Как только я очутилась в его объятиях, поняла — моя заветная мечта наконец-то стала реальностью! Мне казалось, что все мои нервы оголены до предела, а когда щека Алексея коснулась моей щеки, испытала ни с чем не сравнимое блаженство. Я закрыла глаза.
— Это твой парень?
Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что я даже не сразу поняла его смысл.
— Что? — хриплым голосом переспросила я, с трудом возвращаясь в реальность.
— Этот пацан, с которым ты сейчас танцевала. Вы встречаетесь?
— С кем, с Пашкой? — наконец, я сообразила о чём он. — Конечно, нет! Он просто мой одноклассник.
— Да? А мне кажется, не просто. Вон как угрожающе смотрит на нас! — Лёша засмеялся, его горячее дыхание опалило моё ухо, и все мои поджилки затряслись ещё сильнее.
— Пусть смотрит! Мне на него всё равно! — с жаром ответила я.
— Это хорошо.
А как мне было хорошо в его объятиях! Я тонула в ощущениях, в своей безграничной любви к нему. Я была уверена, прикажи он мне умереть прямо на месте, — без колебаний сделала бы это. Ах, как же я хотела, чтобы музыка не кончалась!
Но музыка закончилась. Всё моё нутро воспротивилось этому, но к моей великой радости, Алексей и не думал меня отпускать. Он взял меня за руку и уверенно повёл обратно к столу. Усадил рядом с собой, явно демонстрируя окружающим свой личный интерес.
Остаток вечера я просидела рядом с ним, счастливая и опьянённая без вина. Алексей галантно ухаживал за мной, не позволяя общаться с другими парнями. И как бы я не старалась притворяться спокойной и даже равнодушной, сердце моё трепетало от каждого проявления внимания со стороны Лёши. Все бросали на нас удивлённые взгляды, а взгляд Макаровой так, вообще, убивал наповал, но меня это нисколечки не волновало, — я пребывала в самой лучшей из всех своих фантазий: Лёша рядом, он смотрит на меня, он не отпускает мою руку…
Оля пару раз мне понимающе подмигнула, она не сидела на месте, участвуя во всех конкурсах и танцах. Меня же было не вытянуть: не хотелось терять драгоценных мгновений рядом с Лёшей.
После банкета, часть народа отправилась по — домам, а часть (и мы в том числе), поехали встречать рассвет на набережную.
Под утро было уже довольно зябко и Лёша накинул на меня свой пиджак. Я укуталась в тёплую мягкую ткань, вдыхая его неповторимый запах. Мы стояли вдвоём поодаль от основной компании, наблюдая, как медленно восходит над горизонтом солнце. Лёша приблизился и обнял меня сзади за талию. Я затаила дыхание и, набравшись смелости, откинулась спиной на его грудь.
Я была в раю.
Не знаю, сколько времени мы так простояли, то ли секунду, то ли вечность, но когда Лёша заговорил, то невероятное волшебство, которое я ощущала, постепенно испарилось, уступая место реальности.
— Через месяц я уезжаю на военные сборы, — неожиданно сказал он.
Я замерла на секунду, а затем воскликнула:
— Но куда?! Зачем?!
— В армию ухожу, отдавать долг родине, — вот зачем, — я услышала, как он усмехнулся.
Я хотела повернуться, чтобы взглянуть в его лицо, но Алексей не позволил это сделать, ещё крепче обняв меня.
— Это всего на один год. Он быстро пролетит.
Мне хотелось зарыдать.
"Как же так?! Целый год?! Ведь мы только — только обрели друг друга!"
Сегодняшний вечер железобетонно укоренил в моём сознании мысль, что теперь мы с Алексем пара, и что с этого дня, я — его девушка.
Я почувствовала, как губы Лёши легонько коснулись моей щеки. Я задрожала. Мне хотелось большего. Хотелось настоящего поцелуя. Я никогда не сомневалась, что свой первый поцелуй подарю только ему.
Всё же развернулась и заглянула в его серьёзные глаза. Он не улыбался.
— Лёша, — прошептала я, потянувшись к его губам.
Но поцелуй так и не случился.
— Лёшкааа, Юлькааа! — громкий крик Ольги заставил нас отпрянуть друг от друга. Я сделала шаг в строну, тяжело вздохнув. Через несколько секунд она подлетела к нам.
