И вот так тишина нарушается.
— Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно.
Я оборачиваюсь и наблюдаю, как Дженсен поднимается на ноги, весь в поту и нервный. Он стучит по стулу, его так сильно трясёт.
Он выглядит так, будто в любую секунду описается.
Мне почти хочется рассмеяться, но в то же время мне немного жаль этого парня. Я никогда не видел, чтобы кто-то выглядел таким потным и испуганным одновременно.
— Что угодно? — Том крутит циферблат на своих часах, а затем широко зевает.
— Например, вернёшь нам долг? — спрашиваю я, снова поворачиваясь лицом к окну.
— Ну, этого я точно не могу сделать.
— Да? — Том отрывается от своей работы. — Вы хотите сказать, что не можете вернуть деньги, которые украли из наших карманов?
— Что ж, мистер Костас, у меня их больше нет. По крайней мере, не в данный момент.
Редеющие волосы Дженсена спутаны; сочетание пота и слишком большого количества геля для волос усиливает его растущее облысение.
— Итак, что ты предлагаешь? — Том откидывается на спинку стула, чувствуя себя совершенно непринуждённо и играя Дженсеном как на скрипке.
«Мне ещё многому нужно научиться у моего старшего брата», — думаю я с восхищением.
— Своего рода обмен, — всхлипывает Дженсен со слезами на глазах. — Как насчёт этого?
Я оборачиваюсь. Мы с Томом смотрим друг на друга, каждый из нас почти незаметно приподнимает брови.
О чём, черт возьми, он говорит?
— Обмен? — спрашиваю я, сохраняя нейтральный тон.
Дженсен продолжает, понимая, что мы можем быть заинтригованы его странной бравадой.
— Да, да. Обмен, и на что-то гораздо более захватывающее, чем деньги.
Я скрещиваю руки на груди и смотрю на жирного юриста.
— Серьёзно. Продолжайте.
К чему он клонит?
— Что ж, мистер Костас, — Дженсен переводит взгляд с меня на моего брата. — Мы все знаем, что у вас есть деньги. Больше денег, чем вы знаете, что с ними делать.
— Да? — Том лениво растягивает слова. — Ну и что?
Дженсен продолжает болтать.
— Я просто имею в виду, что вы состоятельные люди, и с вами нужно держать ухо востро.
Я бросаю на него недоверчивый взгляд.
— Я и мой брат, взобравшиеся на Эверест, произвели на вас недостаточное впечатление, Дженсен? — я почти смеюсь, в равной степени ошеломлённый и неуверенный в том, к чему клонит маленький мужчина с этим странным разговором.
— Нет, нет, это было очень впечатляюще, сэр, — теперь Дженсен практически хнычет.
Отвратительный пресмыкающийся, зачем мы вообще его наняли?
— Ближе к делу, Дженсен. — В разговор вмешивается резкий голос Тома, и очевидно, что он тоже начинает уставать от игр нашего бывшего юриста.
— У меня есть идея, но это было бы небольшим табу. Я уже проделывал это однажды с другим состоятельным клиентом.
Я пристально смотрю на Дженсена, пытаясь понять, что он имеет в виду.
— И что?
Том смотрит на меня, тоже пытаясь понять, к чему клонит Дженсен со своей так называемой идеей «табу».
— И вы думаете, что ваша так называемая идея сделала бы всё лучше? — Том поднимает брови, явно не в восторге.
Дженсен быстро кивает.
— Да, видите ли, мистер Костас, это совершенно особенный пакет.
Я фыркаю.
— Это не сработает. За исключением лекарства от рака, я понятия не имею, что вы можете нам предложить.
Мой брат выглядит так, будто собирается согласиться, но тут Дженсен скользит растекающейся лужицей на колени. Теперь он стоит на коленях на ковре со слезами на глазах, его лоб блестящий и мокрый.
— Нет, пожалуйста! — кричит он. — Пожалуйста, послушай меня!
Я снова обмениваюсь взглядом со своим братом. Тщедушный мужчина просто слишком жалок, трясётся и плачет таким, какой он есть.
— Тогда в чём ваша идея? Выкладывайте, — говорю я, усаживаясь на кожаный диван, стараясь не смотреть на скользкого юриста.
— Ну, сначала мне нужно позвонить. Чтобы уточнить детали, — сквозь рыдания умоляет Дженсен. — Мне нужно убедиться, что у меня всё в порядке. Но я думаю, что смогу найти женщину.
Я обмениваюсь с братом ещё одним полным отвращения взглядом.
— Ты имеешь в виду проститутку? Нет, спасибо, — я с отвращением качаю головой. — Нам не нужно платить за секс.
