Да брось ты! Видела я, как вы друг на друга смотрите. Вам надо уже быстрее съезжаться. Заодно и времени друг на друга больше будет. Он мужик с большой буквы. Столько делает для тебя. Завидую я тебе белой завистью, подруга.
Не могу больше слушать это.
Залетаю в кабинет и зло смотрю на девчонку с короткой стрижкой, вжавшую шею в плечи.
- О мужиках следует говорить вне рабочего времени. С завтрашнего дня в каждом кабинете поставлю камеры и буду штрафовать за разговоры не о работе! – рычу я и мельком гляжу на Леру.
Она не шелохнулась, словно моё предупреждение ничуть не волнует её, словно к ней не имеет совершенно никакого отношения. И я сам не понимаю, почему меня злит это равнодушие. Получил то, чего пытался добиться, а теперь не могу с этим смириться, пусть и восемь лет прошло. Мне даже кажется, словно не было этих лет. Вроде бы она вот только вышла из моего дома после тех болезненных слов.
Понимаю, что мой крик слышали все.
Оно и хорошо.
Будут думать головой, если не хотят потерять пригретое местечко.
Сам не понимаю, на кой ляд вообще пришёл сюда.
Что я хотел от Леры?
Просто посмотреть на неё и ещё раз увидеть равнодушие в её взгляде?
Она утыкается в экран монитора и даже не смотрит на меня.
Ей на меня плевать?
Прекрасно.
Тогда придётся напомнить, что было между нами.
Хоть и понимаю, что всё это по-детски глупо.
Получил то, что так сильно хотел.
Зачем теперь дурею от мысли, что она принадлежит другому мужику, которому я «даже в подмётки не гожусь»?
Вересов уходит из кабинета, громко хлопнув дверью. Он точно слышал наш разговор, точнее, монолог Тани. Впрочем, мне куда интереснее – почему так отреагировал?
Сам ведь спал с другой, когда встречался со мной.
Сам расставил точки в наших отношениях.
Сам восемь лет пропадал.
Неужели думал, что я брошусь ему на шею и буду рыдать, говоря, как сильно тосковала по нему?
И это он ещё не знает о детях.
В висках пульсирует противная мысль, что я должна забирать их и бежать подальше.
Вересов не оставит нас, будет пытаться сблизиться с детьми, которые ничего о нём не знают. В своё время мне пришлось придумать красивую сказку о том, что папа уехал в экспедицию и до сих пор не вернулся. И лучше ему «не возвращаться». Конечно, теперь двойняшки понимают, что папа не в экспедиции пропал, что его просто нет у них, как у остальных детей. И я боюсь, что скоро они начнут заваливать меня вопросами в попытке вытянуть правду. Правду, которую я не могу раскрыть.
Вересов ни капли не изменился, всё так же действует на эмоциях. Вряд ли он способен стать отцом своим детям.
Нагулялся?
Может быть.
Однако у него есть невеста.
- Лер, ты меня слышишь?
Моргаю и гляжу на Таню. Она что-то рассказывала мне, пока я думала, какая муха укусила бывшего.
- Тань, разговоры не о работе оставь на потом. Ты слышала, что он сказал?
- Монстр. Настоящий монстр. Что-то я уже передумала соблазнять его.
Я отвечаю лёгким кивком и стараюсь отвлечься на работу. Мельком пролистываю сайт с вакансиями, но ничего стоящего найти не могу.
Может, пойти к конкурентам?
Они пытались переманить меня раньше. Возможно, теперь предложат зарплату пониже, но зато не буду зависеть от Вересова. Хочу ограничить наше общение.
Отправляю письмо Владимиру Алексеевичу, директору, той редакции, куда меня пытались переманить, и спрашиваю, осталось ли ещё местечко. В лоб мне не дадут точно, а вот шанс спрятать детей появится.
До вечера всё идёт своим чередом. Таня больше не болтает, как раньше, и я могу сконцентрироваться на поисках информации, которую интересно было бы осветить в статье. Несколько раз звоню домой, чтобы убедиться, что там всё в порядке. Это пока каникулы, а потом мне нужно будет что-то делать, чтобы успевать завозить детей в школу. Голова распухает от мыслей, и когда звонит телефон, мне становится чуть легче, так как это Вадим.
- Привет, - с улыбкой отвечаю, а Таня тут же начинает корчить рожицы.
Она оживляется, как только дело касается горячих сплетен. Вот и теперь напевает себе под нос «тили-тили тесто».
- Как смотришь на то, чтобы сходить сегодня в кино? – предлагает Вадим.
Я слукавила, сказав Тане, что у нас с мужчиной не хватает времени друг на друга, потому что «не хватает» его всегда у меня. Вадим тянется ко мне, ищет повод встретиться, а я в большинстве случаев отказываюсь. Возможно, причина в том, что я не желаю вешать на него чужих детей, пусть он и хорошо относится к тем.
Или просто боюсь повтора ситуации?
Не хочу, чтобы меня снова ранили?
- Я бы с радостью, но сегодня я не могу. Мама приболела. Дети сегодня целый день дома. Мне нужно уделить им время и приготовить что-то на ужин.
- Не проблема, Лер. Мы можем взять детей с собой, а потом поужинаем вместе в ресторане. Соглашайся. Как раз и Ванюхе покажу тот фокус, который не успел раскрыть в прошлый раз.
- Даже не знаю…
Настроение у меня сегодня – хуже некуда.
После встречи с Вересовым и этой проклятой неопределённости с работой, возникшей по его милости, теперь тошно на душе. Мне бы не хотелось сливать весь этот негатив на Вадима, потому что он хороший человек.
- Дура! – шепчет Таня, и я злюсь на неё.
По её милости теперь будем сидеть под камерами. Если бы кто-то не болтал так много, то и Дима не вспылил бы.
А зачем он, собственно, шёл в наш кабинет?
На мгновение теряюсь, но Вадим зовёт меня, и времени на принятие важного решения не так уж много.
Я ведь сама хотела, чтобы Ваня общался с мужчиной и брал с него пример. Почему теперь медлю?
- Знаешь, Вадим, это просто прекрасная идея. Буду рада провести с тобой время, - отвечаю, и от этого ответа по всему телу проходится волна колющих вибраций.
Кажется, что я делаю что-то неправильно.
Возможно, гнетущее чувство вины возникло из-за того, что на горизонте появился отец детей? Впрочем, он сам сделал свой выбор, когда я планировала рассказать о своём положении. Выбрал женщину, на которой и не женился. Не срослось что-то.
- Я рад, что ты не стала
