Во второй коробке оказались эклеры из именной кондитерской, кстати слишком вкусные, что так и подмывали почревоугодничать.
Выходной проходил так, как ему и полагалось: уборка, готовка, стирка, глажка.
Во второй половине дня, я все таки решилась позвонить Софочке. На звонок мне ответили с седьмого гудка, когда я уже собиралась отключиться:
— Милая моя, как я рада, что ты позвонила! Я час назад приехала домой. Мне надо столько всего тебе рассказать. Кстати, а ты куда вчера так быстро делась? — скороговоркой выпалила она.
— Ой, Сонька, в двух словах и не расскажешь, — усмехнулась я.
— А давай я приеду? Посидим с бокалом вина, посплетничаем, как мы любим. Что привести? Вино, сыр, фрукты?
— Есть все кроме сыра, — засмеялась я, поражаюсь её неуемной жизненной энергии.
— Скоро буду. — и отключилась.
Включила фоном музыку и принялась не спеша накрывать на стол. Достала вино, бокалы. Намыла и нарезала фрукты. Сделала нарезку. Взяла бутылку, штопор, принялась открывать и, не рассчитав силы, сильно дёрнула рукой…ну, епрст! Вот почему у меня все не так, как у людей? И смотрю на медленно разливающее розовое пятно на футболке.
Глянув на часы, решаю отмыться от липкого вина, к тому же в запасе у меня есть минимум полчаса.
По-быстрому приняв душ, заворачиваюсь в полотенце, как слышу звонок в дверь.
Пошлепав босыми ногами, распахиваю дверь:
— Слушай, ну ты как Шума… хер, — и вижу перед собой расплывающееся в задорной улыбке лицо… Евгения Александровича.
— Если бы я знал, что ты меня так ждёшь, я бы приехал намноооого раньше, — засмеялся Радецкий.
Глава 5
Спохватившись, что я в одном полотенце стою перед неожиданным гостем, торопливо сказала:
— Евгений Александрович, Вы проходите в гостиную. Я на минуту, — указав направление рукой, скрылась в ванной комнате.
Торопливо надеваю синие джинсы и черную блузку, сушу волосы, пытаясь успокоить дыхание и вернуть нормальный цвет лица. Господи, ну почему при волнении у меня так сильно краснеют щеки?
Минут через пять-семь вхожу в гостиную и вижу как Радецкий спокойненько сидит в кресле и протягивает моё вино.
— Машенька, скажи-ка мне, а какого… Шумахера ты ждала?
— Евгений Александрович, а Вам не кажется, что это не Ваше дело? — начинаю вспыхивать я.
— Может и не моё….пока, но я все же хочу знать. И просто Женя, — с ленивой ухмылкой на губах, играя бокалом, проговорил мой гость.
— Зачем пришёл, просто Женя?
— За милосердием, — шутливо то ли спросил, то ли утвердил.
— Я же сказала, что все нормально. И спасибо за эклеры и все остальное. И мне кажется, что тебе пора, — мне, конечно, крайне приятно его внимание, и хочется надеяться, что это наша не последняя встреча, но с минуты на минуту придёт Сонька. А там вопросов не огребешь.
— Да, ты права. Тебе кажется, — улыбаясь, проговорил Женя. — Кстати, как вчера вёл себя Макс? Не сильно тебя напугал. Я, к сожалению, отвести тебя никак не мог.
— Да, твои друг порой ведёт себя хамовато и нагловато, — осторожно заметила я, наблюдая за реакцией гостя, который налив второй бокал, протягивает мне.
— Он мой брат. Двоюродный. Но и друг, конечно, тоже.
Взяла бокал, сделала глоток и даже не почувствовала вкуса вина, погрузившись в свои мысли. Братья, значит. Они очень разные. С Женей легко и приятно общаться. Ты не боишься каждую секунду ляпнуть что-нибудь не то. Он очень легко располагает к себе, не делая при этом ничего особенно. И эти его синие глаза… М-да, так и влюбиться не долго. Поймала себя на том, что мы неотрывно смотрим друг другу в глаза. Меня бросило в жар, когда он переместил взгляд на мои губы.
Резкий звонок в дверь меня отрезвил. Я подскочила и пошла открывать дверь.
— Маш, я ещё твой любимый торт купила, — переступая через порог, всунула мне в руку коробку. — А ты чего взъерошенная такая? Случилось что? — обеспокоенно проговорила она и тут же уставилась немигающим взором мне за спину.
