И тут же – страшная авария на Минском шоссе, едва не приведшая к гибели друзей.
А еще ведь была погоня на шоссе и детективное похищение видеорегистратора. И онкологическая операция Гескина, тоже вопрос жизни и смерти, между прочим. И не менее необычная история превращения сиделки-таджички в любимую женщину известного московского адвоката.
Вот это все, между прочим, и называется обычной жизнью. И в этой обычной жизни иногда такое происходит…
Мама наркомана Немцова буквально боготворила своего защитника. Он ведь не только единственного сына от десяти лет строгого режима спас. Он и ее саму спас – у Натальи Ивановны едва ли не через день, пока сынуля был за решеткой, появлялось стойкое желание свести счеты с постылой жизнью. И каждый раз последней возможностью удержаться на плаву был звонок Олегу Всеволодовичу. Вот ведь кто всегда выслушает, поймет, что-то умное посоветует. Словно у него не было других дел, кроме оказания психологической помощи матери своего подзащитного. Даже если был чертовски занят, обязательно отзванивался позже и выслушивал накопившуюся ежедневную порцию негатива. Конечно, Багрову не улыбалось быть громоотводом и подушкой для выплакивания, однако Олег Всеволодович считал это частью своей любимой профессии. Ведь он работал защитником.
После освобождения сына, после бурной радости в зале суда, когда, казалось, плохая жизнь кончилась и вот-вот начнется хорошая, ожидаемое хорошее так и не началось.
Мамочка по привычке звонила адвокату – кто ж еще станет ее выслушивать? То сынок украл серебряный фамильный медальон. На дозу, конечно, не на учебники же. То исчез на три дня в компании себе подобных, вернулся обобранный и избитый. Потом он заболел, и у него нашли гепатит С.
Багров, как мог, успокаивал несчастную женщину, даже дважды встречался с ней: один раз – с сыном, другой – в парке, на скамейке, в приватном разговоре.
Сына, разумеется, ни в чем убедить не смог. Чувствовал полную свою беспомощность в этом вопросе. Смотрел ему в глаза и удивлялся. Вроде бы человек. Вроде бы умный.
Но уже без нутра, без какого-либо духовного стержня. Это был чистой воды зомби, управляемый теперь лишь единственным командиром – дозой.
Во время последнего разговора с Натальей Ивановной уловил новое настроение в ее размышлениях. Нет-нет, она по-прежнему была исключительно благодарна своему адвокату за все, что он для нее сделал. Но некий нюанс уже ощущался. Он как бы недостаточно умело предсказал будущее ее сыночка. И, соответственно, недостаточно точно выстроил свою деятельность по реализации этого будущего.
Может, надо было добиваться принудительного лечения, пока тот полтора года просидел в тюрьме? Может, требовать направления в больницу закрытого типа?
Это не были еще упреки в полном смысле слова. Но и они очень напрягли Олега Всеволодовича.
Нет, он не обижался. Людям свойственно забывать содеянное для них добро. И это тоже часть его профессии. Однако он снова и снова прокручивал в голове все этапы дела.
Что могло быть упущено? Как можно было помочь мальчишке и его глубоко несчастной матери?
Разумеется, Багров не был психологом, наркологом или специалистом по девиантному поведению подростков. Но он был чутким к чужой беде человеком и поэтому времени на раздумья не жалел.
Более того, посетил четыре центра борьбы с наркотиками. Один – официальный, три – волонтерских. Встретился с кучей народу, в том числе с родителями несчастных и с теми единицами из тысяч, кто сумел покинуть виртуальные, сумеречные миры счастья, вернувшись в обычный, единственный.
Единого рецепта не было. Тысячи разных имелись.
Все это так задело адвоката, что он прибился к одному из центров, управляемому очень искренними и бескорыстными людьми. Стал оказывать им юридические услуги. Разумеется, бесплатно, ибо проблем в центре было гораздо больше, чем денег.
Пытался привести в центр Витю Немцова и Наталью Ивановну. Безуспешно.
Первого не интересовало ничего, кроме очередной дозы. Вторая уже открыто не доверяла своему защитнику.
Пожалуй, несмотря на абсолютное понимание Багровым психологической подстежки происходящего, это все же было обидно. Хотя Олег не винил женщину, прошедшую довольно обычный для слабых людей путь: трансформирование своей беды в чужую вину.
И все равно, после блестящей победы в процессе это было по-настоящему обидно, несмотря ни на какие логичные объяснения.
Последний звонок от Немцовой Олег Всеволодович получил месяца через два после освобождения юноши.
– Поздравляю, – сообщил металлический голос, мало похожий на прежний, скрипуче-жалобный.
– С чем? – удивился Багров.
– Витенька умер, – сказала мама. – Отмучился. Он уже на небесах.
– Соболезную, – сказал ошарашенный адвокат.
Он ожидал чего-то подобного. Наркоманы не живут долго. Но не ждал такой скоропостижной кончины.
– Да уж, вы соболезнуете! – зло сказала Немцова. – То пугали меня десятью годами. То не организовали Витеньке лечение, пока он был в тюрьме.
– Но я же его освободил… – машинально сказал Багров, уже понимая, что зря.
– В могилу вы его освободили, – сказала женщина, заплакала и повесила трубку.
А Багров как стоял с телефоном у уха, так и остался стоять.
– Что с тобой, Олежка? – спросила вернувшаяся откуда-то Шеметова.
– Витя Немцов умер, – глухо отозвался он.
– Печально, – вздохнула Ольга. – Все наши старания – коту под хвост.
– Наталья считает, что я виноват в его смерти.
– Что за чушь? – возмутилась Шеметова. – А «Титаник» тоже ты потопил?
– Понимаешь, – вздохнул Олег. – Логика-то в ее словах есть. Если бы парень остался на зоне, получил бы естественную ремиссию. И сейчас был бы живой.
– А адвоката она зачем приглашала? – разозлилась Шеметова. – Чтобы сына на зоне оставил? Лечиться от наркомании? Что-то ты расслабился головой, Олежек. Обидно чертовски, это факт. Но твоей вины здесь нет никакой.
– Есть моя вина, – упрямо гнул свое Багров. – Не по кодексам, конечно, но есть.
А про себя решил взять на себя постоянную обязанность помогать центру. Раньше это называлось «обет». В честь Вити Немцова. Только не вчерашнего, зомбированного и бесчеловечного. А того Вити, которого помнят лишь его исстрадавшиеся мама с папой: доброго, веселого, у которого вся жизнь впереди, на счастье родителям.
Для Олега Всеволодовича не составило труда узнать причину смерти Немцова-младшего. Хотя он сам ее и предположил.
Мамаша после судебного процесса ребенка некоторое время не трогала. И он так углубился в наркотики, что Наталье Ивановне пришлось силовым путем отправить сына на диализную чистку, чтобы, выходя из «запоя», не мучился отходняком. В итоге после курса лечения Витя вышел физиологически прозрачным. Но психологически-то не измененным! Не было для него счастья слаще дозы!
