Мне вот интересно, она меня этим унизить хотела, или оскорбить? Не хочется ее огорчать, но у нее ничего не вышло! Но и смолчать я не смогла, нечего трогать мою семью!
— Ну, я хотя бы мать! — так же ехидно ответила я.
Это был камень, в ее огород.
Она не может быть матерью. В свое время неудачно сделала аборт. Теперь не может иметь детей. Именно по этому поводу ее бывший муж и подал на развод. Он хотел наследника, а она ему за пять лет так и не смогла родить. Вот он и потащил ее по клиникам, где и узнал о диагнозе. Ох, какой тогда был скандал!
Маринка в шоке смотрит на меня, хватая ртом воздух.
Не ожидала от меня такого ответа? Привыкла, что я всегда молча терплю ее издевки. Да терплю! Но если дело касается моей семьи, я молчать не буду!
Дмитрий удивленно перевел взгляд с меня на сестру, но смолчал. Хватило на это ума, и ладно!
— Извините, но мне нужно идти. Приятно вам провести время. — хорошо поставленным профессиональным голосом сказала я.
Не дожидаясь от них никакой реакции, я развернулась на каблуках. И тут же лицом к лицу столкнулась с управляющим.
— Вероника Андреевна, там в вашем кабинете сын. И он в весьма… неприглядном виде. — тихо сказал управляющий.
— Что опять?! — возмущенно воскликнула я.
Получилось у меня это чересчур громко, и рядом стоящие гости обратили на нас внимание. Я, послала им виноватую улыбку, и снова посмотрела на управляющего.
— Да. — тихо ответил управляющий.
— Какие — то проблемы. — неожиданно спросил Димитрий у меня за спиной.
Я повернулась к нему, с серьезным выражением лица. Старалась, чтобы ни одна эмоция не проскочила на моем лице. Чтобы не дай боже, он о чем — то догадался!
— Нет, спасибо! — как можно холоднее ответила я ему.
Потом повернулась к управляющему, и как можно тише сказала.
— Отправь, кого — нибудь на кухню, и скажи, пусть принесут в мой кабинет пакет со льдом.
Дальше, не оглядываясь, я пошла прямиком к своему кабинету, где ждет меня сын.
Перед дверью в кабинет я остановилась, стараясь успокоить свое взволнованное сердце. Я сосчитала до десяти и сделала пару глубоких вдохов.
Каждый раз, когда видела Диму с синяками или ссадинами, сердце замирало от страха. Сколько раз это уже происходило? И не счесть! Но для меня каждая его рана отдается такой невыносимой болью в груди, что выть хочется. Собралась с силами, еще раз выдохнув, я открыла дверь, и неспешно прошла в кабинет.
Дима сидел в одном из кресел, словно маленький взъерошенный воробышек. Поникшие плечи, и опущенная голова, давали понять, что свою ошибку он уже осознал.
Я подошла, и опустилась прямо на колени перед ним. Аккуратно обхватила руками его голову, и приподняла так, чтобы видно было лицо. Шумно выдохнула. Никогда, наверное, к этому не привыкну. Глаз своих он не поднял. Стыдно! А я смотрю на его разбитую губу, ссадину на щеке, и наливающийся синяк под глазом, и мне хочется плакать. Отпустила его лицо и перевела взгляд на его руки. Как всегда сбиты все костяшки. Снова вздохнула, только теперь тяжело и устало.
Поднялась и пошла за аптечкой, что всегда хранится в моем кабинете. Молча взяла ее, и так же молча вернулась.
— Что на этот раз? — спокойно и как — то устало, спросила я, смачивая вату в перекиси — водорода.
Молчит, только вздохнул тяжело, совсем как я недавно.
Приподняла аккуратно за подбородок его голову, и приложила вату к ссадине. Дима зашипел от жжения, и дернул головой.
— Терпи! — сурово сказала я. А у самой руки трясутся! — Не размахивал бы кулаками направо налево, лицо целее было. — пробурчала я.
Повторно смочила вату, и опять поднесла к его лицу, на этот раз к губе. Дима снова дернулся от соприкосновения ваты с раной.
— Вот скажи мне Дим. Сколько это еще будет продолжаться? — устало спросила я, обрабатывая его сбитые костяшки.
Дима поднял свой взгляд, и виновато посмотрел на меня. Но вдруг он дернулся, и его глаза от удивления увеличились.
