тот момент. Тогда я даже подумать не могла, что всего через пару недель эти фотографии отобразятся на экране вместо презентации о Солнечной системе.
А сейчас всё встало на свои места. Любовью тут и рядом не пахло. Просто спор.
— Закрой свой рот, — от голоса Макара я вздрагиваю.
— Чё, слабо? — голос Дениса становится громче. От веселого и беззаботного тона не осталось и следа. Осталось ехидство, агрессия и неясная мне злость.
— Слушай сюда, *цензура*, мне уже не шестнадцать лет, чтобы брать меня на слабо. Такие забавы давно не вызывают у меня интереса. Оставь это для школьников или таких дегенератов, как ты, — спокойно отвечает Макар. У меня дурацкое тепло в груди расползается. Потому что мне кажется, что он меня защищает.
— А может причина в другом? — мне приходится напрячь слух, чтобы услышать, о чём они говорят. — Я как-то видел тебя с ней в кафешке. Вы у окна сидели. Ты просто ссышь, что снова в неё втюришься, как два года назад. Игра зашла слишком далеко, да? Ты даже Юльку бросил.
Я не слышу, что отвечает Макар, как бы не старалась. Мало того, что ответил он слишком тихо, так ещё и сердце бешено забилось, набатом отдавая в ушах.
— Думаю, обидно было узнать, что швабра не отвечает тебе взаимностью. Небось, мамаша её сказала, что ты выгодная партия. Она тебе так в рот заглядывала… Готов поспорить, жаждала удобного момента, чтобы окольцевать. Бедняжка даже не знала, что зря старалась, — деланное сочувствие в голосе. Я что-то понять не могу, он над Макаром насмехается или надо мной? Что-то я утратила нить разговора. — Только не вокруг тебя одного она вилась. Стоит признать, что её губки очень сладкие на вкус. Да и изгибы тела приятно ощущаются под ладонями, — чёрт. Вот к чему он вёл. Меня затошнило, когда я вспомнила, как этот урод меня поцеловал. Не обращая внимания на моё сопротивление. На то, что я ногтями царапала его руки, удерживающие голову.
Когда раздаётся грохот, хруст и звук бьющейся посуды, я резко голову поворачиваю. Смотрю на то, как Денис за нос кровоточащий держится. Макар стоит, сжав кулаки и смотря на него исподлобья. Будто готов снова наброситься на него.
— Ты из-за этой швабры мне нос разбил? — гундосит он. — Или не понравилось узнать, что твоей заносчивой заднице рога наставляли?
В этот раз я вижу, как кулак впечатывается в мерзкую рожу Дениса. Макар руку ему на затылок кладёт и что-то на ухо шипит.
Я больше не могу здесь находиться. Воспоминания лавиной накрывают меня. Душат. Не дают дышать. Мне снова больно становится, будто я вернулась на два года назад и вновь пережила все унижения. Закрываю ноутбук, закидываю сумку на плечо и спешу на выход из столовой. Нет сил.
В таком состоянии нет смысла идти на пару. Я спускалась по ступенькам, когда меня резко дёрнули назад, впечатали в крепкую грудь, руками обвив талию. Вскрикнула громко, оцепенев на миг.
— Что тебе нужно, Макар?
Парень приподнял меня над землёй и потащил вниз. Я стала брыкаться, ногами лягая его по икрам. Тогда парень молча остановился, поставил меня на землю, развернул к себе лицом, присел и взвалил к себе на плечо.
— Ты дебил? — взвизгнула, чувствуя, как больно давит крепкое плечо в живот. — Отпусти меня немедленно.
Мои удары по широкой спине никак его не волновали. Услышала, как он разблокировал машину, открыл переднюю дверь. Запихнул меня на переднее сиденье и захлопнул дверь, предварительно заблокировав.
— Что за приколы, Макар? — сложила руки на груди. Голос дрожал от непролитых слёз.
— Сегодня суббота. И мы едем делать доклад.
Настя
— А ничего, что у нас пара? — я поджимаю губы, безуспешно пытаясь открыть дверь.
— Ты всё равно собиралась свалить, — заводит машину.
— Я не хочу с тобой никуда ехать, Серебряков, — отворачиваюсь к окну. Смотреть на него мне больно. Сердце будто в кулаке железном сжимают. — Я тебе это уже в четверг сказала. Особенно после того, что я сегодня услышала, — голос предательски срывается.
Молчит. Только громко, со злостью выдыхает. Машина плавно трогается с места. Я обречённо прикрываю глаза и откидываюсь на спинку сиденья. С ним всегда было бесполезно спорить.
И сейчас смысла нет. Выпрыгнуть из машины на полном ходу, если смогу дверь открыть, не вариант. Как и набрасываться на него с кулаками.
Потерплю его общество, сделаю с ним доклад и всё. Постараюсь сделать всё, чтобы пересекаться с ним как можно меньше.
— А какой хоть выигрыш был? — не выдержала я. — Мне просто интересно узнать, сколько стоила моя любовь? — смотрю на его профиль. — Или чего?
Макар поджимает губы и продолжает молчать. Сжимает с силой руки на руле. Вижу, как белеют костяшки пальцев и проступают вены. Подмечаю, как он надсадно дышать начинает. На что он злится? На правду?
Понимаю, что ответа от него не дождусь. Смахиваю слёзы и смотрю на город, который проплывает за окном. Шмыгаю носом. Тут же чувствую как запах парня обволок меня со всех сторон. Только сейчас замечаю, что салон полностью пропитан запахом тела Макара. Сколько бы я не лгала, даже самой себе, пора признать, что ничего и никогда вкуснее я не чувствовала. Сколько бы я не пыталась забыть, а запах тела некогда любимого (сама то веришь в то, что некогда?) парня по-прежнему действовал на меня странным образом. Всякий раз, стоит мне его почувствовать, на меня накатывает умиротворение. Чувство спокойствия, уюта и защищённости. Так и сейчас, на душе вроде гадко от того, что я узнала. От того, что услышала. Вот только слёзы медленно на щеках высыхают. И ноющая душа успокаивается. А если прикрыть глаза, то можно представить, что всё осталось как прежде. Что Макар сейчас начнёт шептать успокаивающий глупости на ухо, прижав к груди. Что его руки зароются в волосы, массажируя кожу головы, а горячие губы в невинном поцелуи прижмутся к моим. Что я по-прежнему верю в то, что этот умный и обаятельный парень влюблён в меня.
— Не плачь, — разрезает тишину салона его тихий голос, который полон странного надрыва.
Я поворачиваю к нему голову. На мгновение встречаюсь взглядом с зеленью его глаз. Макар дёргается и взгляд на дорогу
