И тут я осеклась, наконец, сообразив. Громов понял, что я догадалась, потому что на его губы снова выползла кривая усмешка.
— Притворимся, что мои юристы не слышат, — буднично начал он. — Притворимся, что я с ними этого не обсуждал. Брак будет, конечно, фиктивным. Всего несколько месяцев. Я законно получу доступ к нужному участку земли, проложу необходимые коммуникации, налажу производство, и мы оба станемся в выигрыше. Потом разведёмся и разбежимся. От тебя, Митина, не требуется вообще ничего, кроме «согласна».
Я уселась за стол, вспоминая тот престраннейший день и не реагируя на подначку своего теперь уже мужа. Мужа на несколько месяцев.
Должно быть, тогда я до чёртиков, до безумия испугалась перспективы остаться на улице из-за чужих долгов и безответственности, раз согласилась на это.
Разве человек в своём уме на подобное смог бы решиться?..
— Надеюсь, теперь тебе полегчало, — я подвинула к себе тарелку с бутербродами, втайне порадовавшись, что не придётся собирать завтрак самой. Были в моём безумном положении и неоспоримые плюсы.
Но были и минусы — необходимость завтракать в компании мужа.
— Мне полегчает, когда всё закончится и мы разведёмся, — Громов подхватил со стола здоровенный френч-пресс и плеснул себе кофе. — Ну а теперь, Митина, давай, наконец, предметно обсудим условия нашего охренеть какого счастливого брака.
Глава 7
— И к чему этот дурацкий, совершено неуместный сарказм?
— О чём ты?
— Охренеть какого счастливого брака, — передразнила я его интонацию. — Говоришь так, будто это я тебя в эту дикую кабалу потащила.
Громов моментально потемнел лицом:
— Это не ощущалось бы такой кабалой, если бы ты вела себя поадекватней.
— Поадекватней? — вытаращилась на него я. — Ты за своей бы адекватностью лучше следил!
— Надеюсь, ты пояснишь, — с раздражающей бесстрастностью бросил Громов, отхлёбывая кофе из своей кружки.
— А что тут объяснять? Твои непомерные аппетиты весь разум тебе застят.
Тёмные глаза опасно сверкнули.
— Митина…
— Что, Митина? — меня было уже не остановить. — Это же надо, как у тебя между ног всё судорогой свело, что ты не смог потерпеть и устроил себе первую брачную ночь, притащив в дом одну из своих девок! А если кто-нибудь из «Фонда» прислугу надумает опросить?
Густые чёрные брови сошлись на переносице.
— Им что, заняться больше нечем — сплетни собирать?
— Представь себе! — я в сердцах шваркнула ложкой о тарелку, даже не притронувшись к своей исходившей паром овсяной каше. — Это их работа! Прямая обязанность! Они должны быть уверены, что мы не водим их за нос. Как будто наша свадьба и без того мало выглядит подозрительной!
— Слушай, с чего бы ей выглядеть подозрительной? — Громов раздражённо запустил пятерную в свою тёмную гриву. — Мы с детства знакомы. Дома через сад!
— Ну да, — хмыкнула я. — После школы ты укатил в Англию, в свой универ, а потом бизнесом занялся и вообще тут почти не появлялся. Потом вдруг нагрянул — трамс-бамс! — и через месяц женился на нищей садовнице из коттеджа. Конечно же, ничего, совсем ничего подозрительного!
Мои слова прозвучали неожиданно горько.
— И без того ведь понятно, что если бы не… ну… не трагедия, ты бы, может, и не вернулся. Но ты вернулся. Потом узнал про долги. Потом решил возродить местное производство, на которое все давно рукой махнули. А тут и невеста со стратегически важным участком земли подвернулась. Такая вот счастливая случайность. Нет, серьёзно, ничегошеньки подозрительного.
Громов поморщился.
— На торжестве левых гостей не было. Даже если кто-то что-то мог заподозрить…
— Да при чём тут торжество? Проверка может нагрянуть и через месяц. Но никто не запретит им опросить всех, кто работает в твоём доме.
— На этаже никого не было. Я из дома в день свадьбы всех выгнал, — Громов взирал на меня с ощутимой прохладцей. — Митина, ты совсем за идиота меня держишь? Никто Илону не видел, ясно? Проехали.