— Милуетесь? Я всё видела! Успеете ещё. Я замёрзла как суслик, поехали домой!
5 глава
Я стояла на перроне, умываясь слезами. Октябрьский ветер обжигал лицо, но я не чувствовала его холодных щупалец. Я чувствовала лишь невыносимое страдание. Моё сердце словно выжали до капли.
Лёша уехал. На долгий бесконечный год. Уехал так далеко, насколько это вообще можно себе представить. Я до последнего надеялась, что его отправят служить куда — нибудь поближе к Москве, но, оказывается, он сам настоял, чтобы поехать на этот Дальний Восток.
— Дурочка, радоваться надо! Уж лучше пусть на Дальний Восток, чем в Чечню, — утешала меня Оля. — Да и что такое год?
— Вечность, Олечка!
После выпускного я с нетерпением ждала развития наших отношений, но до отъезда Алексея на летние военные сборы, мы виделись всего несколько раз, и то, либо в присутствии Ольги, либо кого — то из его друзей. Пару раз он брал меня в свою компанию, а когда провожал обратно домой — то не позволял себе ничего лишнего, кроме лёгких объятий. Поцелуй в щёку и ласковый взгляд — всё, на что я могла расчитывать. А во мне уже давно проснулась женщина, мне хотелось от Алексея других прикосновений: жарких, мужских… Я не понимала статус наших взаимоотношений, но заговорить об этом не решалась, не хотелось казаться навязчивой или легкодоступной: я до ужаса боялась оттолкнуть его от себя.
Тем временем, я поступила в педагогический университет на начфак. Оля поступила туда же на иняз — ей, в отличие от меня, легче всего давались языки. Мы по — прежнему оставались лучшими подругами, но как ни странно, мой, так называемый роман с её братом немного отдалил нас друг от друга, а может быть, это было связанно с тем, что у Оли началась своя бурная личная жизнь.
Лёша вернулся в конце августа. Оставалось чуть больше месяца до его окончательного отъезда в армию. Я мечтала о том, что уж этот месяц мы точно проведём вместе и, возможно, случится то, к чему я была давно готова… Но всё было ровно так же, как и раньше: друзья, компании, поход в кино всей толпой. Мы ни разу не оставались наедине, кроме тех редких моментов, когда он провожал меня домой. Но и тогда Лёша вёл себя довольно сдержанно, и сразу же нажимал на кнопку звонка, как только мы подходили к двери моей квартиры.
Однажды, я не выдержала и рассказала об этом Оле.
— Мне кажется, он боится, — ответила она, выслушав мои жалобы.
— Боится? Но чего?!
— Нууу, он же знает что ты ещё девочка, несовершеннолетняя… Однажды, я самолично под дверью слышала, как он говорил другу, что никогда не связывается с девственницами и старается обходить их за километр. Правда это давно было, задолго до нашего выпускного.
Я надеялась, что только это сдерживало Алексея сделать шаг к нашему интимному сближению. Я безумно мечтала поцеловать его, мне каждую ночь снились наши поцелуи и объятия, но никак не могла решиться на это первая.
— Береги себя, Белка. Учись хорошо, и не забывай писать, — сказал он мне на прощание.
— Я буду беречь себя, Лёшечка! Только для тебя одного! Обещаю! — горячо выпалила я, по — своему расценив его слова.
Я с полной уверенностью могла сказать, что глаза Лёши в этот самый момент ярко вспыхнули, он хотел мне что — то ответить, но его так не во время окликнули. Поцеловал меня в лоб, а затем легонько, почти невесомо коснулся губами моих губ. Я потянулась к нему всем телом, чтобы продлить это мгновение, но Лёша отстранился и, развернувшись, заскочил в вагон.
Как прожить без него целый год?!
Видя мои слёзы, его мама, тётя Света, нежно меня обняла.
— Не плачь, Юлечка, он отслужит и вернётся. Самое главное, что его на эту ужасную войну не отправят. Мы с отцом так переживали из — за этого! Поехали к нам, милая…
В ту ночь я впервые спала не с Олей, а в комнате Лёши, крепко прижимая к себе его подушку.
С тех пор я стала жить в состоянии какого-то лёгкого анабиоза, в постоянном ожидании письма от Алексея, а вся остальная жизнь: универститет, лекции, родители, друзья, — словно были фоном, декорацией. Но писем не было. Лишь в редких письмах родителям, Лёша передавал мне привет.