Теперь Дженсен тяжело всхлипывает. Он снимает свои часы и кладёт их на пол перед нами в качестве подношения. Золото выглядит поддельным, и у него гигантское лицо, которое комично велико.
— Вот, возьмите мои часы в качестве гарантии, — умоляет он. — Это часы моего прадеда, и он привёз их с собой, когда приехал из Польши. Это семейная реликвия. Примите это как моё обещание вам, что я продолжу эту идею. И нет, это не просто какая-то там женщина. Это женщина, подходящая для таких мужчин, как вы. Она королева: соблазнительная, мягкая и готовая развлекать двух мужчин одновременно. Я обещаю вам это!
Я качаю головой. Нам не нужны его уродливые часы. Более того, нам не нужны и его женщины.
— Нет, спасибо, — коротко отвечаю я. — Забирайте свои часы и уходите.
Но Дженсен снова заливается слезами и переводит полные муки глаза в мою сторону.
— Пожалуйста, мистер Костас, — умоляет он. — Я разберусь с этим! Я всё исправлю, не с помощью денег, а с помощью женщины. Вам она понравиться, я гарантирую это.
Мой брат вздыхает и закрывает глаза, потирая переносицу.
— Просто убирайтесь, — рявкает он. — Мы поговорим позже.
— Нет, пожалуйста! Я приведу вам женщину! — кричит Дженсен, вскакивая на ноги. Он поднимает часы и кладёт их в карман, а не на запястье. — Я обещаю! Просто дайте мне день.
Я с отвращением отворачиваюсь. Но Том добрее.
— Хорошо, — говорит он отрывисто. — А теперь уходите.
Дженсен вытирает глаза и спешит к двери, всё ещё шмыгая носом.
— Спасибо вам, мистер Костас, вам обоим, — шепчет он, выходя. Затем тщедушный мужчина несётся по коридору, а я подхожу, чтобы закрыть дверь.
— Что, чёрт возьми, всё это значило? — спрашиваю я Тома, морща нос от запаха тела Дженсена. — И когда этот парень в последний раз принимал душ?
Том смеётся во всё горло.
— Это наша вина. Мы напугали его до самых потовых желёз.
Настала моя очередь хихикать.
— Что за придурок. Ты думаешь, у него действительно есть таинственная женщина по вызову?
Мой брат пожимает плечами.
— Кто знает? Что-то подсказывает мне, что она, вероятно, будет шлюхой без ограничений, что могло бы быть забавно, если подумать, — Том барабанит пальцами по столу, на его лице задумчивое выражение.
— Итак, что нам делать? — я спрашиваю своего старшего брата, хорошо зная его настроение. — Что бы Дженсен ни припрятал в рукаве, вероятно, это отстой. Давай будем честны: нам не нужны были его часы, и мы, вероятно, также не оценим эту загадочную женщину.
Мой брат кивает, его лицо задумчивое.
— Да. Давай посмотрим. Может, он проявит творческий подход, — Том со вздохом откидывается на спинку стула. — В конце концов, он в отчаянии. Может, у него получится.
— Вряд ли, — фыркаю я.
— Что ж, посмотрим, что он придумает, — зевает Том. — В последнее время мне было скучно. Может быть, он придумает кого-нибудь, кто заинтересует нас. Если подумать, он, вероятно, нарушит пару законов, чтобы заполучить её.
— Так что, пусть он сам себе роет могилу? — спрашиваю я, читая мысли моего брата.
— Точно. Пусть он продолжает лажать, пока не сможет выбраться обратно, — Том кивает.
«Вы не связываетесь с Костас», — одобрительно думаю я. Вслух я спрашиваю:
— Зачем мы вообще его наняли? — я съёживаюсь, когда думаю об этом жутком маленьком мужчине.
— Кто-то направил его к нам, хотя я не могу вспомнить, кто именно. Но его фирму также настоятельно рекомендуют для нашего вида бизнеса, — отвечает Том, едва обращая на меня внимание, пока расхаживает по комнате.
Это хороший аргумент. Холдинги Костас, наш бизнес стоимостью в миллиард долларов, производит игровые автоматы, среди прочего. Мы с братом превратили наш простой, но прибыльный семейный бизнес в империю, и мы вдвоём совместно руководим им. Благодаря нашим обширным активам, сложной модели дистрибуции и беспрецедентному богатству поиск хорошего юридического представительства был приоритетом с самого начала. К сожалению, по тем же причинам было сложно сменить фирму, несмотря на то, насколько мы лично презираем Дженсена Дрейпера.
