– Так не пойдет. Я не буду это делать в грязной воде.
– Я тоже. Жуть как неудобно.
– У тебя вообще-то стояк.
– Я в курсе.
– И на суше я тоже тебе не дам. Только в квартире.
– Или на траве.
– Да прям щас.
Боже, ну почему мне так нравится, когда этот гад улыбается? Не удивлюсь, если окажусь голая на траве.
– Слушай, все забываю спросить. Ты будешь по мне скучать?
– Ты о чем?
– О том, что завтра у меня крайний день практики.
И все-таки Потапов не умеет скрывать свои эмоции.
– Крайний, твою мать? И ты туда же? Крайней бывает плоть, а не день. Еще раз произнесешь такое – реально получишь пиздюлей.
– Хм…мне почти страшно. Спойлер – нет. Ты не ответил. Будешь по мне скучать в качестве студентки?
– С чего бы мне по тебе скучать? Кто сказал, что ты завтра сдашь зачет?
Эмм…у меня слуховые галлюцинации? Какой к черту зачет?
– В смысле? Я и так проходила практику дольше положенного. Какой на фиг зачет?
– Ты проходила ее дольше по причине своей недельной болезни и дежурств в качестве медсестры. Но всегда остается шанс, что ты провалишься на зачете по практике. Так что нет, сначала сдай, а потом я подумаю скучать ли по тебе.
– То есть, находясь со мной в отношениях, ты будешь устраивать мне зачет? Серьезно?!
– А почему нет? Ты думаешь, что имеешь какие-то привилегии? Такого не будет, Эля, даже если ты затащишь меня в ЗАГС, – а вот это, черт возьми, обидно! – Работа и личные отношения – это разные вещи. Будешь сдавать зачет как все студенты. Три задачи и теория, потом практика.
Хорошо, что еще что-то меня способно отрезвить. Моментально вырываюсь из его рук. И вроде бы понимаю, что в его словах есть доля истины, но чертовски обидно осознавать, что я для него пустое место.
– Ну ты серьезно?
– Да пошел ты.
Вылезаю из воды и пытаюсь снять с себя мокрое платье. Это оказывается той еще задачей. Но хуже всего, что мне удается его снять только при помощи этой скотины. Мы знакомы всего ничего, но парадокс в том, что я уже знаю это выражение лица. Облезешь.
– Только тронь меня. Останешься без хозяйства.
– А чего ты так бесишься? Ты же у нас не глупая студентка.
– А не ты ли мне говорил, что при желании, можно завалить любого?
– Я. А также я говорил, что не надо провоцировать людей своими нарядами. Например, Настю. Она зачастую принимает зачет со мной, чтобы удостовериться, что я не валю просто так студентов. Намек с одеждой ясен, Эля?
Супер. Еще и эта дрянь будет меня валить. Ладно, рано паниковать. Мои знания почти идеальны. За исключением гематологии. Здесь я не то, что плохо плаваю, а тупо полный ноль. Проблема в том, что Потапов об этом знает. С какой вероятностью он может подсунуть мне какую-нибудь задачу, например, с лейкозом? Черт!
– Я хочу домой.
– Пока не высохнут платье и мои шорты, мы не поедем домой.
– Тебе все равно ничего не перепадет, сколько бы ни высыхало.
Сученыш! Стоит и улыбается. А я просто редкостная идиотка.
– Будешь хорошо себя вести, я угощу тебя сосиской.
– Ну что же вы так, самокритичны, Сергей Александрович? Там вполне себе сарделька. Только ты это угощение будешь засовывать не в меня.
Я всякое ожидала, но точно не то, что Потапов громко рассмеется. Чувствую себя бессильной. Особенно, когда эта скотина приобнимаем меня за плечо не переставая хохотать.
– Развратная ты девчонка. Я про реальные сосиски. Венские. Никакое мясо не сравнится с вредными сосисками. Я тебе такой завтрак сварганю, что ты любой зачет сдашь. Яичница на беконе с сосисками. Еще и макароны тебе поджарю.
– Макароны?
– Ага. Недельной давности. Надо же куда-то применить.
– Свинья, – толкаю его в плечо, на что он еще больше начинает смеяться.
– Ну ты же хотела романтики. Чем тебе такой завтрак не романтика?
