Баринову все давалось легко. То же покровительство Феликса. Один из последних настоящих воров в законе всегда помогал Барину. Все косяки прощал и из глубокого дерьма вытаскивал, несмотря на то, какой беспредел творил этот напыщенный урод. А вот Вадик сам пробивал себе дорогу. Собственными кулаками. Зубами выгрызал. Наверное, поэтому люто ненавидел Барина.
Феликс с Севером тоже вел общие дела, но помогал исключительно если это сулило ему дополнительную выгоду. Вадик всегда понимал, что в случае чего Феликс первый, кто его в расход пустит. До сих пор в голове малява Феликса не укладывается. Если бы он сделал это для Барина, то понятно: папочка своего птенчика прикрывает. Но для Вадика? С чего это вдруг такой, как Феликс, стал бы помогать ему, Северу? Зачем вступился, чтобы Вадика в СИЗО не порешили?
Вадик и раньше терпеть не мог Барина. Дешевая выскочка. Они часто с Русланом бодались. Если бы не вмешательство Феликса, то давно уже перестреляли друг друга. В последний раз ― из-за жены Руслана. Вообще ерунда какая-то вышла. Вадик как раз новых парней набрал себе в команду. Ребята что-то попутали, и Северу пришлось “извиняться” перед Бариновым. А Вадик терпеть не мог извиняться! Еще пуще этого позера возненавидел, да и Феликс, млять, просветительный урок по правильному поведению им двоим после устроил. Как сопливых пацанов дрючил. Лучше бы пристрелил, честное слово!
А как Вадик из тюрьмы вышел и узнал, что этот гандон, Барин, еще и часть его территории себе оттяпал, так вообще удавить гниду захотелось! Тем более что Феликс уже их не разнимет, за птенчика своего драгоценного не вступится, а значит, для Вадика все дороги открыты. Он свое у этой мрази отнимет. Только непонятно, по какой причине Барин первым на контакт идет. Это было странно.
Гребанный запах хлорки. Хоть открытое окно немного проветрило кухню, но едкая вонь словно въелась в кожу. Домой валить или в казино? Вадик огляделся и увидел на электрической плите большую белую кастрюлю и сотейник. В животе сразу заурчало. Сегодня целый день делами занимался, не успел нормально пожрать. Открыл кастрюлю, а там борщ красный. Да твою ж! Красный борщ с капустой ― единственное съедобное блюдо, которое нравилось в детдоме. У Вадика сильно задрожала правая рука. Охереть! Гребанный симптом снова появился. Он тряс кистью, сжимал и разжимал ее, пытаясь успокоить сильный тремор. Запах хлорки, красный борщ — привет, «счастливое» воспоминания о детдоме! Если в глубоком чугунном сотейнике окажется холодная вязкая перловка, какую давали чуть ли не каждый день в приюте, то Вадик разгромит квартиру рыжей девки к чертовой матери! Хорошо, что в чугуне оказалась тушеная гречка с овощами. Лора оказалась непривередливой в еде, или ей не хватало денег? Почему у девчонки с зарплатой в три тысячи баксов в холодильнике нет мяса? Что за, млять, православный пост?
Найдя посуду, Вадик уселся за стол и принялся ужинать. Готовила Лора неплохо. Как минимум в разы лучше, чем его в детдоме кормили. Сам себе ухмыльнулся. Сидит с каменным стояком, жрет борщ у бабы на кухне, расхваливая ее стряпню! Коллектор херов! Авторитет криминальный! Рассказать кому ― не поверят же! Не девка, а чудик какой-то!
Поев, Вадик прошел в комнату, где Лора мирно спала. Стянул с себя синий пиджак, снял кобуру и ремень, отодвинул плед на кровати и укрыл обнаженную девушку от греха подальше. Сам улегся рядом. Не надеялся даже на спокойный сон, просто захотелось хоть немного отдохнуть от напряженного дня и на пару минут прикрыть глаза. Ему нельзя с кем-то спать в одной постели. Чревато и опасно для окружающих. Засыпать Вадик не будет. Вадик просто полежит рядом с ней…
Лора проснулась от того, что чья-то огромная рука медвежьей хваткой вцепилась ей в ягодицу. Спросонья подумав, что Рома опять пришел пьяным, она попыталась скинуть его с себя. У нее под ухом раздалось недовольное рычание, от которого она резко открыла глаза. Это не Рома. Лора медленно развернулась, и перед ней возникло спящее лицо Вадима Севера.