— Добрый вечер! — очаровательно улыбаясь, сказал Женя, кивнув Софочке. — Машенька, мне и правда уже пора! — подошёл ко мне вплотную, приобнял и быстро скользнул поцелуем по моим губам. — До скорой встречи! — глядя на меня сказал и быстро вышел за дверь.
— Уииии! — вздрогнула я от писка Соньки, окончательно приходя в себя, и начиная наконец насыщать кислородом, свой изголодавший мозг.
Сходила за новым бокалом, давая себе немного времени, перед нескончаемым допросом. Усаживаясь обратно в свое же кресло, уже перестала запоминать вопросы, которые потоком сыпались:
— И давно это у вас? Я ведь его узнала. Это один из тех, кто в випах лежал. А я смотрю, ты все таки прислушалась к моим советам, да? Блин, какой красавчик! — закатила глаза Сонька, но говорит так и не перестала. — Ну и повезло же тебе, подруга! Ты видела как он на тебя смотрел? Запал, я тебе точно говорю. Ну? Чего ты молчишь? Рассказывай! — и даже, по-моему дыхание затаила, уставившись на меня.
Я засмеялась и устало проговорила:
— Да особо нечего рассказывать. Мы встретились в клубе вчера. Он ударил меня и…
— Ударил? В смысле? Как это? — перебив меня, Соня чуть не подавилась виноградинкой.
— Сонь, да нечаянно он, просто не заметил меня.
Рассказала я свою клубную историю. После допроса с пристрастиями она кивнула на цветы:
— Ну да, приходил, якобы вину загладить.
— Ну и везучая ты, Машка! Ради такого мужика и я бы не отказалась нос раскрасить.
Прыснули мы обе со смеху.
— Так, а что ты мне собиралась рассказать? — вспомнив причину нашей встречи, спросила я.
— Да после твоих приключений, мои события как то заметно потеряли краски, — отмахнулась Софочка.
Неделя началась с моего дежурства. Хотя два понедельника подряд выпадало рабочими днями крайне редко. Работы было не просто много, а хватило по горло: массовое ДТП, перитонит, ущемленные грыжи, пищевое отравление. Было такое ощущение, что скорая помощь решила нас наказать! Только непонятно за что. Зато с Ильёй Макаровичем мы разговаривали исключительно только по делу. И пары часов не вздремнув за сутки, так как тяжёлые пациенты требовали ежеминутного наблюдения, я почти выползала из отделения. Присев на лавочку в небольшой рощице нашей больницы, закрыла глаза. На улице было настолько тихо, спокойно и тепло, что почувствовав, как проваливаюсь в небытие, подскочила с лавочки и устало поплелась к остановке.
Проспав почти весь день, дико захотелось есть. А в холодильнике кроме торта, фруктов и сыра ничего не нашлось. Наспех одевшись, выбежала из дома, направляясь в ближайший супермаркет. Думая о том, чего бы мне хотелось на ужин, мой выбор пал на запечённую курицу с картофелем в духовке. Водрузившись пакетами, разделяя долю всех российский женщин, потопала домой. Да, не рассчитала я своих силенок. Кое-как преодолевая последний лестничный пролет, вздрогнула от громкого:
— Мария, зачем самой тащить такие тяжести? — строго сказал Евгений, забирая у меня пакеты.
— Женя? Что-то ты зачастил, — улыбнулась я в ответ.
— А ты не рада? — вскинув брови, спросил молодой человек.
— Рада, — честно ответила я, отпирая дверь и пропуская вперёд Евгения.
Разбирая пакеты и составляя все по своим местам, я задумалась, а какое место он отводит мне в своей жизни? Зачем приезжает сюда? Вызываю ли я у него какие-либо чувства? И если да, то какие? И это, конечно, же не вина. Что ему нужно?
— О чем ты думаешь? — вырвал меня его голос из моих тревожных мыслей.
Посмотрев на него, я опять невольно зависла. Какой же он красивый! Высокий, густые тёмные непослушные волосы, лёгкая улыбка. Тёмные джинсы, светлая футболка и чёрная кожаная куртка ему очень шли. Весь он как-то слишком хорош. И не место ему в этой маленькой кухне. И не место ему рядом со мной. Скрестив руки на широкой груди и прислонившись плечом к косяку, он насмешливо смотрит на меня, как будто знает то, о чем я сейчас спрошу. Хотя, может и знает. Нет у меня цели прятать и скрывать свои чувства и желания.