Илону. Имечко-то какое…
— Илону, может, и не видел, — не удержалась я от ехидцы. — А как быть с какой-нибудь Анжеликой, Снежаной, Эльвирой, которую ты следующей в свою постель потащишь?
Громов молчал, хотя тонкие ноздри хищно раздулись, демонстрируя степень его неподдельного раздражения.
— Можешь вынести их за скобки, — проскрежетал он. — Все свои удовольствия я оставлю за пределами дома, чтобы не подпитывать твою паранойю.
Тёмный взгляд катком прошёлся по мне до самой макушки.
— Ну как? Теперь полегчало?
Я проигнорировала его издёвку и принялась за свою щедро сдобренную маслом и фруктами кашу.
Посчитаем это победой, пусть и мизерной. По крайней мере, мне не придётся сталкиваться под одной крышей с его пёстрым гаремом. Засвербит в одном месте — путь развлекается, но подальше от моих глаз и ушей.
— Но я от тебя подобных жертв требовать не намерен, — крепкие белые зубы вгрызлись в поджаристый тост, и на мой немой вопрос Громов ответил, лишь когда дожевал его до конца. — Можешь ни в чём себе не отказывать. Развлекайся с кем хочешь и когда хочешь. Цени мою уступчивость, Митина.
— До пошёл ты, — шепнула я и вернулась к своей каше.
Видимо, переговоры мы умели вести только в присутствии адвокатов.
Очень уместное наблюдение — подозреваю, следующей попыткой заговорить о делах как раз и будет обсуждение нашего неминуемого развода.
Хотя что там вообще обсуждать?
Разве что сроки. И я уже готова была обводить числа в календаре.
Только бы поскорее этот адский цирк завершился.
После завтрака мы холодно распрощались, и я вернулась в свой коттедж забрать кое-какие вещи, которые понадобятся мне в учёбе.
— Что, не выдержала вчера? — Уля деловито сновала от кухонного стола к печке, готовя себе нехитрый обед. — Но ты не переживай. Я тут за всем присмотрю. И за рыбками. И за цветами. Ну и Громов-то наведываться тебе сюда не запрещал, я надеюсь?
Перебирая папки с бумагами, я мотнула головой, с досадой осознавая, что тут он повода для ненависти мне не предоставил.
— Нет, но… всё равно не хочется тебя одну оставлять.
— Ну, пришли мне из дома парочку слуг, — хихикнула Уля, взмахнув кухонной лопаточкой. — Я буду не против.
— Посмотрю, что можно сделать, — усмехнулась я.
Сестра вздохнула:
— А вообще… печально, конечно, что после стольких лет вы до сих пор как кошка с собакой.
— Да ничего тут печального нет, — нахмурилась я.
— Ну не знаю, — Уля вернулась к сковородке. — Вы вчера так здорово вместе смотрелись… И Громов, конечно… эх, мечта, а не мужчина…
Я так и застыла с папкой в руках, позабыв, что вообще делала:
— Уля…
— Что? — хмыкнула она, и по тону было совершенно понятно, что сестра совсем не раскаивалась. — Ну скажи ещё, что я не права.
— Да ничего я… ничего я говорить не собираюсь.
— И правильно, — сестра потянулась к полочке со специями. — Потому что и нечего будет сказать. Уж во всяком случае не той, кто в него ещё в школе по уши втрескался.
Глава 8
— Постарайся в моё отсутствие ничего здесь не натворить, — он поправил запонку и сунул телефон в карман брюк.
Митина, объявившаяся на пороге с очередной партией своих пожитков, бросила на него неприязненный взгляд.
— Тебе нравится, что ли, самой эти ящики туда-сюда таскать? — он смотрел на неё в отражении здоровенного зеркала, занимавшего почти половину стены парадной. — Поручила бы кому-нибудь. Или это в качестве полезной активности после завтрака?
На разрозовевшемся от свежего воздуха лице появилась гримаска:
— Тебе-то какая разница?
— Что значит, какая? — приподнял он брови, затягивая потуже идеально повязанный галстук. — Ты же вроде как супруга моя. Я разве не должен…
— Не должен, — обрубила она, шагая к парадной лестнице. — Никакой ты мне не супруг. Фикция. Хватит разыгрывать этот цирк. Прибереги его для прислуги и для гостей из «Фонда».
