Мы снова говорили мысленно друг с другом. Снова между нами было так много вопросов и ответов, невысказанных вслух. Но мы должны уже начать говорить.
— Марго… — начал Яр.
Но тут мама всплеснула руками и перебила его:
— Так! Неправильно все это! Всем молчать, ничего не говорить! — приказала она.
И теперь все мы: и я, и Яр, и папа недоуменно смотрели друг на друга, пытаясь сообразить, что происходит.
Мама прошелестела куда-то в комнату. Мы слышали, как она там шебуршит, приговаривая: «Да, где же, где же, где же?»
Наконец она нашла, что искала, и довольная вернулась обратно.
Она подошла к нам с Яром:
— Ясно же, что только сейчас вы решились, по глазам вижу, что не готовились. И, наверняка, без кольца. Вот, — она протянула Яру бархатную потертую коробочку. — Это кольцо моей прабабушки, передается по женской линии в нашей семье. Вот и очередь Марго подошла, — по маминым щекам побежали слезы. Отец ее тут же прижал к себе.
Яр открыл коробочку и сам удивился великолепию изысканного старинного кольца, сверкающего камнями.
Я так вообще обомлела. Я даже не знала, что у нас в семье есть такая реликвия.
По-моему, я сейчас разревусь и все испорчу. Мама так не сдерживается. Я хлюпаю носом.
Яр взял кольцо, встал на одно колено. Мое лицо залило краской, дыхание перехватило, во рту тут же пересохло, а к глазам подступили слезы.
— Марго, я очень тебя люблю! Ты лучшее, что я видел в своей жизни. Ты — редкость в этом мире. Я готов беречь тебя, чтобы ничто не запачкало тебя. Потому что таких как ты не бывает. Моя сказка.
Я хотела было остановить его. Но он покачал головой.
— Дай сказать. Я виноват. Я знаю, что был не прав, знаю, что столько причинил тебе боли. Ты, наверное, думаешь, я чокнутый, что всю жизнь я буду тебя на таких качелях мотать туда-сюда, пока ты не сойдешь с ума. То люблю, то отстраняюсь. Но я… боялся нарушить твою жизнь собой, и одновременно не мог сопротивляться притяжению. Ты была солнцем, а я так устал от холодных ночей. Я боролся с собой. Пока не оказалось, что бороться было не надо. Что я имею право на тебя. Я его заслужу, Марго, обещаю.
У меня по щекам текли слезы, я видела Яра сквозь пелену.
— До тебя я не знал, что можно жить в радости и тепле. Ты научишь меня, Марго, девочка моя? Ты выйдешь за меня замуж?
— Да, — прошептала я, глотая слезы. — Да! — И я кинулась ему в объятия.
Глава 38. Последние сомнения
— Скажи мне, Яр, почему ты тогда, ну, тогда, вдруг так резко вышел из каюты ни сказав ни слова и даже не глянув на меня? — спросила я, когда мы шли с Яром к вертолету.
— Прости, Марго, но я в тот момент подумал, что могу стать причиной…
— Моей смерти? — не дала я ему договорить.
— Да, я не мог… только не ты… — Яр никак не мог подобрать нужные слова.
Но больше слов и не нужно было. Этого было достаточно.
Я прижалась к нему, он обнял меня за талию и так мы и шли. Снова через ту полянку с душистыми травами и цветами.
Свадьбу назначили через неделю после того, как теплоход, и мы вместе с ним вернемся в Москву.
Всю эту неделю я носилась, как угорелая, вместе с Любой в поисках свадебного платья. Не знаю, куда Яр так торопился, что пришлось все делать в спешке. Но даже когда его портниха, которая брала за пошив платья столько денег, что на них можно было купить какое-нибудь небольшое государство, объявила: «За неделю не сделаю», — он не отступил.
Но куда удивительнее для меня было другое. Яр оставил меня в Москве, а сам, прихватив с собой Марата, умотал в поселок, где жили мои родители, заявив безапелляционно: «Свадьба будет там».
Меня вообще никто ни о чем не спрашивал. Я только что не брала под козырек со словами: «Так точно, товарищ генерал!».