Лора тихонько, стараясь не будить лысого амбала, стала выползать из-под его крепких объятий. Соскочив с кровати, быстро нацепила на себя одежду и испуганно села в кресло, поджав под себя ноги. Он остался ночевать у нее. Зачем? Лора понимала, конечно, причину, по которой он явился. Но оставаться зачем? Лору мучило: заставит ли он заниматься утренним сексом или уйдет, как проснется? Он же работает? У него же дофига дел должно быть, учитывая специфику его занятия.
Через пару минут спящий Северов начал судорожно дергать рукой по кровати, словно искал что-то. Так и не найдя, он открыл глаза, повернул голову, увидел ее и спросил:
— Который час?
— Семь утра.
Вадим потер ладонями лицо.
— Где у тебя ванна?
— Там, — ответила Лора и указала на нужную дверь.
— Кофе сваришь?
Лора утвердительно кивнула и пошла на кухню. Она заметила, что приготовленной вчера еды стало значительно меньше. Полкастрюли борща испарилось! Нифига себе он жрет! Лора сделала им обоим кофе, а себе незамысловатый завтрак, состоящий из любимых ею шоколадных шариков с молоком. Северов вошел в тот момент, когда Лора с удовольствием хрустела сухим завтраком.
— Что ты ешь?! — возмутился Вадим.
— Мне нравится.
— Питаться нужно правильно. Завтрак должен быть плотным. Лучше белковым. Мясо, яйца где? — спросил Северов, заглядывая в холодильник.
— Я — вегетарианка, — ответила Лора.
— Чего??? — спросил Вадим, от удивления даже рот открыл.
— Я не ем мясо и яйца.
— Почему?
— Я люблю животных и не ем их.
— П…ц, ты чудная! — сказал Северов, доставая из холодильника упакованный и нарезанный сыр, хлеб и сливочное масло. Соорудил себе целую тарелку бутербродов и начал завтракать. Лора не столько удивилась, что он без спроса стал хозяйничать на ее кухне, сколько тому, что он самолично организовал себе завтрак. Рома даже бутерброд себе сам сделать не мог. А этот… да сколько же он ест! Попробуй прокормить эдакую скотину!
Лора даже не обиделась на его замечание. Ее и похлеще называли, не только из-за осознанного выбора системы питания. Было что-то странное в том, что они сейчас молча сидели на кухне, каждый жуя свой завтрак. Вадим щурился, кидал на нее изучающие взгляды, от которых ей кусок не лез в горло, а еще он непрерывно тряс ногой. Совсем плохо у него с нервами.
— Почему не взяла фамилию мужа? — вдруг спросил Северов. Лора опешила от такого вопроса.
— Мне моя нравится.
Северов ничего не ответил и не стал углублять болезненную для нее тему. Они закончили завтрак в полном молчании. Лора не знала, о чем еще с ним разговаривать, да и желания особо не было. Она хотела, чтобы он убрался из ее квартиры, а лучше из жизни, однако прекрасно осознавала, что такое вряд ли случится.
— Собирай вещи, — вдруг сказал Северов.
— Зачем? — не понимая, спросила Лора.
— Ты переезжаешь ко мне, — заявил Вадим.
— Зачем? Мне и здесь нормально.
— А я тебя должен по всему городу искать, когда захочу… увидеть? — возмутился Вадим.
— Можешь вообще не искать. В покое меня оставить, — предложила Лора, хотя лучше бы она этого не делала.
— Тебе напомнить, что ты должна мне?
— Во-первых, не я должна, а мой муж. Лично я тебе ничего не должна, — она решила все же прояснить момент, — во-вторых, Вадим, я не понимаю, зачем мне куда-то переезжать? Я обещала, что долг Ромы оплачу и …
— Вадик, — перебил ее Северов.
— Что?
— Не Вадим, а Вадик.
— Понятно. Я никуда не поеду. Ты сказал, что оплачиваю я… — она запнулась и прикрыла глаза от неприятных воспоминаний, — натурой. Моего мнения на этот счет ты не спрашивал. Ладно, ок. Но вопрос проживания для меня принципиальный. Мне нравится моя квартира, и я буду здесь жить. Запретить тебе взымать долг я никак не могу, но никуда переезжать я не собираюсь, Вадим.
— Вадик, — процедил сквозь зубы недовольный Северов.
— Да хоть Пушкин, — буркнула Лора, — я никуда не поеду.
