Утром просыпаюсь раньше всех. Иду на кухню. Настроение — приготовить что-нибудь вкусненькое. Так, из продуктов, которые у нас есть можно пожарить только картошку. Да уж. Не густо. Сбегаю потихоньку в магазин.
Что-то мне захотелось блинчиков со сгущенкой. Дома у нас готовила всегда Таня. Но что там сложного? Ничего. Вот и справлюсь.
Купив продукты возвращаюсь домой. Мои сони еще спят. Так что успею. Замесив тесто, разбавляю его молоком, как в рецепте. Но что-то оно не промешивается. Блин! Точнее не блин. Одни комочки. Жалко миксера нет. Ну ладно, кое-как разбила комочки ложкой. И так сойдет.
Ставлю ту самую злосчастную сковородку на плиту. Наливаю масло и жду когда нагреется. А как понять, что оно нагрелось?
Вспоминаю, что можно капнуть воды и если вода закипит, значит пора.
Мочу руку под краном, только поднесла ее к сковороде, несколько капель упало, как оказалось, в кипящее масло.
В то же самое мгновение, это долбанное масло начало стрелять. И попадало исключительно в меня. И в глаз, и на обе руки, и в живот, даже через футболку.
Я хныкала, но не сдавалась. Вот, я бестолочь, конечно. Таня так пустую сковороду проверяла. Но все же я узнала, что масло нагрелось. Хоть, и не без травм.
Поднимаю сковороду, чтобы разлить тесто и сформировать блин.
Ай-яй-яй! Да, что же это такое…
Опять чуть не роняю ее себе на ногу, потому что она горячая. Вот балда. Схватилась за ручку без прихватки. Обожгла руку. Больно. И обидно. Что же я такая неумеха.
Ладно, хоть не разбудила никого. Нашла прихватку. Налила тесто. И пока первый блин жарился, шарюсь по всем ящикам в поисках аптечки.
Так, что можно использовать от ожогов? Посмотрим. Парацетамол, перекись, йод. И больше нифига. Может йод?
Блин! Первый, мой, блин сгорел! Уже и дым на всю кухню. Открываю окно, вытяжки-то нет.
Из целой стопки блинов, которая у меня должна была получиться, съедобными оказались всего штук пять от силы.
Большая часть порвались, некоторые сгорели, и еще несколько превратились в нелепые комки. Да уж. Кулинар из меня никакой.
Чай-то я сумею заварить. Колдую с чайником.
Все-таки заварив чай, наливаю себе чашечку. Думаю один блинчик собственного приготовления я заслужила.
Начинаю разворачиваться с чашкой горячего чая, чтобы присесть за стол. Делаю шаг в сторону.
— Ты нас убить хочешь? Чтобы мы задохнулись во сне? — появившийся из ниоткуда Марк. Не успеваю повернуться до конца, как чашка в моей руке дергается, и все содержимое выливается прямо на голый торс "соседа".
— Твою ж… — цедит сквозь зубы.
— Прости-прости, я нечаянно… — хватаю полотенце и начинаю вытирать ему живот.
— Да, что ты делаешь? — такое же неожиданное появление сестры. — Ты так только растираешь! Холодное надо.
И преспокойно достала из холодильника пачку пельменей и приложила к животу пострадавшего.
— И откуда я должна знать как правильно надо? Меня никто не учил.
— Ты меня в прошлый раз не добила, подумала в этот раз прокатит? — Марк улыбнулся.
— Извини, я не хотела.
Он еще раз улыбнулся.
— Так! А это еще что? — до сестры дошло понимание погрома на кухне.
— Завтрак, — я широко улыбнулась. — Вообще-то, я старалась. Вон руку обожгла.
— Приложи что-нибудь холодное. А я пиццу закажу… — даже обидно как-то стало. Эх, не оценили мой кулинарный подвиг. Хотя, почему нет? Вот, сидит человек и уплетает мои блины. Надеюсь, съедобные.
— Тебя вчера всё-таки не убили? Я рада… — обратилась я к Марку, пока тот точил завтрак и одновременно "лечил" свой живот холодным компрессом.
— Как видишь.
— Боя не было… — сказала, вошедшая на кухню, Сандра. Уже переоделась. Когда успевает? — Мы вчера еле ноги унесли оттуда. Перед выходом Марка, Олегу сообщили, что ОМОН в пути. Мы успели уйти, но насколько я знаю клуб разнесли, несколько человек задержали.
— Вы же деньги не потеряли? ‐ надеясь, скрещиваю два пальца за спиной.