«Боже, во что я ввязалась, — бывало думала я, — интересно, мне в моей будущей замужней жизни хоть какие-то решения позволят принимать самостоятельно?» Но я улыбалась этим мыслям. От них мне становилось тепло и уютно. Мне не хотелось оспаривать его право управлять моей жизнью. Если бы я не знала, чего хотела, если бы я не имела своих интересов, наверное, я бы стала просто безликой под его напором. Но пусть я и не хотела править компаниями или иметь амбиции, зато я знала, что наполняет мою жизнь, что наполнит нашу с ним жизнь. У меня были книги, фотографии, у меня были дети и желание дарить красоту людям.
Я была счастлива, что уж говорить, и мне нравилось все, что происходит.
Носилась в поисках платья — это, конечно, сильно сказано. Носилась я в основном по интернету, а платья мне привозили для примерки на дом.
Яр было пытался меня сразу, как только мы оказались в Москве, забрать к себе, но я воспротивилась. Тем более, когда он засобирался в поселок.
— Ну, что я там у тебя одна буду делать? — спросила я тогда.
— А ты Любу с собой возьми, — предложил, усмехаясь, Яр. — Мы ей отдельные апартаменты выделим.
— Ага, может еще жить втроем будем, как мы без Любы-то? — съехидничала я.
— Интересное предложение, а ты затейница, Марго Луговая, будущая Волкова, — Яр подмигнул мне.
— Яр! — завопила я.
Я чуть не бросилась на него с кулаками. Он рассмеялся, подхватил меня на руки и заткнул мне рот поцелуем.
Каждый раз, когда он целовал меня, он был жаден, он становился зверем, а я теряла голову. Это привязывало меня на каком-то особом уровне, будто мое тело синхронизировалось с ним. Дышало в унисон. И его сила, его безудержная страсть опаляли меня. Хватало мгновения, одного поцелуя, чтобы я завелась. Такой себя я не помню.
Дни шли, а платье не находилось. Даже Люба, по началу принимавшая активное участие, отчаялась.
— Не понимаю я тебя, Луговая, — говаривала она, — бери самое дорогое, ну, не может оно плохим оказаться.
Да, мне привозили дорогие платья. Они были прекрасны. Но я в них была чужой для самой себя. Я надевала их и думала, кто она, эта девушка. Роскошная, словно отполированная. Я себя не узнавала.
Люба смеялась надо мной. Вообще, Люба витала где-то далеко. Из бизнес-круиза Яра она тоже вернулась воодушевленная. Если не сказать больше — Люба светилась, как полная луна в безоблачную ночь. Старший помощник капитана теплохода все-таки покорил Любу. Поэтому, можно сказать, что поставленных целей на этот круиз Люба достигла, но получила гораздо больше, чем планировала. Люба влюбилась.
А влюбленная Люба оказалась шумной, гогочущей, неуемной и совершенно не могла сидеть на месте. Ей постоянно надо было что-то делать и куда-то бежать. Поэтому, когда я уже сдалась от отчаяния найти подходящее платье, она объявила:
— Терпеть не могу тебя, Луговая, никогда бы не подумала, что ты такая капризная девица!
И над этими Любиными словами я задумалась. «Неужели я действительно капризничаю, или дело в чем-то еще?», — озадачилась я.
Наверное, я боялась самой свадьбы. Или, если быть точнее, того, что после нее будет. Я не сомневалась в любви Яра ко мне, но боялась, а что, если я снова ошибаюсь, и принимаю за любовь что-то другое. Как это было с Игорем, например. Я ведь тоже была уверена, что этот подонок меня любит. Более того, я сама считала, что люблю его.
Конечно, если сейчас сравнить мои чувства, да, что там сравнивать, как вообще можно сравнить несравнимое! В общем, я окончательно запуталась.
Но куда больше меня заботило другое. Я не готова была делить место в сердце Яра с его женой Полиной. Я понимала, что он не забудет ее, такие трагедии не проходят бесследно. Но заменю ли я ему ее? Стану ли я для него больше, чем она. Я не претендовала на его память, но я хотела целиком занимать его мысли и его сердце.
Наверное, это была банальная ревность. Ревность из-за чувств Яра к другой женщине, хоть уже и не присутствовавшей в его жизни.
Я боялась того, как сложатся мои отношения с Маратом. Да, сейчас он расположен ко мне. Не отходит от меня и даже один раз, когда мы возвращались на теплоходе в Москву, назвал меня мамой. Это было удивительно. Но когда вырастет?
