы живы хоть остались? Неудивительно, что девок своих найти не можете уже семь месяцев да Филатова за жопу взять, — он стал листать на столе какие-то бумаги. — Кстати, насчет личностей кредиторов вы тоже ошибаетесь. Верно лишь их число.
Вот тут я ни капли не сомневался. Если в деле замешаны такие деньги, то докопаться до истины будет сложно.
— Ну и в чем же там загвоздка, раз ты знаешь, у кого деньги? Собери двух остальных кредиторов и поставьте господина Филатова к стене. Уверен, что он вам с радостью все расскажет.
Герман невесело улыбнулся:
— А вот и нет, мой милый друг. Дело в том, что второй кредитор у нас был бы главным подозреваемым, если бы не ты.
Он внимательно смотрел на меня. Я же закатил глаза.
— Видишь ли, деньги у Витюши хранили три человека: отец моего бывшего клиента, его друг и Вознесенский.
Я удивленно переглянулся с Олегом.
— То есть этот старый хрен…
– Да, да. Этот старый хрен непосредственно к деньгам не имеет никакого отношения. Он провернул все так, что все должно было указывать на Вознесенского, а давить на него должны были через дочь.
Я молча вывернул карманы и протянул ему анонимку. Герман скользнул по ней взглядом, потом улыбнулся.
— А этот аноним неплох. Но все не совсем так. Такая подсказка могла бы вас увести далеко в дебри, а нам этого не нужно.
Он встал и начал ходить по кабинету.
— В общем, Филатов не знал, что теперь одним из кредиторов являюсь я. Это случайность чистой воды, которая лишь портит мне настроение, к слову.
Олег все это время хмуро пялился на записку. Он явно не ожидал, что я ее достану. Но я был настроен играть в открытую. В этот раз. Герман вещал дальше:
— В общем, третий кредитор — полный и абсолютный, — он сделал многозначительную паузу, — друг Филатова. К сожалению, он же всегда был самым отбитым из всей троицы и давно засел в своем особнячке в районе Рублевки.
Становилось все интереснее, но отнюдь не веселее.
— В итоге мы имеем вот что: Филатов планирует подставу для Вознесенского через болтливого Витюшу, но тут вмешиваешься ты, и все идет слегка не по плану. Когда он понял, что ты ему портишь весь спектакль, то нотариус решает действовать очень грубо, убирая тебя из этой истории в принципе. Частично в этом виноват я, ибо случайно поторопил его с решением, пустив слух, что хочу срочно вытащить часть денег. От имени бывшего кредитора, разумеется.
Он смотрел прямо на меня, не отводя взгляд.
— По-хорошему все это мне нужно было накопать до того, как ты с Олежкой отправились на отдых в больничку, но догадался я это сделать только после твоего визита в ту деревеньку. Я был уверен, что ты просто очередная пешка Филатова.
Он замолчал. А я охреневал с того, как тесен мир больших денег. Три человека, а как они оказались завязаны между собой… Герман продолжил уставшим голосом.
— Честно сказать, если бы не обещание, я плюнул бы на всю эту хрень, но не могу. А теперь, — он смотрел то на меня, то на Олега, — я просто обязан довести это дело до конца. Отчасти в ваших бедах, ребятки, виноват я.
— И поэтому ты, мать твою, сидел семь месяцев? Семь месяцев, Герман? Вставляя нам палки в колеса.
Олег дошел до крика. И тут же откинулся на диван обратно. Сам понял, что переборщил с эмоциями. Но нашего общего знакомого это не проняло.
— Семь месяцев, Олеженька. Я искал ключик к Филатову и моим денежкам. А заодно — к неудачливому идиоту в подвале одного товарища из рублевских и рыжей барышне, — он глянул на меня, — что так внезапно нас покинула.
