Не было никаких вопросов в том, что я переведусь туда, вернусь в тот штат, из которого мы сбежали пять лет назад. Полная стипендия была слишком заманчивой, чтобы отказаться от всего этого. Даже моя мама понимала это. Не считая того факта, что школа находилась в Бостоне, примерно в семидесяти милях от Саут-Сипорта. Мама сказала, что пока я буду находиться так близко к нашему старому городу, она не будет спокойна, но все же она смирилась с моим переездом. Я, правда, согласилась с ее условиями, чтобы успокоить ее, пока не произошло кое-что еще.
Спустя несколько недель после того, как я узнала о стипендии, мы получили еще кое-какие новости. Причина, по которой мы сбежали с первого места проживания, больше не существовала. Джексон Пирс. Он стал причиной всего произошедшего, и теперь он был мертв.
Дядя Рас, который не был на самом деле моим дядей, а был близким другом моего отца и единственным человеком из нашей старой жизни, с которым мы поддерживали связь, позвонил, чтобы рассказать маме эту новость. Мы уже знали, что у Джексона была какая-то разновидность рака. Рас когда-то давно рассказал нам об этом, что привело к редкой улыбке на мамином лице. Но теперь Джексон наконец-то скончался от этого. Теперь его не стало. Навсегда.
Когда я узнала об этом, мои оборонительные стены начали трескаться. Я дала себе время, чтобы осознать, что же почувствовала. Это была слабость, которую я не хотела замечать, потому что это была единственная возможность залепить образовавшиеся трещины. Я должна была вернуться туда.
Я больше не могла притворяться, что в порядке. Впервые за прошедшие пять лет мне захотелось по-настоящему быть в порядке. Мне нужно было поставить своего рода точку, хоть я и ненавидела это выражение. Это едва ли дело было в этом. Все было намного серьезней. Дело было в предательстве, которое все еще не давало мне покоя, и то, как все тогда отвернулись от нас. Никто не вступился за нас, даже дядя Рас. Я задумалась, справлюсь ли я с тем, чтобы снова вернуться в то место и впустить в себя все те чувства. Но я понимала, у меня просто не было выбора.
Глава 3
Прощальный поцелуй
(Примеч.: «Прощальный поцелуй» работа 1882 г. художника Лоуренса Альма-Тадемы.
Сэр Ло́уренс А́льма-Таде́ма — британский художник нидерландского происхождения, писавший картины преимущественно на исторические сюжеты. Один из наиболее известных высокооплачиваемых художников викторианской эпохи)
Время близилось к вечеру. Солнце низко висело на небе, поблескивая лучами сквозь мое окно. Я встала, чтобы задвинуть штору, закрывая яркий свет, прежде чем вернуться к своему рабочему месту. Облака разошлись около часа назад, примерно в то же время, как Нэйт постучал в дверь. Сейчас мы были в моей комнате и общались. Я сидела за своим рабочим столом, скачивая расписание занятий на осень, которое только что получила, а Нэйт распластался поперек моей кровати, истощенный после своих тренировок, его белокурые волосы рассыпались по моей подушке.
— Это нечестно, — сказал он, нарушая тишину. — Мы и так довольно скоро окажемся в тысячах миль друг от друга. Почему ты решила начать нашу разлуку еще раньше?
Я замерла. В тот момент, когда он вошел в комнату, он выглядел так, будто отказался от решения поговорить начистоту, но, очевидно, это не так.
Когда в прошлом году Нэйт пригласил меня на свидание, он даже близко не понимал, во что ввязывался. В школе он учился на класс старше, но мы никогда с ним не общались, вплоть до того момента, как оказались в одном колледже. Он быстро осознал, что я была девушкой с проблемами, но, к его чести, он остался со мной. Теперь он стал говорить, что любит меня. Я отвечала, что тоже люблю его, потому что я этого хотела. Временами я думала, что, возможно, это даже правда. Он был идеальным бойфрендом. И если бы я была нормальной девушкой, знающей, что такое нормальные чувства, уверена, я бы его полюбила.
— Дело не в справедливости. Просто это то, что я должна сделать.
