— Ладно, не переживай. Я в Турцию не смогла улететь, так что отпускные почти все целы. Перебьемся пока. Много ли надо твоему спиногрызу? Каша, молоко, курочка. Он же не ест тонны гамбургеров, как мой бывший?
Хохотнув, сестра подошла к Лёве и поправила салфетку у него на груди.
— Конечно, нет! — фыркнула я. — Ему нельзя гамбургеры.
— Как закончишь поиски неуловимой вакансии, отправляйся в магазин и купи продукты, которые нужны.
Отодвинув от себя планшет, я засунула босые ноги в тапочки и подошла к кофемашине. Загрузив в нее капсулу «американо», принялась ждать, когда чашку заполнит ароматный напиток.
Пока ждала кофе, потрясла пачку из-под детской каши. Осталось всего ничего. Надо идти в магазин.
— Мам, а где котики? — размазывая кашу по тарелке, поинтересовался сын.
— Переехали в другую комнату, — поморщилась я.
Котиков, с тех пор, как мы с Лёвой появились в квартире, как ветром сдуло. Они прятались от моего любвеобильного сыночка под диваном и выходили поесть только глубокой ночью.
— Ева, нам надо решить, как преподнести родителям новость о твоем возвращении.
— Они не переживут.
— Но скрывать и дальше нет смысла! Что, если ты столкнешься с ними в городе? Представляешь, как они обидятся, что ты не сообщила о своем возвращении?
— Представляю. Но я не готова.
— Давай, я им скажу.
— Нет! так будет еще хуже. Может, отправить им письмо через интернет? Подготовить морально.
— Делай, как знаешь. Но продолжать скрываться нет смысла. Что, если кто-то из общих знакомых расскажет им с папой правду до того, как на это решимся мы?
— Обещаю, завтра им позвоню.
В магазин за продуктами я выбралась после обеда.
Я бродила среди полок в супермаркете и выбирала нужные товары.
В телефоне щелкнуло сообщение от сестры: «Мама звонила. Они с папой скоро будут в центре и хотят заехать на чай. Думаю, это отличный шанс рассказать им о себе».
Меня охватила паника. Сбросив в корзину овсяные хлопья, молоко и яйца, я отправилась в мясной отдел. Подхватила из холодильника тушку курицы и заторопилась к кассе.
Быстро оплатила покупки и пошла к выходу.
Кристина встретила меня у двери.
— Что, родители уже были? — запыхавшись, поинтересовалась с порога я.
— Нет еще, — покачала головой сестра. — Но нам с тобой надо придумать, что им сказать.
— Может, я просто возьму Лёвушку погулять? А ты пришлешь сообщение, когда они уедут. Кстати, по дороге мне попалось объявление о частном детском садике. Стоит прилично, но зато у них закрытая территория и небольшие группы.
— Не надо пока отдавать Лёву в садик. Говорят, как только отдаешь ребенка в сад, он начинает болеть. Может, лучше подберем ему няню? У меня подруга в агентстве работает.
— Было бы чудесно! — обрадовалась я. — Но пока у меня нет ни работы, ни зарплаты.
Подхватив на руки бегущего по холлу Лёвушку, я шумно чмокнула его в носик.
— Мама! — весело хихикнул он.
— Я позвоню подруге и спрошу, сколько будут стоить ее услуги.
— Звони. А мы с Лёвой пойдем, прогуляемся по торговому центру рядом с домом. Погода хорошая, а новый парк развлечений просто сказка!
Лёва, вдоволь наобнимавшись со мной, бросился следом за притаившимся у батареи белоснежным котом, а я принялась собирать его рюкзачок.
— Знаешь, наверное, все же будет лучше сказать о нем родителям, — наблюдая за тем, как мы с сыном одеваемся на прогулку, задумчиво произнесла Кристина.
— Не сегодня!- Схватив в охапку сына, я попятилась к входной двери.
Глава 7. Харитонов
Подлый помощник Наташи открыл дверь и удивленно крякнул. Лицо Пухляша, обычно напоминающее сочный беляш, на этот раз было в гриме. Волосы были тщательно уложены гелем, брови прорисованы карандашом.
Украшенная кружевами и рюшами белая шелковая рубашка делала его еще необъятнее, а странные белые колготки и чешки на ногах заставили Кондратьевича икнуть.
