научило. Артур шёл по грани. Вроде бы как и не нарушал, но был близок. И команде своей он задавал такой тон.
Я видела, что папе это очень не нравилось. Артура могли дисквалифицировать, что очень бы подпортило имидж всей команды. И когда он в очередной раз весьма агрессивно прошёл с мячом между двумя игроками команды-соперника, вынудив их уклониться от его локтей. Сам он успел опустить их ещё на подходе, то есть по факту, судье предъявить было нечего. Но ведь папа понимал, что до перехода черты было совсем ничего.
И он решил его притормозить. Запросил паузу и замену. Судьи и болельщики были в шоке – капитана посадили на скамью запасных. Но, думаю, отец знал, что делал.
Артур сорвал капитанскую повязку и бросил её одному из близнецов, как приказал отец, а потом ушёл за ограждение. Игра продолжилась, и едва объявили перерыв между таймами, Артур сорвался и ушёл.
Я почувствовала себя растеряно. Ему было плохо – я видела это. Хотелось помочь, махнуть рукой на все обиды, забыть их. Мне было невыносимо видеть, как его ломало. Его брат находился между жизнью и смертью, и мне больше всего на свете сейчас хотелось хоть как-то поддержать его, помочь.
– Ник, мне кажется, тебе надо к нему, – сказала Рита, озвучив мои собственные мысли. – Что-то ему башню рвёт.
Я подскочила, но тут же замерла. Внизу по ступеням уже сбегала вниз Лада.
Толку было от меня? Только сильнее вызову в нём отрицательные эмоции. Я села обратно в кресло и вцепилась пальцами в края. Но тут прожужжал телефон.
Это было сообщение от медсестры, где она сообщила, что Павел пришёл в себя. Просила связаться с его братом, потому что у того номер был недоступен.
Артур должен был знать это!
– Да к чёрту! – дёрнулась я с места и как можно быстрее побежала к выходу.
Спустившись вниз, юркнула под арку, там охрана меня пропустила, зная, что я дочь тренера. А вот рыжая стояла на входе, пытаясь объяснить охраннику, почему ей можно в мужскую раздевалку. Я же даже не остановилась, не глянула на неё.
Но вот за поворотом в коридоре налетела на Петра, который шёл, потроша мокрые волосы.
– Где Артур? – спросила, задыхаясь после бега.
– В раздевалке. Самое время, Ник. Рад, что вы поговорили и всё прояснили с тем дурацким разговором.
Я уже было дернулась в сторону мужских раздевалок, когда вернулась и посмотрела на Петю.
– Каким разговором? О чём поговорили?
– Хочешь сказать, не поговорили? Три дня назад утром, когда он вернулся от меня?
Я помню момент, когда Артур влетел в гостиную, словно за ним гнался кто, у меня как раз примерка платья свадебного была. Он тогда завис, глянул зло и вышел так же стремительно, как и ворвался.
– Путём некоторых умозаключений мы с Артуром пришли к выводу, что когда вы с ним ночевали в его доме, ты могла из-за двери услышать обрывок разговора.
Мне было очень некомфортно обсуждать это с Петей, но я почему-то почувствовала, что это будет важным.
– Ну, – сказала сухо и обхватила себя за плечи.
– Я как бы это… – Петя замялся. – Ну… поинтересовался, скажем так, между нами мальчиками, было у вас что-то или нет.
– Да, ты спросил, трахнул ли он тренерскую дочку.
Пётр смутился и опустил голову, перемялся с ноги на ногу.
– Ну в общем. Блин, Ник, парни иногда обсуждают такое. Девушки, уверен, тоже.
– Ближе к делу, Петь.
– Так вот. Артур быстро присёк этот базар, а потом смял пачку сигарет, сказав, что эта херня на фиг не нужная, и твой батя его за курево гоняет. Если дословно: “яйца оторвёт”.
Мне показалось, что мои ноги приросли к полу.
– А с твоей стороны, наверное, всё это звучало чутка иначе.
– Чутка…
Я отвернулась и прикрыла глаза. Боже… Подслушивать поистине нехорошо! Ведь можно услышать всё совсем не так как есть. И натворить столько бед, как натворила я. Ну почему было не спросить в лоб?!
– Ты давай, поторопись, – парень легонько коснулся моего локтя. – Наш форвард нам крайне нужен на второй тайм. И ещё: с рыжулей они просто друзья. Хорошие, но без привилегий, если ты понимаешь.
Секундный вакуум в груди вдруг лопнул. Сердце заколотилось быстро-быстро, но это не приносило дискомфорта. Оно будто накачивало меня силой. Будто что-то огромное, болезненно-давящее лопнуло в груди, освободив место. Лёгкие расправились, закачивая кислород и отдавая его крови.
Я не сдержалась и чмокнула Петьку в щёку (да простит меня Ритка!), а потом ещё быстрее понеслась по коридору.
* * *
Он стоял у шкафчиков, упёршись в один из них лбом и тяжело дышал. Я замерла на пороге. Застыла соляным столбом. Все слова куда-то делись, я будто язык проглотила.
– Чего тебе? – сипло спросил он, даже не поворачивая ко мне головы.
– Паша пришёл в сознание, – выпалила сразу самое важное.
Конечно, мне хотелось прокричать, что я теперь знаю о том недоразумении, попросить прощения за своё поведение и отношение. Но сказать про Павла было куда важнее. Значительно.
Артур резко развернулся и во все глаза посмотрел на меня, не моргая. Я видела, как он напряжён, как взвинчен. Тяжело дышал, мышцы взбугрились, на руках и на лбу проступили вены.
Он пугал меня, честно признаться.
Но каким-то глубинным, совершенно необъяснимым чувством, я понимала, что нужна ему. Что всё делаю правильно.
– С ним всё хорошо, – я сделала маленький шаг вперёд и снова замерла, наблюдая. Потом решилась ещё на один. – Врач сказал, что всё прошло по плану, операция дала результаты: осколки кости, что вытащили, действительно давили на спинной мозг. Когда Паша очнулся, результаты стали более ясны. Конечности реагируют ярче, значит, нервный импульс проходит лучше. Короче говоря, по словам врача Паша встанет. Но нужна, конечно, реабилитация и время.
Я говорила долго, наблюдая, как меняется взгляд Артура. И сама не заметила, как подошла почти вплотную. Чувствовала запах его влажной после игры кожи,