В моей груди все сжималось, пока я мысленно прокручивала в голове те слова, которые наверняка разрушат наши отношения. Но потом я не смогла заставить себя вытолкнуть их наружу. Я не хотела причинять ему боль. Поэтому я продолжала бегать взглядом по экрану, выигрывая для себя чуть больше времени.
— Если это то, что ты должна сделать, почему тогда твоя мама так сильно волнуется? — спросил он.
Пожав плечами, я не потрудилась повернуться.
— Моя мама — королева нервных срывов. Она подскакивает на месте, когда девчонки-скауты звонят в дверь, чтобы продать нам печенье.
Кровать скрипнула под его весом, и в скором времени он уже стоял на коленях позади меня, его рука легла мне на плечо, вынуждая повернуться к нему лицом. С неохотой, но я сделала это, встретившись взглядом с его обеспокоенными глазами. И на мои глаза навернулись слезы.
— Поговори со мной, Сара, — сказал он мягко.
Я вздохнула и будто зависла на краю пропасти.
— Я не думаю, что длительная дистанция хорошо скажется на нас.
Отсутствие реакции у Нэйта удивило меня. Выражение его лица не изменилось. Это было похоже на то, будто этого он и ожидал.
— Обстоятельства против нас. Ты права, — сказал он. — Расстояние будет тяготить, но мы сможем с этим справиться. Суть в том, чтобы не находиться слишком долгое время далеко друг от друга. В сентябре я приеду навестить тебя. Я уже забронировал билет.
— Ты что сделал?
Я отклонилась назад, чтобы посмотреть на него.
Сначала он нервно улыбнулся. Потом он опустил руку на мое плечо, будто реакция, которую я ожидала, наконец-то пришла.
— Постарайся сдержать свое волнение, — сказал он резко.
Я выдохнула.
— Нэйт.
— Не надо. Не надо больше ничего говорить. Я не идиот, Сара. Я понимаю, что ты делаешь. Твой самый злейший враг — это ты сама. Будто ты боишься быть счастливой, будто ты думаешь, что это неправильно или что-то типа того.
Я открыла рот, чтобы заступиться за себя, но потом моя челюсть сжалась, потому что сквозь боль в его голосе отчетливо слышалось осуждение.
— Так что, ладно, — продолжил он. — Возвращайся туда. Сделай то, что должна. Только не отказывайся от нас. Хотя бы пока. Это все, о чем я прошу.
Нэйт знал меня слишком хорошо. То небольшое сомнение, которое уже было во мне, подсказало, что я буду нуждаться в нем, если эта поездка обернется катастрофой. Если у меня не будет его, у меня не будет никого. Поэтому я, как последняя трусиха, уступила ему. Кивнув, я наблюдала за его глазами, которые зажмурились от облегчения. Когда он открыл их, его взгляд переместился на мою щеку. Нэйт часто смотрел на мой шрам, как будто тот мог рассказать ему обо мне то, что он хотел узнать. Те вещи обо мне, которые я бы никогда ему не поведала. Когда он спросил, я сказал, что шрам остался от автомобильной аварии, но я не делилась с ним всеми деталями, так как не была уверена, что он мне поверит.
Ощущая вину, я позволила ему обнять меня и поцеловать. Я хотела успокоить его. Скоро ощущение, что падаю в пропасть, исчезло, и я вернулась на твердую землю рядом с Нэйтом. Единственная проблема заключалась в том, что я не могла отмахнуться от ощущения, что мне здесь было не место.
***
Когда Нэйт ушел, я зашла на «Фейсбук» и просмотрела на страничке Райли фотографии моих старых друзей и бывших соседей, которые она запостила несколько недель назад. Я не могла сказать с уверенностью, как долго я смотрела на них, но не могла остановить себя от того, чтобы хотя бы раз в день не посмотреть на них. Там был он. Спенсер. По крайней мере, я предполагала, что это он. Я перечитала сообщения, которыми мы с Райли обменивались последние несколько недель. Переписка была о том, как эта поездка объединит всех вместе, расставит все на свои места, так было задумано.
