— Хорошо. — Его голос был мягким. — Увидимся в восемь утра.
— Так рано? — простонала я.
Дилан рассмеялся.
— Да, Грейсон любит рано начинать, но тебе обычно нужно будет приступить к девяти. Я подумал, что ты захочешь произвести впечатление в свой первый рабочий день.
— Думаю, мне страшновато знакомиться с твоим братом.
— Не стоит. Хотя, может самую малость.
— Ты не помогаешь.
Его смех был глубоким.
— Прости, ничего не могу поделать. Мне нравится разговаривать с тобой, Кензи.
— И мне с тобой, Дилан. Я чувствую, что мы станем хорошими друзьями. — Это замечание согрело мое сердце, ведь у меня так давно не было друга.
— Хм, я тоже так думаю, и это еще больше разозлит Грейсона.
— Дилан, — огрызнулась я. Похоже, ему нравилось трепать мне нервишки, говоря о своем брате в таком ключе.
Когда его хохот стих, он сказал:
— Прости, это действительно братская любовь. Ладно, я пришлю тебе адрес, и встретимся у входа в понедельник.
— Звучит отлично. Полагаю, ты работаешь со своим братом, если собираешься быть там? — спросила я.
— Нет. Но я живу недалеко от него, так что мне нравится заходить и досаждать ему. Мы оба упертые.
— Отлично, значит мой босс к тому же еще и упертый. — Черт, наверное, мне не стоило этого говорить, раз брат Дилана собирался стать моим боссом. — Извини, я не должна говорить такие вещи. Иногда что-то вылетает, и я не могу это остановить.
— Это освежает. Мне это нравится, и я уверен, что в тебе есть все необходимые качества, чтобы надолго задержаться здесь. С тобой будет все хорошо в понедельник.
Считал ли он так потому, что я могла выпалить всякую чушь при его брате, моем боссе, что несомненно бы повеселило Дилана, или он все же действительно считал, что все со мной будет хорошо? В любом случае, я все равно ответила:
— Спасибо, Дилан. За это и за все остальное.
— Мне только в радость, — ответил он, прежде чем закончить наш разговор. Я положила телефон обратно в подставку и встала с кровати. Подошла к окнам балкона и выглянула наружу.
Этот день должен был стать моим.
Казалось, что ужасная глава моей жизни закончилась и вот-вот начнется другая, захватывающая.
На моем лице расцвела широкая улыбка. Я сцепила в замок руки перед собой и подняла их вверх, издав вопль счастья. Переступала с ноги на ногу и пританцовывала глупую джигу.
Пока мое сердце бешено колотилось, я остановилась и снова посмотрела на заходящее солнце.
Внезапно улыбка сменилась хмурым выражением лица.
Чувство вины обожгло меня изнутри. Я была счастлива, но совсем скоро Роберт должен был вернуться домой, я оставила ему записку, написав о том, что больше не могла так жить. Что мне необходимо отыскать себя, того человека, которым я раньше была. Ему будет больно, а я стану причиной его боли. Ради Бога, я оставила письмо в стиле «Дорогой Джон».
После долгих шести лет я готова была оставить абсолютно все. И могла надеяться лишь на то, что поступала верно и делала правильный выбор.
Боже, Макензи, ты не в состоянии выполнять самые простые вещи.
Как, ты говоришь, это называется? Я не могу это есть. В нем полно жира, и тебе тоже не стоит это есть.
Мне нравятся изгибы, дорогая, но не кажется ли тебе, что твои стали слишком большими?
Ты симпатичная девушка, но, может, стоит наносить больше макияжа?
Может, тебе стоит подстричься, как Триш?
Да. Я однозначно сделала правильный выбор, черт возьми. Потому что была умной, хорошенькой, и уж точно не была никчемной.
Вернувшись к кровати, я подошла к столу рядом с ней, откусила кусочек чизкейка, который заказала ранее, и сделала глоток виски.
Я снова стала хозяйкой своей жизни и могла есть и пить то, что хотела, не спрашивая ни у кого разрешения. Меня охватило чувство спокойствия. Я могла сделать это. И смогу вновь обрести себя.
Пока не зазвонил телефон. Я быстро схватила его с кровати и посмотрела на экран. Роберт. Внезапно чизкейк и скотч в моем желудке показались мне неправильной идеей.