— Если бой в ближайшее время состоится, то нет. Поговорю с Олегом, попробую его уговорить на еще один бой. Главное, чтоб отец ничего не узнал.
Звонок в дверь.
— Пицца приехала. Пойду открою… — Сандра пошла открывать дверь, а мне что-то не по себе. — Папа?
Капец.
Глава 8. Приговор
— Нет, это надо было додуматься! Вы меня в могилу сведете! — рвал и метал отец. — От кого, от кого, а от тебя, дочь, не ожидал!
— Ну, что она такого сделала? Приехала сюда, развеяться и отдохнуть перед свадьбой… — заступилась за меня сестра. Она ведь не знает, что имеет в виду отец.
— Я не об этом… — перебивает ее отец. — Линда, расскажи-ка сестре, что ты сделала.
Я во всём призналась. После нашего разговора на повышенных тонах вчера утром, я решила спасти этих двоих. Марка, если и не от инвалидного кресла, так от увечий уж точно. Сандру от потери денег и гнева отца.
Я не придумала ничего лучше, как позвонить в полицию с анонимным сообщением. О том, что по определенному адресу проводятся бои без правил. Пришлось покопаться в интернете, чтоб найти адрес. Ну и, чтоб наверняка, пришли в нужный мне момент, ляпнула, что виновник всего этого беспредела, то есть, отец, будет там, именно, в это время. Я подумала, если полицейские заявятся туда перед боем Марка, то бой отменят. А, значит, и деньги останутся в клубе.
— Только, дуреха, со своего телефона звонила… — заканчиваю свой монолог.
— Олег вовремя мне сообщил… — подытоживает отец.
— А мне пообещал, что ты не узнаешь… — с досадой в голосе отвечает Сандра.
Да, я виновата. Сижу с опущенной головой. Тупо пялюсь на узор на ковре.
Тишина. Рассматриваю всех украдкой. Все пристально смотрели на меня. Отец с злостью в глазах, сестра с обидой. И только Марк смотрел так… С сочувствием? С пониманием?
— Ты совсем дура, что ли? — первой нарушила молчание Сандра. — А ты не знаешь, что если бой срывается по вине клуба, то есть определенная неустойка? А что все ставки возвращаются? Это столько бабла, ты не представляешь…
— Да, я дура! Но я хотела помочь! Ты сама говорила, что не потеряли вы эти бабки или нет? — срываюсь на эмоции.
— Не потеряли. У Олега только проверенные люди. Он смог со всеми договориться… — сестра совсем сникла, уже в ожидании вердикта.
— Значит, так! Ты, — указав на меня пальцем. — Едешь домой. Сейчас же! Собирайся. Из-за твоей выходки, мне пришлось просить помощи у Егора Павловича. Он, как будущий родственник, помог. И свадьба через месяц, я обещал.
Вот он! Мой приговор! Егор Павлович! Еще держу кулачки, чтоб не догадался, что я сбежать хотела. Но этот звонок — косяк знатный. Я сейчас заплачу.
— Папа, но я же еще не съездила к маме… — еле-еле сдерживая слезы. В голове промелькнула мысль, что не хочу разреветься именно перед Марком.
— Вот и надо было ехать в Сочи, к матери. Какого ты потащилась сюда? Я еще матери вашей устрою…
— Нет! — всё время пока он орал, я сидела молча, опустив голову. Но причинять вред маме я не позволю. — Мама ничего не знает. Она не в курсе, что я здесь.
— Так! Очень интересно! Но об этом мы поговорим дома! Собирайся! Теперь ты! — на последней фразе он резко повернулся к Сандре. Она аж вздрогнула. Но не успел отец ничего сказать.
— Александр Викторович, это я надоумил Сандру ввязаться в эту авантюру, она тут не причем! — вмешался Марк. Ой, дурак. Сандре-то он ничего не сделает, поорет-поорет, да успокоится. Все-таки, любимая дочь. А вот Марк огребет сейчас.
— С тобой будет отдельный разговор! — заткнул его отец. — Так, какого черта, ты здесь, еще и ним? И почему ты вмешиваешься в дела чужого клуба? Тебе своего мало?
— Отец, послушай. Раз ты мне поручил работу в клубе, то будь добр — доверяй мне. Я сделала то, что считала нужным. И не жалею ни об одном своем поступке. Я была уверена, что поступаю правильно. Я и сейчас считаю, что это было единственно верным решением… — с уверенностью в голосе отчеканила сестра.
