— Посмотрите внимательно, кто-нибудь вам знаком из вот этих девушек, — полицейский поочерёдно указал пальцем на незнакомок.
— Нет, — так как с ответом я успела определиться, первой и отозвалась.
— Ни разу не встречал, — папа мотнул головой.
Беркутов, рассматривая фото, молчал, чем и привлёк к себе всеобщее внимание. Причём сосредоточился Никита не на обоих снимках, а, как мне показалось, на одном, на том, что лежал с самого края.
— Нет, я их не знаю, — в конце концов, Беркутов оторвался от фотографии и выпрямился.
— Уверены? Может, ещё раз взгляните? Мне кажется, девушки как раз в вашем вкусе — миловидные хрупкие блондинки, — говоря это, Кнутов демонстративно не отводил от меня глаз, непрозрачно намекая, что у меня и несчастных жертв схожий типаж.
Беркутов собрал со стола снимки и протянул их полицейскому.
— Уверен.
Услышав ответ Никиты, почему-то засомневалась, что он сказал правду, но я тут же прогнала эту мысль. Уж в чём в чём, а во вранье Беркутов не был замечен.
Глава 57
Казалось бы, найти подходящую квартиру в курортном городе в разгар туристического сезона и так непросто, а с учётом того, что она должна быть комфортной, просторной, полностью пригодной для жизни, да ещё и максимально безопасной — задача усложняется втрое. Как выяснилось, для Беркутова это никакая и не проблема. Но я-то ведь об этом не знала!
Приблизительно в пол-одиннадцатого Никита отправил меня в мою спальню собрать вещи для переезда и настоятельно попросил уложиться в пару часов. В принципе, я бы успела упаковать чемоданы за этот срок, но Никита ведь ещё даже ни в одно риэлтерское агентство не позвонил. И именно поэтому я не торопилась, да ещё и в душ перед сборами заглянула. Ага, где-то на сорок минут. После, снимая одежду с вешалок, вдобавок решила провести генеральную чистку. Ну, то есть то, что давно не ношу отправить в утиль. Естественно, перед тем, как распрощаться с нарядом, я его примеряла и лишь после выносила вердикт.
Вот же у меня были глаза, когда за закрытой дверью я услышала голос Никиты:
— Варя, ты же готова? Мы с Сергеем Юрьевичем собрались. Если что не успела — не переживай, немного времени у тебя есть, я риелтора предупредил, что мы на минут десять-пятнадцать, возможно, задержимся.
Отражение в зеркале, что стояло на кровати в задранном до пояса платье и джинсах, а ещё с полотенцем на голове — нервно сглотнуло.
Полностью исправить ситуацию, конечно, было уже нельзя, но сгладить — вполне, если успеть избавиться от полотенца, снять джинсы и хотя бы часть вещей, пусть и неаккуратно, растолкать по чемоданам. Увы и ах, но не вышло. Никита всё-таки открыл дверь и ко мне заглянул.
Судя по тому, что Беркутов, оглядев спальню, на несколько секунд закрыл глаза, он решил, что раскиданные вещи, пустые раскрытые сумки и я в полотенце — это не что иное, как галлюцинация.
Если бы…
— Никита, ты только не ругай, ладно? — сползая с постели, жалобно пропищала я. — Так получилось. Когда перенервничаю, для успокоения всегда затеваю уборку.
— Уборку?! — мужчина демонстративно обвёл взглядом устроенный мной бедлам.
— Ну, да.
— Варвара! — из-за спины Никиты показался отец. — Дочка, а ты чем занималась?
Прикусив нижнюю губу, пригнулась и виновато опустила взгляд в пол.
— Успокаивалась, — пояснил за меня Беркутов, близко подошёл и легонько подтолкнул в направлении ванной. — Бегом сушиться, расчёсываться, одеваться. Выход через десять минут. А чемоданы мы с Сергеем Юрьевичем соберём.
Радуясь, что по всей строгости не отчитали, да и по большому счёту не разозлились, потому как в глазах любимых мужчин читалась, скорей, ирония, смешанная с пониманием, чем злость, помчалась туда, куда сказали. По пути не забыла себя похвалить за то, что как в воду глядела и нижнее бельё успела упаковать.
