каких надо?
— Вобщем, так скажу, невезучее вы поколение! Девкам замуж не за кого выйти! Ладно, пойдём фотографироваться, да оставлю вас, молодёжь, одних, чего я тут мешаться буду.
Марго, озадаченную странным наставлением Розы Фридриховны, по настоянию Чаровницына, усадили в центре с букетом, он сел рядом. По левую руку от неё рвался сесть Сашка, но его отправили во второй ряд. Cделали несколько кадров. Марго улыбалась во весь рот, изображая веселье, хотя в душе у неё кошки скребли перед расставанием.
Когда вдоволь наговорились и насмеялись у костра, вспоминая летние приключения, основным из которых оказалось путешествие на остров, Марго незаметно отошла в сторонку, к берегу.
Через какое-то время к ней подошёл Чаровницын.
— Вы не против, если я к вам присоединюсь, Маргарита Николаевна?
Марго молча кивнула.
Они какое-то время прогуливались вдоль берега реки, наблюдая, так сгущается темнота и отблески костра подсвечивают волны.
— От чего вы бежите, Маргарита? — вдруг обратился к ней Чаровницын.
— Я… это вам просто показалось… Завершился срок работы, я закончила тут все дела…
— Не думаю, что мне показалось. — Чаровницын смотрел на Марго прямо, а она не знала, куда девать глаза, — когда мы с вами танцевали танго… Танго может рассказать о человеке целую историю.
Она молчала, пойманная врасплох.
— У вас хотя бы есть, куда уехать? Вы же сдаёте свою квартиру в аренду? Cтанислав говорил, своё дело собираетесь начинать?
— Cказать честно, пока об этом не думала, — Марго вдруг решила довериться Чаровницыну, — и возвращаться в свой городок не очень хочу, не спрашивайте, почему.
— Спрашивать не буду. Не моё это дело лезть вам в душу. Но если вдруг надумаете переехать в столицу, сделайте одолжение, обратитесь ко мне за помощью, помогу там адаптироваться, работу помогу найти, если нужно. Или учёбу. Я просто впечатлён вашими способностями в танцах! Вы не думали о том, чтобы сменить профессию на творческую? В качестве благодарности за помощь я бы с большой радостью пригласил вас как консультанта по танцам в свой новый проект, сериал по очередной книге. Да и вообще, у меня много знакомств, мои рекомендации чего-то да стоят. Сейчас не буду вас утомлять, а завтра можем обсудить детали.
Марго с благодарностью приняла протянутую визитку. Чаровницын угадал, у неё были мысли заняться после увольнения чем-то другим, кардинально поменять свою жизнь.
А с утра пораньше она вовсю начала готовиться к отъезду. Вещей за лето так и не накопила, и свой чемодан собрать ей и полчаса было достаточно. Но она много времени тратила на то, чтоб прибрать дом, и оставить его новым жильцам в порядке. Она всё свободное время что-то переставляла в доме, протирала и разбирала.
Но сколько бы она ни прибиралась в доме и на участке, у неё было ощущение, что дом её держит, не отпускает. И она приступила к последнему, что планировала сделать перед отъездом. Достала тётушкину заветную коробку.
Она понимала, что должна исполнить её желание и уничтожить все записи, но ей было жаль обрывать последнюю ниточку, которая связывала её с её родом, с предками, с семейным домом.
Она в который раз достала коробку и задумалась. Решила хоть что-то из коробки оставить на память. Пока что отложила тетради с рецептами косметики. Достала с самого дна письмо матери к её тётке. Достала конверт, подписанный тётушкой неизвестному Василию. Она догадывалась, кто это мог быть. Когда она с родителями жила в детстве на окраине города, у их семьи был друг, дядя Вася. И она вдруг поняла, что должна сделать перед своим отъездом в новую жизнь. Письмо должно дойти до адресата.
Она бросила письма в машину и отправилась в город. Она не была уверена, что поступает правильно, но попытаться стоило.
Вскоре оказалась у дома на окраине города, где прошло её детство. Дом был трёхэтажный, кирпичный, старой постройки. Жильцов давно переселили в новые квартиры, так как дом был аварийный, и теперь в нём никто не жил. Квартал в скором времени планировали под новую застройку.
Сердце Марго защемило от воспоминаний и нахлынувших чувств. Она поднялась по скрипучим ступенькам на крылечко подъезда, постояла у заколоченной двери, погладила отполированные руками за долгие годы старые деревянные перила лестницы.
Их дом был крайний по улице, чуть дальше начинался частный сектор. Раньше там был богатый район, и вся местная ребятня, включая Марго, завидовала тамошним жителям. У каждого дома на их улице были сады с яблонями, а это было сказочное богатство в глазах ребятишек.
Теперь же эти домики постарели, как и их хозяева. Те из хозяев, кто не умер, не переселился в городские квартиры, а остался верен своему дому. Марго не спеша шла по опустевшей улице. Вот и дом дяди Васи, друга семьи. Жалкий, покосившийся. Жив ли сам дядя Вася? Сколько ему сейчас лет? Наверное, под восемьдесят. Марго всмотрелась в старика, сидящего на скамеечке у двери.
— Дядя Вася, ты ли это?
Старик приподнялся, подслеповато щурясь на солнце. Через минуту улыбка озарила его морщинистое лицо.
— Откуда ты тут, дочка?
— Не спрашивайте! — заулыбалась Марго. Вот, ностальгия привела в родные места.
Дед засуетился, приглашая Марго в дом.
— А ты совсем не изменилась. Будто вчера гонял вас с ребятишками хворостиной из сада. Вот ведь непонятливые-то были! Яблоки ещё зеленые, а вам уже скорее оборвать надо! Ведь потом-то всё равно вам раздавал, вот ведь… — добродушно ворчал дядя Вася, разливая чай в пузатые старинные чашки и доставая из старомодного скрипучего буфета пряники.
Марго млела от воспоминаний и наслаждалась, будто на минуту вновь попала в своё детство, в самое чудесное время, когда ещё ничего не ясно и всё самое прекрасное впереди.
— Дядя Вася, не трудно тут одному? В доме с печкой. Зимой-то топить его надо.
— Да сын предлагает мне дом продать, да в квартиру перебраться, да как же я дом-то брошу! Его же сломают… А вдруг кто-то, вот как ты сейчас, меня найти задумает? Пройдёт мимо, а дома то и нет… Тяжело, конечно, с печкой. Однажды чуть не угорел, печь задымила, так в окно какая-то живность стукнулась, то ли птица, то ли мышь летучая, я и проснулся. Когда тепло на улице, как сегодня, выйду, да вот на лавочке посижу, на природе… В городской-то квартире разве посидишь: там и лавочек-то нынче у домов не делают…
Марго слушала грустный рассказ деда о его одинокой жизни и молчала.
— Ты вот что скажи, дочка, родители-то живы твои? — дядя Вася всмотрелся в глаза Марго
