– Степан, пожалуйста, помоги мне. Заплачу любые деньги.
– Нет, я сказал, и не уговаривай. И поработай хоть раз сам руками. Дурное дело не хитрое. К тому же тебя пропустят на объект без лишних вопросов, в отличие от моих людей.
– Легко сказать, сделай сам. Но ведь и подозревать будут в первую очередь только меня.
– Не ной, как баба! У каждого из нас свои грехи в этой жизни. Эти твои, и тебе их замаливать. Извини, я спешу, – Иверский поднялся на ноги, медленно направляясь на выход.
Куликов задумчиво смотрел ему вслед и когда тот скрылся из виду, со злостью оттолкнул стоявший рядом стул и, перевернув его, поднялся на ноги и нехотя поплёлся на выход.
****
Ростислав несколько минут безуспешно пытался дозвониться в дверь квартиры Урбениных. Маша не отвечала на его звонки, и он устав метаться из угла в угол от неопределённости у себя в особняке, собрался и приехал к ним домой. Знал, что наверняка ему снова предстоит столкнуться с Урбениным. Но ему с некоторых пор стало наплевать на все условности и препятствия, которые постоянно возникали в его жизни. В виде недовольства родителей и покорности Маши, которая предпочитала отмалчиваться и умышленно избегать с ним встреч и разговоров.
Он покинул подъезд дома и сев в машину, выехал со двора, направляясь на выезд из города, в сторону дачи Урбениных.
Мария поставила лейку у стола и присела на скамью. Вытерла мокрые руки полотенцем и, отогнав ладонью, круживших вокруг стола пчёл и бабочек, достала из корзинки несколько сочных ягод малины, и положила их в рот, зажмуривая глаза от удовольствия.
Приоткрыв веки, она пристально всмотрелась в силуэт знакомой фигуры, возникшей у ворот её дома. Она оглянулась по сторонам и, поднявшись на ноги, прихрамывая, стремительно направилась к воротам.
– Что ты здесь делаешь? – она с волнением вглядывалась в лицо Ростислава.
– Привет.
– Привет.
– Я не видел тебя несколько дней. Поэтому как ты думаешь, что я здесь делаю? – он решительно взял её за руку и потянул за собой, заставляя покинуть двор.
– Подожди, Слава, – Маша попыталась его остановить. – Куда мы идём? Отец хватится меня.
Но Полонский вёл её за собой и уводил всё дальше от дома. Когда они остановились у его машины, он притянул её к себе, заключая в крепкие объятия, и нежно коснулся губами её волос.
– У меня ощущение, что я стал, зависим от тебя. Вот и сейчас, когда касаюсь тебя, словно обретаю что-то дорогое, полагая, что потерял безвозвратно.
Она обхватила его руками за спину и уткнулась лицом в его грудь, зажмуривая глаза.
– Машенька, не могу без тебя… – он покрывал поцелуями её волосы. – Давай, уедем отсюда вместе. Нам просто необходимо побыть сейчас вдвоём.
Она подняла глаза и внимательно посмотрела на него.
– Слава, ты же знаешь, я не могу. Отец каждый день мне и так читает мораль, в надежде, что я выброшу тебя из головы. Я не могу так поступить с родителями и просто взять и уехать.
– Почему не можешь, уехать? Ты взрослая женщина. Почему ты должна спрашивать на это их разрешение? Быть со мной рядом это только твоё решение и твой выбор. Ты ведь сейчас в отпуске, и работа не помешает. Я тоже взял отпуск на неделю. Давай, поедем в горы. Мы занимаемся с другом скалолазанием, конечно, как любители, но это наша ежегодная традиция и в этот раз, я хочу взять тебя с собой. Он тоже поедет с девушкой, так что девичья компания тебе будет обеспечена. Поедем, прошу тебя.
– Слава, я не могу, прости, – она снова подняла на него глаза, в которых застыли слёзы. И когда он настойчиво коснулся её губ своими, привстала на цыпочки и крепко обхватила его руками за шею, словно пыталась стать с ним, единым целым и никогда больше не расставаться.
Раздавшийся во дворе громкий голос отца, заставил её вздрогнуть, и резко отстраниться в сторону.
Урбенин звал её по имени и направлялся к забору.
– Слава, я пойду, – Маша разжала пальцы и освободила свою руку, быстро направляясь к воротам дома, но Ростислав снова остановил её, резко притягивая к себе.