– Не будет никакого завтрака, потому что я ночую у себя. Если ты думаешь, что меня можно только трахать, когда тебе вздумается, то ты ошибаешься, Сережа. Кстати, до тех пор, пока у меня не будет, как минимум, своей полки в комоде и в ванной, я не появлюсь в твоем доме. И в свой не приглашу. Все понял?
– Интересно, ты этим кого хочешь напугать, себя или меня?
Ничего не отвечаю. Молча ложусь на плед и закрываю глаза. И почему-то мгновенно вырубаюсь. Просыпаюсь от не самого ласкового толчка.
– Если не будешь переворачиваться, сгоришь.
– Спасибо за заботу.
К шести часам я понимаю, что реально перестаралась, ибо лицо красное. Но признать это вслух – фиаско.
Всю дорогу до дома мы едем молча. И только, когда Потапов сворачивает в сторону своего дома, я не выдерживаю.
– Я же сказала, что не поеду к тебе.
– Эль, давай не устраивать проблем на ровном месте.
– Если ты сейчас же не развернешься и не отвезешь меня ко мне домой, можешь считать, что на этом все.
Считаю до десяти, и он все же разворачивается на первом перекрестке. А вот разблокировать двери, как только мы оказываемся у моего подъезда, он не спешит. Не выдерживаю и поворачиваюсь к нему. Смотрим друг на друга, не отрывая взгляда.
– О чем ты сейчас думаешь? – первым нарушает молчание.
– О том, что жалею, что подружилась с твоей бабушкой. А ты?
– О том, что пришел навестить свою бабку.
– Скотина.
– Стерва.
Высокие отношения. Как только оказываюсь в квартире, тут же прикладываю к горящему лбу лед.
***
Я испытываю самое что ни на есть облегчение, когда утром на моем лице не оказывается никаких следов от бездумного лежания на солнце. Привожу себя в порядок дольше обычного. Макияж неброский. И халат выбираю самый страшненький, не в облипку и длинный.
Второе за утро облегчение я испытываю, когда, выглянув в окно, обнаруживаю припаркованную машину Потапова и его, облокотившегося о капот.
Спускаюсь на улицу в приподнятом настроении, но ровно до того момента, пока не слышу:
– Я даю тебе три минуты на то, чтобы ты переоделась.
– Я взяла длинный халат, почти монашеский. А то, как я хожу вне больницы, никого не должно интересовать. На мне нормальное платье.
– Уже меньше трех минут.
– Я не буду переодеваться.
– Будешь. Давай быстрее, мы и так можем опоздать.
– Я сказала, что не буду переодеваться.
Не знаю, чего ожидала, но точно не того, что Потапов сядет в машину и… тронется с места без меня. Стою как оплёванная. И за что? За обычное, ничуть не развратное платье? Скотина!
От хорошего настроения – ни следа. Вызываю такси и, как назло, собираю все пробки по пути.
В отделение забегаю с пятнадцатиминутным опозданием. И, видимо, чтобы добить меня, кто-то там свыше сталкивает меня в коридоре с безвкусной.
– На дежурства ты тоже приходишь позже положенного?
– Извините, пробки. Я не опаздываю на дежурства.
– А в прошлый раз я разве плохо объяснила, что внешний вид должен быть подобающим? – ну вот как специально надо было появиться здесь Потапову и стать участником этого наезда?
– Я еще не успела надеть халат.
– Через пять минут в учебном кабинете. Будем принимать с Сергеем Александровичем у тебя зачет.
Капец. Эта стерва меня точно завалит. Благо, я получаю вполне себе легкого пациента с пневмонией. И, несмотря на постоянные придирки в том, что я не так пальпирую и аускультирую, практику я сдаю на четверку с минусом. И тут надо бы сказать, что неожиданно четверку мне выбивает гад, бросивший меня у подъезда.
– Думаю, это все же не тройбан, Анастасия Игоревна. Четверка с минусом.
Я была уверена, что бросить меня у подъезда было самым большим разочарованием на сегодня. Но когда я беру задачу и понимаю, что она начинается с анализа крови и это отнюдь не какая-нибудь анемия, я впадаю в самую настоящую панику. Бледнею, краснею и, кажется, покрываюсь потом. Зачем-то смотрю на Потапова, как на свое спасение. А ведь знает, что я ни черта не понимаю в этих долбаных лейкозах.
– Ответ мы услышим? – перевожу взгляд на стерву, нарушившую молчание.