Вынырнув из ванной полностью готовой и с полным пакетом скиданных в него бутыльков, застала картину. Папа с Беркутовым раскладывали по сумкам мои вещи и миролюбиво болтали. Отец увлечённо рассказывал, как я в семь лет, силясь приготовить свой первый в жизни обед, не только нашу квартиру полностью задымила, но и весь подъезд, Никита внимательно слушал, улыбался от уха до уха, да ещё и попутные вопросы задавал.
Первый вывод, который я сделала, наблюдая за ними — это то, что Никита и папа не такие уж и противоположности, коими я их считала. Да, Беркутов более импульсивный, более наглый, упёртый, но это лишь поведение, а суть, что находится у человека в душе, у них очень схожая. Они оба добрые, ответственные, заботливые и никогда не станут раздражаться по пустякам. По справедливости я ведь сегодня заслужила упрёки, но их не услышала. Из первого вывода вытекал второй. Предполагать, что кто-то из моих любимых мужчин нападает на девушек — безумно дико и является лишь бесполезной тратой времени и сил.
Наше новое пристанище — снятые Беркутовым апартаменты, находилось на шестнадцатом этаже закрытого комплекса, на территорию которого человек с улицы просто так не попадёт. Забор по периметру, через каждые несколько метров камеры видеонаблюдения, въезд только через пост охраны и шлагбаум. Вход в подъезд, если ты не жилец, только после предъявления документов и подтверждения от одного из проживающих, что он тебя действительно ждёт. В принципе, в моём доме почти такая же пропускная система, но она гораздо лояльней и гибче, здесь же ну очень всё строго.
Всё, что успела, оказавшись в квартире, это просто её обойти: два санузла, хозяйственное помещение со стиральной машиной, сушкой и бытовой химией, три спальни, кабинет и кухня-гостиная с выходом на террасу. Оглядеться детально попросту времени не хватило, потому как спустя пять минут, как мы вошли в апартаменты, Никите позвонил доктор Дарьи и разрешил нам её сегодня же навестить с условием, если успеем приехать в больницу до семи вечера. А ещё обрадовал, что скорость выздоровления пациентки бьёт все рекорды и опережает самые оптимистичные прогнозы.
Окрылённые новостью и громко топая, мы с Никитой, держась за руки, можно сказать, неслись вверх по ступеням больницы, папа если от нас и отставал, то совсем чуть-чуть.
— Где тридцать восьмая палата? — выпалил Беркутов дежурной медсестре, что сидела при входе на этаж за столом и заполняла графы в журнале.
Худощавая женщина преклонного возраста в очках, не поднимая на нас глаз и не прекращая писать, ткнула пальцем свободной руки в угол.
— Бахилы в автомате купите.
— При входе купили, — запыхаясь, пояснила я.
— А халаты? В тридцать восьмую без халата не пропускаем.
— Надели, — рявкнул Никита.
— Хорошо, — безразлично отозвалась медсестра и более довольным голосом добавила: — В тридцать восьмую нельзя.
— Понятно, значит, сами дорогу найдём, — Беркутов потянул меня дальше по коридору. В этот момент как раз подоспел папа, а дверь с номером тридцать восемь обнаружилась буквально через несколько шагов.
— Сотрудник из органов там. Ждите, когда выйдет. Хамло… — какими ещё словами отругала нас медсестра, мы не услышали, потому как дружно вошли в палату и плотно прикрыли за собой дверь.
После слов доктора, что Дарья семимильными шагами идёт на поправку, я никак не предполагала, что застану её в настолько плохом состоянии. Цвет кожи девушки практически сливался с белым постельным бельём, обширные тёмные круги вокруг глаз проступали слишком ярко, и казалось, что они не естественные, а их кто-то специально нарисовал. А обмякшее тело и выражение лица явно давали понять, что Дарья до предела измождена, и у неё до сих пор не до конца восстановилась связь с реальностью.
Кнутов, что действительно сидел на стуле возле кровати, заметив нас, тут же встал и тактично отошёл в сторону, чтобы у нас появилась возможность подойти к Дарье ближе.