Он смотрел не на меня, а за меня.
Что его там могло так удивить?
Я проследила за его взглядом, и вздрогнула, точно так же, как это сделал, Дима.
Глава 3
В дверях стоял Дмитрий, и он явно был зол. Глаза яростно сверкали, и бросали в меня молнии. Грудь часто — часто вздымалась, от тяжелого дыхания. Руки, то сжимались в кулаки, то разжимались.
Да он определенно зол!
— Что ж, сегодня явно немой день. — устало прошептала я.
По — видимому, разговора мне сегодня не избежать. Что ж, чем быстрей с этим разберемся, тем лучше будет для всех. Да и я меньше нервничать, и переживать буду по поводу Дмитрия.
— Дим, иди на кухню и попроси у Кирилла льда. Приложишь лед к глазу, и подержишь немного. Хорошо? — обратилась я к сыну. — Чуть позже вернешься сюда, и мы продолжим наш разговор. — сказала я, и бросила мимолетный взгляд на Дмитрия.
— Мам?! — тихо позвал меня сын.
— Да?
— А кто это? — все так же тихо спросил Дима.
— А это сынок, жених тети Марины. — ответила я спокойно, и наконец поднялась на ноги. — Иди сынок! — сказала я.
Дима неспешно поднялся, и направился к выходу из кабинета. На секунду он замер перед дверьми, так как проход занимал мужчина, но тот быстро отошел в сторону, пропуская Диму.
Дмитрий проводил пристальным взглядом сына, а после стремительно прошел в кабинет, и захлопнул двери.
Я обошла стол и присела в свое кресло. Посмотрела на Дмитрия, и стала с интересом следить за ним.
Дмитрий сначала молча ходил взад — вперед по кабинету, о чем — то размышляя. Потом резко остановился, подошел к столу, и уперся руками об столешницу. Нависая надо мной, он возмущенно спросил.
— Почему, ты солгала мне тогда?
Я устало вздохнула, и неспешно проговорила.
— А что я, по — твоему, должна была сказать? Так мол, и так, ты спутал меня с моей сестрой, а я не будь дурой, воспользовалась моментам, потому что у меня давно не было секса?
Дмитрий нахмурил брови, но ничего не сказал.
Он присел в кресло и как — то устало откинулся на спинку.
— А почему не сказала, про беременность? — спокойно спросил он.
— Ну, допустим. Я бы сказала тебе. Что бы ты сделал? — задала риторический вопрос. — Либо денег дал на аборт, либо вообще не признал ребенка. — проговорила я спокойно.
Почему — то на меня напало, какое — то спокойствие.
Раньше в глубине души я переживала по поводу того, что будет, когда Дмитрий узнает о сыне. Как он себя поведет, возненавидит, или отнесется к этому спокойно? Но в данный момент, во мне царило полное спокойствие. Ну, узнал, и что с того? Ничего!
— Ты не имела права решать за меня! — повысил на меня голос Дмитрий. — В любом случае я бы так не поступил!
— Ну и что бы ты сделал? Женился? Ага, как же! — елейным голосом спросила я.
— Нет! Но я бы помогал вам! — воскликнул он.
— Мы в деньгах не нуждались, и не нуждаемся. — спокойно сказала я. — Да, и что ворошить прошлое? — махнула я рукой.
Мы помолчали намного, каждый думая о своем.
— Я хочу общаться с сыном! Хочу, чтобы он знал, кто его отец! — серьезно сказал Дмитрий.
— Нет. — строго, и без эмоционально сказала я.
— Почему это? — вновь разозлился он. — Я имею на это право!
— Ну, для начала, не имеешь ты на это прав. И потом, ты жених Марины, а это будет выглядеть странно, если ты вдруг подойдешь и заявишь Диме, что, мол, я твой папа, но женюсь на твоей тете. Звучит не очень, правда? — спросила я.
— Я ей не жених! Да мы — то, и встречались всего пару раз за этот месяц. — возмутился он.
— Ага. А теперь пойди и докажи это ей, и всей нашей многочисленной семейке. — колко сказала я. — Но это не главное. — устало сказала я. — Насколько я поняла, ты приехал сюда проведать родственников, а значит собираешься вернуться за границу. Теперь представь, каково будет ребенку, обрести, и тут же потерять отца? — спросила я.
— Сейчас двадцать первый век! Для чего придумали телефоны, самолеты? — возмутился он.
