парнишку и поднял вой.
— Тебя могли поймать за руку… Кто-то мог видеть, как ты украла его портмоне, Маша. Ты в какие игры играешь? На зону захотелось? О, у моего отца масса занятных историй, связанных с женскими колониями. И говоря «занятные», я имею в виду — ужасные. Могу пересказать. Для мотивации, так сказать. Если сегодня работали камеры, то ты нажила нам огромных проблем, детка.
— Он сам виноват. Нечего на барной стойке оставлять без присмотра кошельки, телефоны и бабки. Не я, так сделал бы кто-то другой. Всего-то. Давай уже закроем эту тему.
«Нет, веры этой девке нет.» — подвёл итог нахлынувшим обрывкам воспоминаний и тронулся с места.
Я мог бы ей помочь. Более того, я хотел ей помочь, но мне требовалось взамен гораздо большее, чем я мог бы предложить сам — честность.
Не знает, от кого залетела — да и пусть. Тест-ДНК расставит всё по своим местам. В этом она была, кажется, честна, а вот во всём остальном… Негде жить — стоило бы проверить, прежде чем подыскивать для неё и ребёнка съёмную квартиру, ввязываться в эту авантюру. Нуждается в помощи — ещё как нужно тщательно проверить и гнать от себя мысли о няне и жильё для бывшей. Я, в конце концов, не меценат какой-то. Готов был и мог помочь, но сугубо на первое время. Та работа, о которой она постоянно твердила, вызывала нешуточные сомнения. Возможно, вся её история, вообще, тщательно расставленные капканы — западня.
Слишком много слов о работе, как будто та специально сбивала акцент на своей якобы самостоятельности. Слезливая история, в которой она собственную сестру похоронила, а из матери сделала законченную алкоголичку, словно последняя яма для зверя, идущего на убой и не знающего, что его уже поджидают охотники.
Сработало ведь…
Маша на закате наших отношений уже начинала выедать мне мозг и догадываться, почему я зачастил к ней в гости… Ради кого я ехал в кукуево и рядом с кем хотел находиться. А под финал… Я не очень красиво себя повёл, но так было лучше. Для всех. Это только в любовных мелодрамах красавец-актёр меняет одну сестру на другую, и все живут долго и счастливо, а в жизни всё гораздо сложнее.
Сам не понял, как так быстро оказался перед знакомым домом. Два с половиной часа пролетели незаметно.
Почти шесть утра, а я всерьёз собрался заявиться домой к Марковым во что бы то ни стало.
Вышел из машины, поставил авто на сигнализацию и двинулся к подъезду с подпёртой кирпичом дверью.
Грудь неприятно сдавило. Я чувствовал себя идиотом, но маниакально следовал за поиском ответов. Слишком много несостыковок, слишком много подозрений… Все известные мне номера годовалой давности молчали, в соцсетях не было страниц и профилей ни одной из сестёр, а их матери и подавно.
Куда всё подевалось? Всего-то и прошло чуть больше года, оказывается.
Поднялся на второй этаж. Замер перед дверью и стоял истуканом, не решаясь звонить в звонок и будить обитателей хорошо знакомой мне в прошлом квартиры. Пришлось напомнить себе, что я уже здесь, что стоит покончить со всем этим как можно раньше, чтоб не торчать в пробках на обратном пути, что отступать сейчас, уже пойдя на поводу эмоций, редчайшая тупость.
Прислушался к тишине и нашёл это подозрительным — расхожим с рассказом Маши о превращающейся в притон квартире и жалобах соседей. Даже выдохнул с облегчением. Я находился уже на той стадии, когда хотел быть обманутым больше, чем поверить заявившейся бывшей.
Размял шею, расправил плечи и, собравшись с духом, позвонил в звонок.
Перед глазами проносилось так много воспоминаний, что время, казалось, снова замедлило свой ход. Никто не открывал. Пришлось звонить снова и снова.
Так и не добившись желаемого, я в нервном порыве дёрнул дверную ручку, а та поддалась. Щёлкнула, образовав щель в дверном проёме.
— Есть кто дома? — громко спросил, заглянув в полутёмный коридор.
Сомнения тут же встрепенулись. У стены рядом с дверью стояли три мусорных пакета. Светло-голубой цвет открывал "любопытнейший" вид на множество пустых стеклянных и пластиковых бутылок.
Вдохнул полной грудью и тут же об этом пожалел. В нос ударил стойкий, въедливый и мерзкий запах застоявшегося перегара.
Не стал закрывать за собой дверь. Вошёл, двинувшись на свет из зала, который был источником освещения в небольшом коридоре, и чуть не обделался.
— Кто…? Кто такой? — тень женщины, смутно напоминающей Раису Сергеевну, покачиваясь, выплыла, казалось, из-за стены. — Чего здесь ходишь?
— У вас дверь была открыта… — борясь с отголосками испуга, выдавил я.
Заметил чёрную повязку в седых, явно давно не мытых и нечёсанных волосах, и пустую комнату за её спиной.
— Для тебя, что ли, открыта? — мерзко усмехнулась костлявая женщина, найдя опору в виде дверного косяка. — Я, может, доченьку свою жду… Придёт за мной и заберёт меня на тот свет наконец-то. Проваливай отсюда. Заявился, деловой, по моей квартире ходит… Федьку сейчас разбужу, он тебя взашей выставит. Или порежет.
Я сбежал. Позорно сбежал из ужасного места, от ужасной женщины и ужасной перспективы встретиться с, уверен, ужасным Федькой, но больше бежал от себя. Эту тень человека, которую и женщиной-то не назовёшь, хотелось так встряхнуть, так приложить обо что-то тяжёлое, чтоб мозги на место встали…
Злость клокотала в груди, и я на самом деле боялся её проявлений и последствий, с которыми пришлось бы столкнуться, поддавшись минутному порыву.
Глава 5
Маркова Александра
«Куда его в такую рань понесло? Что за дела такие?» — подумала и махнула на это дело рукой.
Если геолокация к фотографиям в соцсетях не лгала, тот его отец не на просторах нашей большой и необъятной. Собственно, больше мне бояться было некого и нечего. Я и старшего Мажарского не боялась — Машка его люто недолюбливала. Сама-то я его один раз всего видела. И то издалека. Солидный мужчина, статный, а повёл себя, как склочная баба. Заявился Машке мозги компостировать и требовать отстать от его дражайшего сыночки.
Собственно, не зря Машка моя боялась… И двух недель не прошло, как Мажор пошёл на поводу у отца и вывалил на нашу семью тонну дерьма.
Неровня мы им, понимаешь ли… Тоже мне мечта каждой женщины. Да тьфу на них!
Как бутерброды мои по утрам, ввалившись к нам домой
