попытка, но тебе меня уже не переубедить. Ты не готова к тому, что я могу тебе предложить.
Он опустил одну ногу на пол, сцепил ладони у себя на животе и вернул все свое внимание на экран, давая понять, что разговор окончен.
Эй, а как же моя шейка?
Я незаметно провела рукой по тому месту, где не так давно его пальцы ласкали меня, и тихо-молча взгрустнула.
Вот умела же я все испоганить своим дерьмовым характером.
Так было с кого брать пример.
Мне уже было не важно, что происходит вокруг, было все равно на его разукрашенную физиономию и на этот дурацкий фильм, название которого я уже и не вспомнила бы.
Куда важнее мне было докопаться до Ярослава.
— Говори, что хотел мне предложить! — требовательно запросила, корпусом подавшись к нему.
Было любопытно. До одури. До изнеможения.
НО! Это вовсе не означало, что я сиюсекундно примусь выполнять то, о чем он меня попросит. Я лишь хотела удостовериться, что мысли наши крутятся в одном и том же направлении.
От этого и плясать уже можно будет.
Он перевел ленивый взгляд на меня. Смотрел исподлобья. Мучительно долго, словно просчитывал свои дальнейшие шаги, которые как никогда интриговали меня.
Я находилась на грани безумия, когда Ярослав поднял взгляд вверх, на окно, откуда транслировалась картинка на экран. Ничего примечательного там не найдя, он опустил вторую ногу на пол и аккуратно завел свою руку мне за голову, положил на затылок, повлек к себе.
— Ну... понеслось, — еле слышно произнесла я в качестве напутствия.
Ярослав посмотрел на меня вопросительно, а я мысленно проклинала себя за неумение держать язык за зубами в самые ответственные моменты.
— Что? Ты что-то сказала?
— Ничего, — отмахнулась, лишь бы не испортить момент. — Продолжай, — облизнула свои пересохшие губы, предполагая, что меня ждет крышесносный поцелуй, но Ярослав решил оставить все самое сладкое на потом:
— Для начала я хотел бы, чтобы ты распустила волосы. Мне нравятся, когда они распущены. Можно?
Я кивнула, затрепетала ресницами, завороженно глядя на него. Не ожидала, что он докопается до каких-то там волос. Но, признаться, мне было приятно, что он отметил их.
Ярослав аккуратно стянул резиночку с моих волос. Они мягкой волной рассыпались по моей спине и спинке дивана.
— Вот... теперь совсем другое дело, — похлопал ладонями по своим бедрам. — Теперь можешь сесть ко мне на колени, — он не предлагал, он буквально призывал меня оседлать его.
Я представила это у себя в голове, отчего пульс мой просто-напросто зашкалил и разум вконец помутился.
— Зачем? — спросила я срывающимся голосом, прогоняя из головы разгулявшуюся фантазию.
— За шкафом, Адова. Почему мне все время нужно тебе что-то разжевывать? Не знаю, зачем. Захотелось и все.
— Не понимаю, — испугалась вдруг.
Все я понимала. Он уже не флиртовал со мной. Он хотел, чтобы этот флирт в конечном итоге к чему-то нас привел. Прямо здесь.
Тут к бабке не ходи. Его цель — затащить меня в койку.
Сначала волосы распустить, потом на колени меня посадить, а следующим пунктом станет прощупывание "почвы".
Уж я-то не понаслышке знала, как он был горазд в уши красиво заливать.
Не успею одуматься, а уже без трусов.
Ладно дома, но не в кинотеатре же... Тут сквозняк, начнем с этого...
Яр спрятал лицо в ладонях, испустил тяжеленный вздох. Я нервировала его своей тупостью и отрицанием очевидного.
— А ты не вникай. Я так хочу, но выбор в любом случае остается за тобой.
— Тут же камеры установлены.
— Да нерабочие они. Это обычные муляжи. Для малолеток поставили, — с полной уверенностью заявил, убирая свои руки от лица и пряча от меня насмешливую улыбку.
Ну ведь ясное же дело, зачем он хочет, чтобы я села на колени.
Мы думали об одном и том же.
Думать мало.
Вопрос: хочу ли я того же, чего хочет Бестужев?
Я посмотрела вверх, на камеры. Они не мигали, не подсвечивали красным огоньком. Вряд ли бы Ярослав обманул меня. В данном случае он подставил бы не только меня, но и себя лично. По сути, ему незачем было лгать на этот счет.
Но следом напросился второй вопрос: откуда он знает, что эти камеры — бутафория? Приходилось проверять?
Пронырливые собственнические чувства оказались тут как тут. Они заклокотали под ребрами с новой силой, стоило мне представить, как Ярослав с какой-нибудь губастой жабой занимался непотребством на одном из этих диванчиков. Возможно, на том же самом, где сидела я.
Подо мной тотчас образовались раскаленные угли. Внутренности в клубок свернулись, а в жилах кровь охладела и горький ком подступил к горлу.
Ревность на вкус была омерзительной, а уж как она путала мысли...
— Спасибо, но лучше я на диване посижу, — обиженно выплюнула и демонстративно уставилась на экран. — Досматриваем фильм, желательно молча, и едем домой. Маруся меня ждет.
Справа от меня раздалось глухое рычание, приправленное отборным матом, от которого уши свернулись в трубочку.
Ох, и разозлила же я его...
Мое тельце на короткий миг взмыло в воздух. Не успела даже пискнуть, а я уже сидела у него на коленях. Находилась в ловушке его рук, в плену тепла тела и в рабстве аромата, исходящего от него. И уже никакие сквозняки меня не пугали. Сквозняк если и был, то только у меня в башке.
Попыталась встать, но на любое мое сопротивление Ярослав отвечал тем, что пережимал мне талию. Сомкнул на мне свои руки настолько туго, что я вздохнуть не могла спокойно.
Да ни о каком спокойствии уже и речи не шло. Внутри произошел полномасштабный переворот.
— Ярослав, отпусти меня. Мне не нравится, неудобно, — противилась я, но малоубедительно, тело и потаенные желания шли вразрез моему здравому смыслу.
Меня электризовало. Что я только ни делала, чтобы не ощущать его "эбонитовую палочку" под собой: и щипала его и брыкалась, разве только глотку не надрывала.
Боялась, что на мои крики сбегутся все работники кинотеатра, а я совсем не этого хотела. Мне нравилась наша одичавшая уединенность, нравилась эта игра.
— Говоришь, не нравится? Неудобно тебе, да? — фыркнул, устроив свой подбородок на моем оголенном плече. Он заправил пряди волос за ухо и прикоснулся щекой к щеке. — Не верю! Нет ничего удобней объятий!
Он обдал жарким дыханием мои скулы, шею. Скользнул ладонью вверх по бедру.
—
