– Можно войти?
– Заходите. – Ему указывают на столик у окна.
Они снова смеются. И эти туда же. Идиоты.
Франсуа заказывает аперитив «Кир». Виноградные лозы на городской стене.
– Шеф! Еще раз то же самое!
Он изображает завсегдатая. Ему это нравится. В Сен-Жермен-де-Пре это выражение слишком затаскано, а здесь слова еще не утратили своего смысла.
Другие. Враги. Злопыхатели. Они. Те, о ком: «А что скажут люди?» Франсуа думает о них. О тех, кто будет смаковать новость. Как же ее им сообщить?
– От меня ушла Мод! – реплика Франсуа непринужденным тоном.
– Бедный мой старина! – ответная реплика удрученного собеседника.
Стать одновременно бедным и стариком! Нет, это недопустимо! Итак, все сначала…
– Я бросил Мод! – развязный тон Франсуа.
– Вот как! Почему? – Собеседник обескуражен. Ведь Мод была потрясающей.
– Она меня достала…
Стоп! У меня появилась идея получше!
– Я бросил Мод!
– Вот как! Почему?
– Она была слишком молода…
Нет, не подходит! Это меня сразу состарит… Ты когда-нибудь видел, чтобы мужчина считал женщину слишком молодой?
– Я бросил Мод!
– Правда? А почему?
– Мы престали заниматься сексом!
«Почему?» – возникнет вопрос. «Потому что она его больше не хотела». – «Не хотела? Почему?» – спросит его собеседник. «Потому что он ее не удовлетворял».
Нет! Никогда нельзя говорить, что твоя женщина не спит с тобой… Это всегда обернется против тебя!
Итак, что же делать?
– Мы с Мод расстались… По обоюдному соглашению… Мы слишком любили друг друга… Это нас истощало… Лишало свободы… Лишало способности думать…
– Я и не знал, что ты троцкист…
– Кто?
Последний дубль.
Мод умерла!.. Собеседник уставился на тебя, глаза его похожи на две круглые лепешки… Он заикается… Краснеет… То, что ты сказал, настолько пугающе, что он спешит ретироваться… Он тебя ни о чем не спросит! Мод умерла! Это так просто. Как я сразу не додумался?
– Шеф! Сигареты есть?
– «Мальборо».
– Лайт?
– Нет!
– Маленькая пачка?
– Нет, большая.
Франсуа колеблется. Он хотел бы для начала маленькую пачку «Мальборо лайт». Но он соглашается! Вот уже три года, как он бросил курить. Он поднимает листик из фольги. Видит двадцать аккуратно уложенных сигарет. Мод испарилась… Теперь можно спокойно подыхать от рака легких! Мод, скажи, почему мы с тобой никогда не заходились безудержным смехом?
– А спички?… Спасибо.
Он зажигает сигарету. Вдыхает дым. Слюнявит фильтр. Как начинающий курильщик Я не хочу возвращаться домой один… Я не хочу жить один… Ты бы предпочла, чтобы я изображал из себя Арлекина… Но жизнь – это не спектакль… Жизнь – это непрекращающийся антракт! Когда любят, не играют роль!
Хозяин ресторана приносит ему счет.
– Мы закрываемся…
– Чтоб тебя… Есть тут какое-нибудь кафе в округе?
– На площади Клиши… Прямо по улице…
Прямо! Надо еще суметь идти прямо! Я вылакал четыре «Кира»… Come back to Paris! Welcome to place Clichy! Ciao Montmartre![58] Машины двигаются беспорядочно, наугад… Как я… Они вращаются по кругу, включив автопилот… Смотри-ка, «Симка-1000»! А где нейлоновый спортивный костюм «Адидас»? Revival![59] Это модно… Эти агрессивные огни… Я не могу идти домой… Я уже рядом с кварталом секс-шопов, если я не совсем… Сов семь… Раньше здесь был клуб… Где он был? Yesse! Over the rainbow…[60] Улица Клиши… Только бы перейти через эту проклятую площадь так, чтобы не задавили! Мод! Почему ты ушла от меня?
Я вошел в бильярдную «Академия». За двадцать лет там ничего не изменилось. Все та же забегаловка. Почему-то это успокаивает. Особенно когда твоя жизнь идет под откос. И помогает забыть действительность. Я взял в баре пиво и прислонился к старой батарее. Я думал ни о чем. Это приятно, думать ни о чем. Ты когда-нибудь произносила слово «ничто» несколько раз подряд? Попробуй. Ты почувствуешь, как от этого слова тебя пробирает.
В голове у меня было пусто. Звук сталкивающихся шаров убаюкивал. В конце концов я привык. К дыму сигарет. К запаху обуви и пота. Мужскому запаху. Их футболки и рубашки вылезали из брюк. Видны были резинки трусов. И жир их животов. Я видел засыпанный пеплом пол. Я посмотрел на свое отражение в зеркале. Пиво пенилось и вытекало из стакана мне на руку. Я слизал его. На мне росла шерсть. Я был похож на умывающегося кота. Мяу… Я подумал о твоем пушистом бугорке. Неоновые лампы на потолке мигали не переставая. От этого в глазах искрило. Шум в помещении усиливался. Голоса звучали как бы в замедленном темпе. Я подошел к одному из игроков и шепнул ему на ухо: «Ты ошибся. Ты поставил диск в 45 оборотов на 33». Тип посмотрел на меня. У него во рту была металлическая конструкция. Мне вспомнился акромегал из «Джеймса Бонда». Я ретировался. Мне стало страшно. Не хотелось подыхать.
В итоге я отправился в другое место. В другое кафе. На угол улицы Клиши и моста Коленкур. Фонари заливали улицу оранжевым светом. Мне это нравилось. Но у меня болели глаза. И голова. Я уединился в глубине зала, за столиком, стоявшим немного на отшибе. Я заказал двойной эспрессо и стакан воды. Мне хотелось прижаться к тебе всем телом. В нашей постели. Теплой и уютной. Я просунул ладони себе между бедер. И начал ждать.
В зал ввалила целая толпа туристов. Немцев. Они, наверное, возвращались со спектакля в «Мулен Руж»! А я никогда не был ни в «Мулен Руж», ни в «Фоли-Бержер», ни в «Альказар»… К тому же было уже слишком поздно… Я подумал, хотелось ли тебе ходить в подобные заведения… Я спросил себя, чем ты вообще любила заниматься со мной. Я почувствовал, что снова злюсь на тебя… Потом я поднял руку, чтобы попросить счет. Подошел официант. И тогда я сказал:
– Маленький кофе!
Я остался. Мне не следовало этого делать. Именно тогда все и началось.
* * *
Ты была там. В нескольких метрах от меня. Я наблюдал за тобой.
«Мод?» – позвал я тебя. Я был потрясен.
Мод: Это была она?
…Ты закурила. Потом положила зажигалку на пачку сигарет. «Мне очень жаль!» У тебя был хриплый голос. «Я – Тина…»
Мод: Эта была она! Тина. Тина Грюбер!
«Извините, вы очень похожи на одну мою знакомую…» Я сказал «одну знакомую»… Я не сказал «на мою жену»… Девушка улыбнулась. Потом что-то сказала мне. Не знаю что. Я не слушал. Она была похожа на тебя, и это причиняло мне боль.
