двигаю ногой.
— Ты тот, кто это делает.
— Да, да, и я также тот, кто загнал себя в клетку против тебя. Ты себя слышишь?
— Да, я знаю, это больше похоже на правду… Почему ты не встанешь?
Пустая насмешка на его лице медленно рассеивается, когда сквозь нее просвечивает проблеск.
— Разве ты не сказала, что я чувствую тебя? С таким же успехом можно согласиться с этим.
— Ты что, с ума сошел? Мы даже не знаем друг друга.
— Почему это имеет значение? Это всего лишь естественная химическая реакция между здоровыми взрослыми людьми.
— Ты что, гребаное животное?
— Монстр, если быть более точным. От того, как он подчеркивает слово "монстр", у меня по спине пробегает холодок, и мне с трудом удается сдержать свое волнение.
Я хлопаю руками по его груди, чтобы оттолкнуть его, но мне едва удается пошевелить твердыми, как камень, мышцами.
— Слезь с меня.
— Тссс. Я еще не закончил.
— Не закончил с чем?
— С тобой
Мои пальцы на ногах поджимаются, и мне требуется вся моя сила, чтобы не ударить его коленом или что-то в этом роде. Я всегда плохо справлялась с подобными сюрпризами, но особенно если они исходили от кого-то вроде Себастьяна.
Я думаю, что слухи все-таки верны. Он действительно переспал бы с кем угодно, не так ли?
— Уивер! — кричит мужской голос, и Себастьян неохотно слезает с меня, потеря его тела пугает меня больше, чем я хочу признать.
Я вскакиваю на ноги, убираю наушники и сумку, радуясь, что ничего не сломано, и мое внимание переключается на парня, направляющегося в нашу сторону. Это друг Себастьяна, Оуэн, еще один любитель футбола, с более темной кожей и бритой головой.
Себастьян, однако, не двигается, его дикий взгляд прикован ко мне. Смущение и чувство, которое я не могу определить, овладевают мной, и мне хочется вскинуть ногу в воздух и побежать по открытому полю, чтобы вдохнуть чистый воздух и избавиться от него.
— Хочешь автограф? — Я огрызаюсь, а потом жалею об этом.
Мне действительно нужно научиться контролировать свой характер и не закатывать истерику по любому поводу. Но, наверное, у меня постоянно такое чувство, что все хотят заполучить меня, и звездный квотербек не исключение.
Особенно с той насмешливой манерой, с которой он наблюдает за мной.
Он снова улыбается той пустой улыбкой, которая может быть признаком того, что его душа была завербована дьяволом.
— Я подумаю об этом и дам тебе знать.
— Подумаешь о чем? — Оуэн кладет руку на плечо Себастьяна, когда тот подходит к нам. — Что случилось между тобой и азиаткой?
Я кладу руку на бедро.
— У азиатки есть имя, придурок, и ее зовут Наоми. Скажи Сири, чтобы она объяснила тебе это по буквам.
И с этими словами я поворачиваюсь и ухожу, эхо смеха Себастьяна преследует меня еще долго после того, как он оказывается вне пределов слышимости.
***
К тому времени, как я возвращаюсь домой, мне кажется, что я уже сто раз проанализировала то, что произошло на поле. Ладно, это ложь. Это было, по крайней мере, в два раза больше.
Несмотря на то, что я чирлидер, я на самом деле не разговариваю с Себастьяном и не играю дома с остальными членами футбольной команды. Конечно, Рейна, Брианна и остальные члены команды хотят, но я не хочу по той простой причине, что… ну, они ожидают секса. Это не ракетостроение, и я не шлюха.
Так какого черта я выставила себя таковой, когда обвила его ногу вокруг своей?
Сильно отчая лась, Нао?
Я пишу Люси, чтобы попросить ее позвонить мне, как только она закончит с любыми сатанинскими ритуалами для фигуры и красоты, которые Рейна заставляет их выполнять. Но я знаю, что сегодня она будет слишком занята.
Или когда-либо, если уж на то пошло.
Она практически продала свою душу дьяволу, и Рейна позаботится о том, чтобы занять ее.
Наш дом, или мамина гордость и радость, как она любит мне напоминать, расположен на большом участке земли в районе, где проживает верхушка среднего класса. У нас даже есть огромный гараж, которым мы почти не пользуемся, и шикарный бассейн, который мама может показать своим друзьям, когда пригласит их в гости.
Она всегда играет в игру "прими меня!", и это немного расстраивает. Я намного моложе ее, и я уже понимаю, что нас, как меньшинства, просто не принимают. По крайней мере, не со стороны большинства расистов, населяющих этот богом забытый город. Если бы у меня был пенни за каждый раз, когда кто-то называл меня "экзотичной" или говорил, что у меня такие "странные" глаза или что мои мягкие черные волосы такие "уникальные", я была бы такой же богатой, как моя мама.
Она все это знает, но просто отказывается прекращать попытки, что, я думаю, одновременно и мужественно, и печально.
Вместо того чтобы зайти внутрь, я роюсь в почтовом ящике в поисках очень знакомого черного конверта…
Да! Я достаю письмо Акиры и улыбаюсь, открывая его. Я даже ставлю на паузу свой основной металлический плейлист. Что? Это значит, что письмо настолько важно.
Держа остальную почту в одной руке, а сумку на плече, я открываю письмо от моего друга по переписке.
И да, это звучит устарело, но ее первое письмо заставило меня улыбнуться, а мне нужно было улыбаться в тот день, поэтому я ответила. Правда, я все еще
почти ничего не знаю об Акире, но это не значит, что я рассказываю ей свои самые сокровенные секреты или что-то в этом роде. Это просто то, чего я с нетерпением жду каждую неделю. И, может быть, это потому, что я жалкая, а она одна из двух моих друзей.
Д орогая Наоми,
Д олж ен ли я прекратить это? Я имею в виду, нач инать письмо с "Дорогая Наоми". Тебе не кажется, что это звучит безвкусно? Я думал об этом на днях, и почему-то это действует на меня.
В любом случае, теперь, когда мои размышления о приветствии закончились, я хочу сказать тебе, что твоя история для урока истории неубедительна. Тебе следует п одумать о Японии и периоде воюющих государств. Ты знаешь, что хочешь этого. Но ты можешь отрицать это, мне все равно.
Что ж, ты родил ась в Америке, так что, возможно, ты не считае шь себя полностью япон кой , но позволь мне настоять на этом. Сделай что-нибудь классное вместо этой старой, отрепетированной темы.
Моя учеба идет хорошо. Спасибо, что
