Я смогу? У меня получится? Или не стоит даже дёргаться по направлению к свободе?
Нужно хорошенько всё обдумать, прежде чем решаться на такой рискованный, отчаянный шаг.
6. Александр
— Бухла не мало берёшь? — с любопытством заглядывая в багажник моего внедорожника, спросил Макс.
Мы только что с его помощью забрали все мои пожитки от моей бывшей девушки, потому что она меня выгнала. У меня личная драма, а Макса волнует количество спиртного, что я взял с собой на выходные? Впрочем, чего ещё ждать от этого раздолбая?
— Хочешь, чтобы я наебенился, как мразь, и меня волки сожрали?
— Да нету там волков, Саня! Белки только или зайцы. Ладно, хозяин — барин! — вскинул друг руки вверх, и я захлопнул багажник.
— Лучше волки, чем белки, — попытался отшутиться я.
Мы покурили возле подъезда на дорожку. Обычно у Макса рот не закрывался. Он болтун и весельчак. Сейчас он понимал, что мне не до его охуительных историй, поэтому помалкивал.
Я стоял спиной к дому, но знал, что Оля на меня смотрит из окна своей кухни. Затылком чувствовал её взгляд на себе. В нём не было ни капли сожаления или тоски, иначе я бы обернулся, а потом снова попытался вернуться.
Я знал, что всё кончено, но меня не отпускало это место. Собравшись, я решительно отбросил окурок в сугроб, открыл дверь машины и сел за руль. Макс последовал моему примеру, прыгнув в свою тачку, и через минуту мы уже выезжали из двора.
Нужно было взять себя в руки и сосредоточиться на дороге. Путь до домика в лесу, где мне предстояло кантоваться весь отпуск, был не близким. Как назло, снег повалил, ухудшая видимость и моё и без того хреновое настроение.
Хотя бы тепло. В мороз шляться по лесу вообще небезопасно. Тёплая одежда и обувь, а также всё, что могло понадобиться для выживания на местности, у меня имелось, но морозить задницу без надобности — такое себе занятие.
Пристроившись за машиной Макса, я скинул куртку и включил музыку. В багажнике позвякивали бутылки с алкоголем, и шуршали коробки с моим барахлом. Так странно, всё, что я нажил, уместилось в несколько коробок и один большой пакет. А ведь мне уже тридцатник. Я уже майор.
У моих сослуживцев семьи, дети, свои дома, пусть и ипотечные. Вон, хоть бы Макса взять. Он, конечно, холостяк, но хата есть, машина покруче моей будет и поновее. А я, гол как сокол. Лох — вот подходящее слово.
Я горько усмехнулся сам себе. Завидовал я другу, чего скрывать. Девчонки на него сами вешаются, а он при всей своей состоятельности жениться не торопится. Я же, наоборот, готов осесть на диване, да борща домашнего похлебать, но никто не хочет жизнь свою связывать с военным.
И ведь были у меня серьёзные, далеко идущие отношения, и не одни. Всё заканчивалось одинаково, банально до рвоты.
— Прости, Саша, я не могу бесконечно ждать тебя из командировок, гадая, вернёшься ты или нет. Мне мужик под боком нужен, а не где-то там.
Я понимал, что тяжело ждать мужика со службы, но мои коллеги умудрились найти себе жён. Девчата не побоялись связаться с военными и нарожали им детей.
Значит, и моя рисковая где-то есть? Я искренне думал, что это Оля, но её хватило всего на две мои командировки. Знал бы, что так выйдет, не съезжался бы с ней, а продолжал снимать отдельную квартиру. А теперь мы распрощались, и я вообще оказался на улице в прямом смысле слова.
Снять что-то путнее перед праздниками было нереально, да и настроения не было выбирать хату. Макс, как настоящий товарищ, предложил пожить у него, отметить Новый год с огоньком и размахом, как он любит, но мне захотелось тишины и уединения. Тогда он вспомнил, что у его двоюродного дядьки охотничий домик имеется.
Я эту избушку в глаза не видел, но согласился сразу, не раздумывая. Ковыряться в вариантах было неловко, особенно если их нет. Чай не принцесса, не пропаду в лесу?
Будет время и возможность отдохнуть от людей, суеты и шума, подумать о своей жизни, о её смысле и прочей высокопарной лабуде. Выпью нормально, в конце концов.
