Знаете как называют того, кто сначала думает, а потом делает?
Вот и я знаю.
Обесцененная лексика.
Еще многоточие.
Еще.
Снова обесцененная лексика.
Я…
Да, то самое существо на самые непечатные буквы алфавита.
Но… «шоподелать»?
Если Бог не дал мозга, не чего и начинать быть умной.
Нет, на самом деле у меня была мысль что…
Что Элис просто лживая сучонка, которая подставила моего парня.
Элис – лиса.
Элис – б…
В общем, «кто такая Элис» отличилась.
В час ночи меня разбудил звонок, ну как разбудил – хрена там я спала! Сидела на ковре у дивана поджав ноженьки, обхватив ручоночками кружечку горячего суррогатного глинтвейна - продается уже готовое пойло, разогрей и давись. Глазенками хлопала, носиком хлюпала, и смотрела по телеку – по телеку, Карл! – фильм «Москва слезам не верит»! И где-то в глубине сознания понимала, что наверное я полное «днище», потому, что современные дамочки смотрели бы какую-нибудь «Игру престолов», которая, кстати, прошла мимо меня, или «Мстителей»…
В общем, я наслаждалась собственными страданиями!
И снова хотела быть как Скарлетт, и подумать об этом завтра.
Или пойти еще дальше и быть как Бриджит Джонс и вообще не думать. Она же не думала? Просто тупила. И получала то, что хотела от жизни.
Лучший секс, лучшего мужика.
Блин, Бриджит Джонс мы первый раз смотрели с мамой! Еще на DVD диске!
ОМГ! Как это было давно! Мне было… лет семь наверное.
Мдя…
Несовременная вы девушка, Наталья Кораблева, даром, что фея!
Я смотрела на экран и думала, а если бы та моя задержка оказалась не холостым выстрелом? Была бы я сейчас как экранная Катя, с пузом – ну, это сильно, конечно, живот вроде месяце на третьем появляется и то не у всех. В общем, опять я начала думать о том, что родила бы, а он бы не знал, и…
На хрен!
Глоток глинтвейна и я уже готова была набрать ему и высказать все, что я думаю о его сучке Элис и вообще обо всех гребанных американках!
И тут мой телефон сам ожил.
И кто бы вы думали?
«И что это за девочка и где она живет, а вдруг она не курит, а вдруг она не пьет…» - гадина Элис, собственной персоной! Которая может и не курит, но пьет точно! Потому, что на той порнографической фотке, которую она мне отправила она точно не выглядела апологетом трезвости!
Ну, держись, стерва! Сейчас ты у меня узнаешь, как Родину любить!
- Алло! – я рявкнула практически басом, бойся меня, неженка манхэттенская!
- Наташья? – фу, какой мерзкий акцент! Причем, я-то знала, что девица в реале русская, никакой Америкой там близко и не пахло, максимум – Израиль. Но это мягкое произношение, этот томный тягучий слог…
- Да.
Интересно, что же ты мне расскажешь, Барби?
Ни хрена она была не похожа на Барби, куклу даже жалко – сравнивать с такой!
Хотя, блин, нет… Похожа. И бюст большой, и талия тонкая, и ноги длинные, и волосы прямые, вроде бы даже светлые.
- Наташья, прости менья! Я… Я… - она заплакала!
Еще я ночью не утешала американок, которые с моим мужчиной в постели кувыркались!
Твою ж…
Но трубку я почему-то не бросила.
От любопытства кошка сдохла? Это про меня.
Я слушала ее сбивчивый рассказ о том, что она очень хотела, чтобы ее бывший, который ее избил – Майки, или Мики – узнал, что она в отношениях. Зачем ей это было надо я не поняла. То ли хотела, чтобы он приревновал, то ли, чтобы отстал от неё. В общем, эта идиотка клялась и божилась, что ничего у нее с Капитаном Америкой не было – ну, она его, конечно Капитан Америка не называла, она называла его Эндрю.
Как они оказались в постели? Да очень просто. Живет она в том же доме. Узнала от консьержа что Эндрю приехал, заскочила на огонек, увидела, что он пьет виски – а говорил, что не пьет вообще, а виски терпеть не может, лжец! Ну и, как-то… слово за слово, стакан за стаканом…
- Наташья, он вас ошень льюбит! – да, неужели? Вот это новости! – Он перешивает, что он должен уехать, что он тут, а вы там. А я такая дууур-ра…
Это точно, Элис! Ты дура!
И я тоже. Дура.
Потому, что надо было бросать все на хрен и ехать вместе с ним!
Но, что теперь было говорить?
Поздно, бабка, пить «Боржоми»…
- Алло, Наташья? Ты мьеня простила?
Простила… Меня бы кто простил!
Я выключила телефон. Глотнула остывшую бурду из чашки.
Посмотрела в окно.
В соседнем доме у кого-то горел свет. Наверное, там сидел кто-то такой же одинокий и несчастный как я. А может, наоборот, там двое счастливчиков пьют винцо после секса? Или перед?
В свете этого окна танцевали хрупкие снежинки.
Вот и первый снег.
Ура? Или не ура?
Интересно, как там в Нью-Йорке?
Открыла сайт с погодой. Там тепло. Снегом и не пахнет.
Но я ведь люблю снег?
И Москву?
И…
И Андрея я тоже люблю.
Поэтому…
- Алло…
- Наташа?
- Ты не гандон, Устюгов.
- Я рад.
И тут я сделала то, что не должна была делать нормальная женщина в моем положении – не беременном, просто глупом.
Я разревелась.
Я сидела на полу, в своей – бабушкиной – квартире, в Москве, в неплохом районе, между прочим! – и ревела как девчонка, которая узнала, что парень ее мечты встречается с ее одноклассницей.
- Наташка, ну ты чего, ну, хочешь я… хочешь я… я брошу все и вернусь?
Я хотела! Очень хотела! Но… Я понимала, что для него это будет очень большой проблемой. А быть той, кто добавляет проблем было совсем не «айс».
- Фея, ну не плачь, пожалуйста! Ты у меня… ты у меня сильная, и мудрая, и замечательная… - он правда это говорил? Как мальчишка, ей Богу! Но было очень приятно.
Это были ТЕ САМЫЕ слова! Реально!
- Фея, я приеду скоро, правда! Или ты ко мне! Ты хочешь ко мне? Я все решу! И даже самолет за тобой пришлю! Вместе с собой. Хочешь?
Чего он спрашивал, глупый? Я хотела все! Конечно же!
- Значит, решено. Ты прилетаешь ко мне.
Я кивала, как будто он мог увидеть!
- А ты сейчас где?