– Маша, я прямо сейчас поговорю с ним по поводу нашей поездки, – Полонский решительно направился вместе с нею в сторону дома, но она преградила ему дорогу.
– Нет, пожалуйста, только не это. Я не переживу вашего очередного скандала. Это невыносимо видеть. Уезжай, пожалуйста, так будет лучше, – она поцеловала его в щёку и, проскользнув в калитку, медленно направилась к дому.
Ростислав вернулся к машине и присев за руль, со злостью отбросил мобильный телефон в сторону. Но немного подумав, снова перевёл взгляд на смартфон и, взяв его в руку, набрал номер друга. И как только Воропаев ответил, Полонский произнёс только одну фразу:
– Саша, я еду с вами, вместе с Машей.
****
Марго закрыла чемодан и осуждающе посмотрела на двух мужчин, сидевших перед ней на кровати в её спальне.
– Вы чокнулись оба! Что триллеров насмотрелись? Или это ты Воропаев поделился своими профессиональными тонкостями? В вашем возрасте подобные безумства просто не допустимы.
– Я это ему уже говорил, – Полонский кивнул на Воропаева и, улыбнувшись, откинулся спиной на кровать.
– Может, предложишь свой вариант? – тихо произнёс Александр и посмотрел на Марго.
– Может, и предложу, – она отбросила шейный платок в сторону и присела на кровать рядом с Полонским. – Слава, – она тронула его за руку. – Что за сложности? Что уговорить девушку поехать с нами в горы, других вариантов нет? Кроме того, безумного, что вы надумали.
Ростислав поднялся и присел с ней рядом.
– Рита, а какой другой вариант? Если я приглашаю её с собой, а она дрожит, как осенний лист от порыва холодного ветра, как только слышит голос своего отца.
– Что, сложный случай?
– Сложнее и быть не может. Понимаешь, она не совсем обычная женщина. Много в жизни пережила, ДТП, тяжёлая травма, муж-подонок в прошлом, теперь строгий отец. Она живёт так, словно боится причинить своим присутствием другим неудобство. И совершенно не думает о себе.
– А ты точно уверен, что нужен ей?
– Уверен. Рядом со мной она становится другой, словно отогревается и доверяя мне, проявляет всю свою нерастраченную нежность и ласку по отношению ко мне. Но я не могу строить с ней свои отношения на расстоянии, и зависеть от мнения моих или её родителей.
– Какие могу быть родители? Мы не в Средневековье и вам не по восемнадцать лет. Может, я сама с ней поговорю?
– Буду тебе очень признателен за это, но только когда мы увезём её отсюда. Потому что здесь толку не будет. Она снова закроется в своей скорлупе и ни я, ни ты, не сможем ничего сделать.
– Да, тяжёлый случай… – Марго задумчиво взглянула на Воропаева, который молча смотрел на неё. – Ну что ж, раз другого выхода нет, тогда сделаем, так как вы решили. Поедем в Петрозаводск на машине?
– Да, – ответил Воропаев. – Мы всегда ездили на Славкиной.
– Моя машина не хуже Славкиной, так что поедем на ней. Я заберу вас по очереди завтра рано утром, и поедем в дом, где живёт твоя зазноба, – Маргарита толкнула в бок Ростислава. – Как её зовут?
– Мария. Маша Урбенина.
– А твоя Мария, любит изысканные десерты?
– Я пока не знаю, что именно она любит. Но в кафе у Асташова заметил то, что я заказывал, пришлось ей по вкусу.
– Ну, значит, свой фирменный десерт возьму с собой. Думаю, ей нужно будет справиться со стрессом после вашего хулиганского поступка, – Марго рассмеялась.
– А нам перепадёт твой фирменный десерт? – Воропаев посмотрел на неё умоляющим взглядом.
– А вам сладкое вредно, – Марго показала ему язык и улыбнулась.
Воропаев обречённо вздохнул.
– Вот так всегда. Всё самое вкусное достаётся только девочкам.
– А что за десерт? – Полонский смотрел то на Марго, то на друга.
– Друг мой, то, что Маргошка печёт в своей кондитерской, тебе и во сне не снилось. Она моё сердце покорила своими шоколадными шедеврами. Так что попробовать их твоя святая обязанность. Да, моя девочка? – он усадил Розвадовскую к себе на колени и уткнулся носом в её шею.