Пил я редко. В основном из-за профессии. На службе много не выпьешь, вылететь с неё можно под этим делом или погибнуть. А в отпуске дела всегда находились. То родителям нужно было помочь по хозяйству, то даме сердца время уделить.
Вариант погостить у родителей, я сразу отмёл. Мать мне плешь проест за то, что я с Олей расстался. Как и все мои бывшие девушки, Оля понравилась моим предкам. Мама спросит, почему я без неё приехал, а потом заведёт пластинку о том, какой я беспутный и бестолковый мужик, раз жену никак не найду. Обязательно пустит слезу, потому что внуков у неё до сих пор нет, и припомнит, что она меня не так воспитывала. Приведёт в пример двоюродных братьев, соседей, моих же друзей ровесников, у которых семеро по лавкам, чтобы окончательно меня закопать в моей проблеме.
Отец пожмёт плечами и достанет из подпола самогон. Спорить с мамой бесполезно, да и не шибко хочется. Вот я и буду сидеть за столом, как обосранный. Хмельной от батиного первача, но несчастный, вопреки стараниям родителей.
Не так я мечтал отметить Новый год, конечно, но побыть одному хотелось больше, чем маминого холодца и нотаций. Дурацкая примета — с кем встретишь год, с тем и проведёшь, не давала мне покоя. Я потом целый год один буду?
В прошлом году я с девушкой праздновал, но не сбылось. Так чему верить?
Мне позвонил Макс и предложил перекусить в одном из придорожных кафе. Он с самого утра со мной нянчился, проголодался не меньше моего. Можно было выехать раньше, чтобы добраться до домика засветло, но я зачем-то тянул время, до последнего надеясь, что мы с Олей помиримся, и мне не придётся никуда уезжать. Теперь я корил себя за свою глупость, зато, совесть чиста. В отношениях с бывшей я сделал всё, что мог, до самого их конца.
Мой друг уже вовсю хомячил шашлык, а я всё думал и думал об Оле. Привязался я к ней всей душой, всем сердцем. Как бы я ни тешил себя надеждой, что ещё подвернётся мне по жизни хорошая девушка, один хер, было тоскливо.
Я снова позавидовал Максу. Он избегал всяческих привязанностей и обязательств. У меня такой период был в ранней юности, когда я только начинал "пробовать" противоположный пол, осваивая мужские навыки.
Сколько себя помню, во мне всё время жила эта потребность быть с кем-то, о ком-то заботиться, любить, сопереживать. Того же самого я ждал и в отношении себя. Это потрясающее чувство, когда тебя ценят, ждут дома, провожают с тоской и встречают с радостью.
Может, я какая-то не целостная личность, если быть наедине с самим собой мне не по кайфу? Макс называет это свободой, а я — одиночеством. Если он тащится от своей холостяцкой жизни, то я от неё мучаюсь и страдаю.
— Не парься, Саня! Так и быть, свожу тебя на Рождество в клубешник! — попытался приободрить меня Макс, видя мой кислый ебальник. — Такую тёлочку тебе найдём, сам себе обзавидуешься!
— Хорошо, — буркнул я и всё-таки заставил себя начать есть.
Я согласился из вежливости. Ни в какой клубешник я, конечно же, не собирался. Тратить деньги и время на одноразовый перепихон? Каким бы незабываемым ни был тот самый трах, спасибо, я лучше подрочу.
Кого можно найти в клубе? Охотницу на айфон? Я не олигарх и не мачо. Не хрен мне там делать. Да и смотрюсь я в клубе, как мудак.
Возможно, я цинично выделываюсь, а может, просто настроения не было. Не исключено, что случится чудо, и желание выебать какую-нибудь молоденькую шкуру у меня появится чуть позже, но я знал, что чудес не бывает, и себя знал, поэтому тут же выбросил из головы грандиозный план Макса.
От кутежа с Максом меня отгораживала ещё и моя боязнь профукать деньги. Я немного подкопил баблишка, хотел Оле на Новый год машину подарить. Новую, из салона. Так сильно я хотел её порадовать, что позволил себе спланировать такой подарок. С сюрпризом не вышло, и теперь я переживал, что меня с горя понесёт. Где выпивка, там бабы, а где бабы, там всегда траты.
