— Все любимые мной люди уже здесь! — раздался вдруг радостный голос Мейси.
Сэм обернулся и увидел, что Эрин уже обнимает лучшую подругу.
— Как поживает моя очаровательная крестница? — спросила Мейси.
— Как всегда, прекрасно, — ответила Эрин.
— Солнце мое, ты что-нибудь выпьешь? — спросил Коул жену.
Эрин кивнула.
— Кто еще будет пить? — спросил Коул.
— Я уже и так хороша. С меня хватит! — заявила Мейси.
— С меня — тоже, — буркнул Сэм, державший в руке недопитую бутылку пива.
Эрин и Коул направились к бару, оставив Сэма наедине с Мейси. Она была лучшей подругой его сестры, и Сэм давно привык к ней.
— Как поживаешь, Мейси?
— Отлично. Как всегда, много работаю в своем ресторане. А как ты?
Сэм пожал плечами:
— У меня все по-старому.
Мейси тряхнула длинными темными волосами, и те упали ей на плечо.
— Тебе жизненно необходимо с кем-нибудь трахнуться, — со вздохом заявила она.
Сэм закатил глаза. Его не удивила такая манера изъясняться. Впрочем, Мейси была не только беспардонна, но и очень красива (в ее экзотической внешности чувствовалось итальянское происхождение). Если бы Сэм не воспринимал ее уже как члена семьи, то, наверное, повнимательнее присмотрелся бы к ней.
Мейси осмотрелась и вдруг нахмурилась.
— А где Николь? — спросила она.
Сэм уставился на нее в изумлении.
— Кто?.. — Он подумал, что ослышался. Хотя, возможно, речь шла о другой Николь — ведь имя было довольно распространенным.
Мейси оглядела толпу, потом перевела взгляд на Сэма.
— Да ты, наверное, знаешь ее. Николь Фарнсворт, сестра той психопатки, которая охотилась на людей в нашем городе. Она только что приехала в Серендипити и поселилась в квартире над этим баром. Я пригласила ее сегодня вечером выпить со мной и другими девочками.
Мейси взглянула на часы и сокрушенно покачала головой:
— Похоже, Николь опаздывает. Ты ее, случайно, не видел здесь?
У Сэма перехватило дыхание. Николь приехала в их город? Все это время он думал о ней — и вот она совсем рядом, этажом выше.
— Возможно, она чувствует себя неловко, поскольку почти никого здесь не знает. К тому же я по ошибке приняла ее сначала за сумасшедшую… Пожалуй, будет лучше, если я поднимусь к ней. — Мейси протянула Сэму свой стакан. — Подержи пока мою выпивку.
Сэм покачал головой:
— Нет, я сам поднимусь к ней.
Мейси взглянула на него, прищурившись:
— Так ты ее знаешь?
Сэм молча кивнул, и его сердце пустилось вскачь. Наконец-то! Сейчас он увидит ее! Еще ни одна женщина не пробуждала в нем такую гамму чувств. Он испытывал влечение, сексуальное возбуждение и одновременно желание защищать Николь…
— Она тебе нравится? — допытывалась Мейси.
— Без комментариев, — буркнул Сэм. С этими словами он сунул ей в свободную руку недопитую бутылку пива.
Мейси пристально посмотрела на него, и это не понравилось Сэму.
— И не надо вводить в заблуждение моих брата и сестру, — предупредил он. — Я только поздороваюсь с Николь, удостоверюсь, что с ней все в порядке, и приглашу ее спуститься в бар.
— Как скажете, мистер детектив, — промолвила Мейси с усмешкой.
Сэм еще не привык к обращению «детектив», как не привык и к новой должности. Он быстро продвигался по службе, потому что упорно работал. Семейственность (начальником Сэма являлся его брат) тут была ни при чем.
Направившись к черному ходу, Сэм вышел из бара, быстро поднялся по лестнице… и замер у двери в квартиру. Почти все его близкие в разное время жили здесь — начиная с Фейт и Келли Баррон и кончая Майком и мужем Эрин Коулом. Это было временное пристанище для тех, кто еще не успел обзавестись более удобным жильем.
И вот теперь в этой квартире поселилась Николь.
Они познакомились недавно, когда она приезжала в Серендипити, чтобы найти свою сестру, которая, как оказалась, преследовала Эрин. Сэм едва не арестовал Николь неподалеку от дома Эрин, приняв ее за сестру-психопатку. Но в психике самой Николь не было заметно никаких отклонений. Более того, она произвела на Сэма неизгладимое впечатление; ему казалось, что в огромных голубых глазах этой темноволосой красавицы отражалась ее душа.
Во время их первой встречи она сначала испугалась, затем стала вести себя вызывающе. А Сэм, допрашивавший Николь в маленькой комнатке полицейского участка, невольно любовался ею. Но настоящий перелом в их отношениях произошел после того, как в комнату для допросов ввалился Коул. Николь сразу же стала обращаться к Сэму так, словно решила, что может доверять ему и что он возьмет ее под свою защиту. И она не ошиблась. Причем не только потому, что Сэм имел репутацию «доброго полицейского». Нет-нет, тут было совсем другое… Едва он увидел Николь, как в нем проснулось желание защищать ее, и оно было даже сильнее, чем служебный долг. Сэм не понимал тогда, что с ним происходило. Впрочем, и сейчас он этого не понимал. Сила влечения, которое он испытывал к Николь, испугала его, но от этого оно не стало слабее.
Когда сестру Николь арестовали, она поспешно вернулась в мегаполис, откуда и приехала, и Сэм, к счастью, не успел наделать глупостей, поддавшись чувствам. После предательства Джины он не вступал в близкие отношения с женщинами, потому что не желал, чтобы ему снова причинили боль. Однако теперь, когда Николь вернулась в их городок, все это уже не имело значения.
Сэм не знал, что заставило Николь снова приехать в Серендипити, и существовал только один способ выяснить это. Собравшись с духом, Сэм поднял руку и постучал в дверь.
Последние несколько лет, — впрочем, зачем лукавить? — всю жизнь Николь одевалась, говорила и поступала так, как хотели от нее окружающие. Она не могла обмануть их ожиданий. Не желая разочаровывать родителей, она всегда шла по пути наименьшего сопротивления. И так продолжалось до тех пор, пока Николь не расторгла помолвку.
Сегодня же она наконец могла надеть то, что нравилось ей самой, однако… вместо того чтобы побыстрее одеться и спуститься вниз, Николь в растерянности замерла перед гардеробом.
Хорошо еще, что наряду с юбками, шелковыми блузками, пиджаками в стиле Шанель и жемчужными ожерельями, которые навязывала ей мать, она все же покупала и те вещи, которые нравились именно ей. Уезжая из Нью-Йорка, она отнесла в манхэттенский филиал благотворительной организации «Dress for Success» многое из того, что носила как послушная дочь по указке матери (теперь и обездоленные женщины смогут носить деловые костюмы и прочую стильную одежду, которая поможет им начать все сначала).