— Вам чего, Андрей Владимирович? — с подозрением покосился на канат в руках у Кондратьевича Пухляш. — Если вы по поводу журнала «Горячие штучки», то сразу скажу – говорить не о чем. Я тороплюсь на репетицию.
— Как же так, Платон? Ты что, не рад гостям? — гадко улыбнулся Харитонов.
— И кофе не угостишь? — Кондратьевич хрустнул пальцами и игриво подмигнул загримированному Пухляшу.
— Не сегодня, ладно? За мной сейчас заедет машина. У меня выступление в театре.
— А ты, значит, балерун? — поморщился Харитонов.
— Нет такого слова. Но если вам так понятнее, то все верно. Я занимаюсь в балетной студии, — гордо выпятил грудь вперед Пухляш. — И не умоляйте меня вернуться в «Горячие штучки». Ничего не выйдет. Я нашел спонсора, который готов вкладывать средства в мой талант.
— Не умолять, говоришь? — чувствуя, как в груди закипает ярость, прошипел Харитонов. Толкнул нерадивого помощника в плечо, и тот оказался в холле. Кондратьевич плотно прикрыл входную дверь и со знанием дела размотал канат.
— А летать вниз головой любишь? — с придыханием поинтересовался он.
— Эй, вы чего?.. — опасливо посматривая на полицейскую дубинку в руках у Харитонова, попятился в сторону гостиной толстый балерун.
— А ну, давай, станцуй нам, птичка! Что там у тебя за партия в «Лебедином озере»? — зловеще улыбнулся Кондратьевич, и пухляш все правильно понял. Он со всех ног бросился на второй этаж по лестнице с витиеватыми перилами.
Харитонов и Кондратьевич кинулись следом.
Вскоре связанный канатной веревкой балерун болтался вниз головой над балконами своей многоэтажки. Харитонов и Кондратьевич, устроившись за небольшим столиком на балконе, вальяжно попивали ароматный кофе.
— Помогите! Помогите! — смешно размахивая пухлыми руками, вопил Пухляш.
— Так что там у тебя за планы на будущее, гордая птичка? — отставив чашку с кофе в сторону, навис над ним Харитонов. — А ну, отвечай! О чем мы тебя должны были умолять?
— Умоляю, отпустите! У меня кровь к голове прилила!
— Это жир, придурок! И весь твой мозг заплыл жиром, если ты решил бросить мою сестру в такой ответственный для нее момент! Не мог подождать два месяца?!
— Не мог!
— А теперь сможешь. Или мне срезать канат? — Харитонов приподнял густую бровь. В руках блеснуло лезвие ножа.
— Ну, так как? Срезать? Или вернешься к Наташе?
— Я не могу-у-у! — взвыл Платон. — Мой спонсор пригласил меня в турне по Европе!
— Что еще за спонсор?!
— Тот, который восхищен моим талантом!
— Есть же идиоты в нашем городе… — Кондратьевич чинно отхлебнул кофе.
— Короче, Пухляш, пока Наташа не родит ребенка, ты останешься помощником главного редактора «Горячих штучек»! И попробуй накосячить еще раз! Усек? — сверкнул полным ярости взглядом Харитонов.
— Мой спонсор этого так не оставит! Он обязательно за меня отомстит!
— Передай спонсору, что пока Наташа не родит ребенка, ты никуда не поедешь! Никакого турне, балерун недоделанный! — Кондратьевич пнул решетку балкона, отчего та подозрительно зашаталась.
— Хорошо, хорошо! Только отвяжите меня! Пожалуйста! — взмолился перепуганный Пухляш.
— Может, оставим его там до завтра? — свесившись вниз, предложил Харитонов.
— Можно и оставить, — отправив в рот печенье, согласился Кондратьевич. — Ночью снова дожди обещали. Пусть помокнет. Может, мозги на место встанут.
— Нет! Вы не можете так со мной поступить!
— О-о-о, мы можем! — хмыкнул Андрей. — И если завтра утром тебя не будет на рабочем месте, ты снова будешь болтаться вниз головой. Только в следующий раз мы тебя не отвяжем. Понял?
— Понял! Понял! Только снимите меня отсюда! — взмолился нерадивый помощник главного редактора «Горячих штучек».
Десять минут спустя Харитонов и его начальник охраны с видом хозяев жизни направлялись прогулочным шагом по дорожке в сторону служебного автомобиля.