Нет. Я не отступлю.
Могу это сделать. Я могу поговорить с ним.
Я робко ответила:
— Алло?
— Я думал, ты меня любишь? — это первое, что он произнес.
— Люблю. — Я так думаю. Вздохнув, я покачала головой от осознания, что лгала и беспокоилась о его чувствах. Я не любила своего мужа. И поняла это несколько дней назад, когда усомнилась в своей любви к мужу и сообразила, что ее больше нет.
— Неужели ты не видишь, как сильно это меня ранит? Моя жена вдруг решила, что пришло время ей найти себя, когда я никогда не думал, что она вообще потеряла себя.
— Мне так много раз было больно…
— Почему? Я не какой-то пьяница, который проводит все свое время в баре, а после возвращения домой избивает свою супругу. Я дал тебе все, и вот как ты поступаешь.
— Ты видишь во мне только недостатки, то, что, по твоему мнению, нужно исправить. Я столько всего поменяла в себе ради тебя, но этого всегда будет недостаточно.
— Почему ты молчала раньше?
Слезы заполнили мои глаза, разочарование проскользнуло вместе с моим вздохом.
— Я пыталась.
— Нет, не пыталась, иначе я бы все исправил, и ты была бы сейчас дома, где тебе самое место. — Он говорил раздраженно, словно это было пустой тратой его драгоценного времени. Это задело, но и разом разозлило меня.
Плечи поникли, я опустилась на колени возле кровати и оперлась верхней частью тела о кровать.
— Я пыталась, Роберт. Но ты не любишь слушать, — сказала я ему.
— Ты, наверное, недостаточно старалась. И прекрасно знаешь, как я занят на работе. Каким напряженным бываю, и все, что я хочу сделать, это прийти домой, съесть порцию хорошей здоровой пищи и отдохнуть. Но когда я прихожу домой, вижу лишь беспорядок, но ничего не говорю. — Я стиснула зубы. Все та же старая и избитая тирада, но дом, на мой взгляд, всегда был чистым. Боже упаси, если вдруг под дурацким неподъёмным диваном окажется хоть пара соринок. — Затем ты готовишь то, чем нам действительно не стоит питаться в большинстве случаев, и я все еще ничего не говорю. — Я фыркнула. Его задница зачастую что-то говорила об этом, даже если это была самая здоровая и полезная еда, это все равно было недостаточно хорошо. Роберт проигнорировал меня и продолжил: — Я просил тебя быть более соблазнительной в спальне, но ты и это не услышала. Ты забываешь постоянно о банковских платежах, и опять же, разве я говорю об этом? Нет. — Он вздохнул. — Может быть, перерыв нам сейчас не помешает. Мне все равно нужно уехать из города на две недели. Я положу немного денег на твой счет, чтобы ты смогла оплачивать то место, где остановилась, а когда вернусь, тогда и поговорим. Дома, где тебе и место.
Я так и не смогла ответить. Он закончил разговор, что всегда было в духе Роберта. Он хотел, чтобы последнее слово всегда было за ним, и любил, чтобы разговор шел по его сценарию. Я не успела рассказать о работе или о том, что мне не нужны его деньги. И понимала, что он позволил мне уехать, потому что считал, что я не справлюсь без него.
Он вел себя как придурок. Я много раз пыталась поговорить с ним, рассказать о своих чувствах. Он никогда меня не слушал, а если и слушал, то перекладывал все на меня.
Но не в этот раз.
Чувству вины не место в принятом мною решении. Я поступала правильно, ради своего блага. Поэтому вытерла выступившие слезы, сделала глубокий вдох и поднялась с колен.
Ничего не изменится, если я вернусь на прежний путь. Роберт не поменяется, а я снова буду винить во всех наших проблемах себя.
Если бы я просто изменилась.
Если бы я просто начала лучше убираться.
Если бы я делала все, чего он хотел, чтобы сделать его счастливым, тогда бы и мы были счастливы.
Но брак не должен быть таким.
Это партнерство, два человека, которые вместе решали возникшие на их пути проблемы. А не когда один обвинял другого или заставлял другую думать, что она виновата во всем, что идет не так.
