Ульяна Соболева - Черные вороны. Петля

Поначалу это холодное трезвомыслие давалось мне с огромным трудом. Одно имя выродка вызывало во мне неконтролируемую нервную дрожь… Не говоря о многочисленных фото его плодовитой семейки. Я по уши окунулся в этот грязный мир напускной порядочности в стиле «строгого восточного воспитания», под которой копошатся болотные черви порока и подлости.

Но со временем на смену ярости пришло какое-то извращенное удовольствие. От ожидания… От предвкушения того, как однажды их изумленные лица исказятся от горя. Как запаникует Ахмед от ощущения, что земля под его ногами наконец-то дрогнула. Как ужаснется от осознания, что впервые в жизни он испытывает страх. Животный ужас и то самое бессилие, от которого хочется биться головой о стены, понимая, что ты них**на не можешь сделать.

А он будет, непременно, потому что я в конце концов нашел. Нашел ту самую мишень, в которую следует целиться. Это его дочь, которая, как бы фантастически это ни звучало, была его бесценным сокровищем. Учитывая то, что большинство женщин, которые попадали в постель к ублюдку, не доживали даже до рассвета, наличие у него дочери, еще и от русской, заставляло задуматься. Циничный монстр способен на чувства? Звучало как насмешка, но правда порой может быть невероятнее самой изощренной лжи. Он забрал ее к себе, несмотря на все нормы воспитания, которые не менялись в подобных семьях поколениями. Приблизил к себе, потакая капризам, и, несмотря на железный контроль, становилось понятно, что она, пожалуй, единственный человек в этом мире, который имел на него влияние.

Ребенок от непонятной связи, которому не просто позволили родиться на свет, но и диктовать какие-то свои правила. За что ее люто ненавидели практически все члены семьи. Не похожа ни на кого из них, наоборот – ярко выделяющаяся. Даже имя у нее было славянское - Александра. Все эти детали имели свое значение, я был уверен в этом. Судьба матери неизвестна, но это до поры до времени. Этот тщательно запрятанный скелет я тоже достану. Чувствовал, что нужно копнуть поглубже. Эта женщина непонятно почему была особенной для Ахмеда, и я обязательно докопаюсь до истины.

Когда ко мне в руки попали фото из их семейного архива, казалось, что собственные глаза меня обманывали. Потому что там Ахмеда находился не в окружении шлюх, он не хлестал элитный виски, даже неизменных кокаиновых дорожек рядом не было, он запечатлен был рядом с ребенком. Светловолосая девочка с глубоким взглядом. Глядя на них, никто не смог бы поверить, что это отец и дочь, настолько непохожими они были. Черные как смоль, жесткие волосы мужчины и ее - светлые, мягкие, которые струились по плечам гладкими локонами. Ее белая, словно фарфор, кожа ярким контрастом рядом с его - бронзово-смуглой. Единственное, что их “роднило” - они оба были кареглазыми.

Вот он держит ее на руках, на второй она задувает свечи на каком-то невероятного размера праздничном торте. Позади гора подарков, а она словно не обращает на них внимания, не отводя взгляда от коробки с микрофоном. На следующей - руки тянет и глаза прищурила, словно показывая - никому не дам… даже подержать. Улыбнулся невольно. На следующей фото уже за фортепиано сидит, ноги до пола не достают пока, бренчит что-то и поет, видимо. Рядом Ахмед, семейка их за столом, и все хлопают в ладоши, хотя в глазах - раздражение. Ненавидят девчонку, но страх перед отморозком заставляет всех лицемерно улыбаться и неискренне восхищаться. В какой-то момент мне даже стало ее жаль. Ребенок. В чем вина? В том, что не от того отца рождена была? А потом о Карине вспомнил и тот же вопрос словно от стены отбился и опять прозвучал, только в этот раз совершенно по-другому. Смял в руках фотографию, и улыбающееся лицо Ахмеда покрылось уродливым заломами и вмятинами.

Листал фото, словно переворачивая страницы их жизни, наблюдая, как меняются лица, одежда, даже взгляды. Вот она стоит уже с высоко вздернутым подбородком на каком-то детском празднике и, как и всегда, выделяется среди других девочек - скромно одетых, словно укутанных с ног до головы какой-то невзрачной одеждой, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. И только она - в ярком пышном платье, на запястье браслет сверкает, и что бросается в глаза - осанка, идеально ровная. Во взгляде - вызов. Она всегда чувствовала себя белой вороной, знала, что ее за это ненавидят, но желание быть непохожей оказалось сильнее. Наверное именно эта черта и восхищала в ней самого Ахмеда. В этой своей упертости она была похожа на него. Сильные люди ненавидят слабаков, они уважают лишь подобных себе, хотя всегда пытаются их сломать.

Рядом со стопкой фото на столе были разложены диски - с аудио и видеозаписями. Девочка росла, и, видимо, сладкая мечта стать звездой совсем вскружила ей голову. Нашла таких же повернутых на музыке друзей, и они часами пропадали на репетициях, сочиняли песни и даже выпускали диски. Один из них тогда и нашла случайно Карина, и мне пришлось на ходу сочинить историю об особом подарке для любимой дочери.

То, что по прошествии столького времени певица Лекса смогла стать известной лишь в узком кругу тинейджеров-завсегдатаев соцсетей, говорит о том, что Ахмед дочери явно не помогал. Не хотел или дело принципа? Скорее, не мешал, считая блажью, уверен был, что пройдет это, перебесится. Все же умеет мелкая веревки из отца вить. Не так, как бы ей хотелось, но все же… Да и сумела нащупать тот самый рычаг, с помощью которого на отца воздействовать можно. Вспомнил сразу легендарный монолог Аль Пачино из “Адвоката Дьявола”, в котором он обозначает любимый из его пороков - тщеславие. Ему льстило, что дочь без его помощи завоевывает симпатии. Что идет к своей цели, не умоляя помочь. Он этого жаждал всем сердцем, и в то же время гордился, что она не ломается. Потом по городам ездить стали, по тусовка молодежным, фестивалям каким-то любительским. Он всегда делал вид, что его все это не интересует, а сам каждый раз видеонаблюдение устанавливал и смотрел, как дочь выступает и как ревет публика с просьбой исполнить песню на бис.

Это и есть тот крючок, на который он попадется. А потом мне на глаза попалась анкета… Заявка на участие в музыкальном конкурсе. “Парад планет”. Святая святых для молодых талантов, которые боготворят это мероприятие, словно участие в нем гарантирует восхождение на музыкальный Олимп. На деле это всего лишь очередная “соковыжималка”, в которой слово “продюсер” вызывает благословенный трепет, а отпахать на него несколько лет за сущие копейки - считается самой священной миссией.

Только фабрика грез всегда будет манить к себе таких вот мотыльков, которые летят на яркие огни, веря в то, что уж их крылья они не опалят.