учеба дистанционно? – припоминаю, дожидаясь кивка. – Скажи свой размер, с одеждой не будет проблем. Или выбери сама, все доставят. И составь список, что тебе нужно на несколько дней, женские там штучки и прочее.
Смущается. Как прикольно она смущается, щеки розовеют. Не тот момент, не то время, а я залипаю. Давииид, остынь. Мысленно хлопаю себя по щекам. Нельзя на нее смотреть, не надо. Она мелкая, а ты уже взрослый дядька с сексом без обязательств.
- Мне… я… я… хорошо, да, я… мне для работы нужен ноутбук. Я только-только новую работу нашла… - запинается, всхлипывает, но отвечает. – А одежду я сама могу, мне только адрес. Ну чтобы знать, куда. Или я же могу съездить, где живу, и взять там, да?
- Нет, Саш, не будем пока рисковать. Мои парни уже копают, кому ты могла понадобиться. Если совпадение, то скоро узнаем и… - не продолжаю, киваю ей. – А пока у меня будешь в безопасности. Завтракай пока с Тимуром. Я сейчас принесу тебе ноут.
Александра.
Давид уходит, оставляя нас с Тимуром вдвоем. Господи, ну во что я вляпалась? Я все думала, почему я не помню лица этого Давида, если он утверждает, что знал меня и моего брата. Нет, мне кажется, что вроде бы лицо знакомо. Но четко я не помню. Вообще после того случая с памятью у меня бывает. Врачи говорили, что сработала защитная реакция организма. Но лучше бы я забыла весь тот кошмар.
Смотрю в такое родное лицо Тимура и думаю, как я так легко могла согласиться остаться. Здесь, в чужом доме, чужим мужчиной.
Незнакомый мужчина, я про него ничего не знаю. Ну ладно, не знаю или не помню. Подкупило то, что он знает брата. И Тимура. Да и чувствую себя в безопасности. Если честно, я вообще не представляю, что делать дальше.
Эти приставания, как в клубе, ведь не первый раз. Еще когда я уезжала к Аньке, там я тоже замечала несколько раз лысых амбалов. То в магазине, то на остановке. Как-то обратила внимание. Но мы тогда еще посмеялись, что пересмотрели «Пса». Вот тебе и «пересмотрели». Что делать-то? Страшно так. И знакомых здесь у меня нет, близких знакомых, к кому можно обратиться.
Если только уезжать в Самару, там Светлана Борисовна осталась. Наша завхоз из интерната, где я жила. Она же говорила, что всегда могу прийти к ней. Хорошая женщина, считаю ее родной. Да, так и надо будет сделать.
- Как ты? – Тимур. Думаю, а сама смотрю на него, смотрю. Помню его лицо до самых мельчайших морщинок. Их больше стало. Шрам над бровью. У меня тоже. Это от ботинок, которыми били. Но я не хочу про это вспоминать.
- Хорошо, - улыбаюсь. – Видишь, не любит меня малая Родина. Не так много успела тут пожить, а влипла. Спасибо твоему… эм, другу? – кивает, - помог.
- Знаешь, кто такие?
- Нет. – Сказать? Скажу, вдруг это важно. – Я видела похожих. Я к подружке ездила, когда ее муж уехал. Там видела в машине, и еще в очереди. Но я на лица же не смотрела. Просто случайно, да?
- Не знаю. – Тимур пожимает плечами. – Мы разберемся, ты не переживай. Нет, охренеть, конечно, что мы здесь встретились. Я ведь пытался про тебя узнать, но времени прошло много. Знаю, ты переехала?
- Да, меня отправили в другой город после лечения. Брат… он… он с криминалом связан? Иначе как это все?
- Что это все? – В кухню заходит Давид. Сейчас, успокоившись, могу его внимательно рассмотреть. Что он высокий я раньше видела. Очень высокий, я ему босиком едва ли по грудь буду. Спортивный такой, вон какие мышцы гуляют под футболкой. Жгучий брюнет, стрижка модная, небрежная. Эдакий мужчина-мужчина, но немножко хулиган.
Темные глаза. Смотрю и залипаю. Цвета темного шоколада, словно его плавят на солнце, а он тяяяяянеееется, густеет, переливается. В таком густом шоколаде можно запросто утонуть и ни капли не пожалеть об этом. Смотрю на поднимающуюся вопросительно бровь и шумно сглатываю. Брови тоже мечта любой модницы. А губы? Это же произведение искусства. И небрежная небритость придает мужчине изюминку. Вообще красавчик словно сошел со страниц модного журнала, и твердо знает себе цену.
- Тимур? – Давид обращается к другу, не добившись от меня никакого ответа. Тот машет головой, что означает, потом обсудим. Надеюсь, он сам расскажет ему то самое. Я не смогу про это говорить. Никто из подруг ничего не знает, считают меня немного ку-ку, ведь на самом деле кроме пары попыток поцелуев с парнями у меня ничего не было. Я их просто боюсь. Боюсь касаний.
Вынырнув из мыслей, слышу, что красавчик говорит Тиму про болезнь помощницы по дому. Обсуждают, где заказать обед. Интересно, Тимур часто бывает здесь? Я бы хотела с ним подольше пообщаться. Когда-то давно мы знали друг о друге все и даже больше. У нас было много-много времени на разговоры. Чтобы не сойти с ума.
- Я могу приготовить, если доверяете. – Это я сказала? Офигеть! А зачем? Готовлю я неплохо, люблю это дело. И навязываться не собиралась, оно само вылетело. Впрочем, если я тут остаюсь жить на некоторое время, почему не отплатить хозяину дома чем-то.
- А давай! - Давид лукаво улыбается. – Раньше ты хорошо готовила. Я помню, с супами экспериментировала.
Этого я тоже не помню. Из памяти просто выпал кусок жизни. И совсем не тот, который бы мне хотелось забыть.
- Холодильник забит, если что-то нужно особое, скажи. Потому что верх моих умений, - кивает на омлет и бутеры, - это яичница. Ну и пельмени. Но это из прошлой жизни. – Оба снова ржут. Я заметила, что они вдвоем чувствуют себя расслабленными. А я вчера рисовала себе образ такого взрослого серьезного мужика, который гнет гвозди взглядом и умеет только скалиться вместо улыбки.
Решаю приняться за изучение кухни и готовку сразу, как только два друга, взяв кофе, куда-то уходят. Через пару минут вижу, что они расположились за столиком в беседке на улице.
Давид.
- И что это было? – Я реально в шоке. У меня
