и показываю фотографию Дейзи.
— Ты недавно видел эту женщину?
Он кивает. Гребаный идиот.
— Ты, блять, поднял руку не на ту женщину, — говорю я ему. Я передаю пистолет Марселю и беру свой нож, после чего кладу его на маленький журнальный столик слева от меня. — Видишь ли, она такая чертовски милая, что умоляла меня… умоляла не делать этого. Но в нашей семье есть правило. Мы не позволяем подобному дерьму оставаться незамеченным. А это значит, что ты станешь примером для всего этого города. Мне нужно, чтобы люди знали, что произойдет, если они поднимут на нее руку. Если они даже подумают об этом.
Он переводит взгляд с ножа на меня, когда я достаю из сумки рулон скотча и заклеиваю ему рот, не вынимая ткань. Затем бросаю взгляд на маленькое кресло, на котором он сидит. Это может сработать.
— Заведи ему руки за спину, — говорю я Марселю, чтобы связать запястья ублюдка. Он не сможет пошевелить ими. — Дело в том, что… Я был бы очень дерьмовым парнем, если бы позволил тебе сохранить пальцы после того, как ты прикоснулся к ней. — Я беру нож, любуясь остро заточенным лезвием. Оно разрезает кожу, как масло. — А я не собираюсь быть дерьмовым парнем.
Я обхожу его. Он брыкается, пытаясь развернуть свое тело как можно сильнее. Это бессмысленно. Ему отсюда не выбраться. Марсель наклоняется к левому плечу парня. Удерживая его на месте, я сажусь перед ним на корточки. Беру его левую руку и перерезаю мизинец. От его приглушенных криков я улыбаюсь.
— Это один. Осталось девять, ублюдок, — наклоняюсь я вперед и шепчу ему на ухо, а затем повторяю действия с правой рукой. Я продолжаю удалять все его пальцы, один за другим. И к тому времени, как протягиваю руку, чтобы схватить его за единственный оставшийся большой палец, он уже теряет сознание.
Марсель дает ублюдку пощечину.
— Очнись, мать твою. Ты наверняка захочешь знать, что будет дальше.
Я достаю из сумки ножовку. Подсоединяю аккумулятор и включаю ее.
— С моей стороны было бы не очень круто оставлять твои ладони прикрепленными к запястьям, — комментирую я, медленно обходя кресло и становясь позади него.
Затем перерезаю ему оба запястья, наблюдая, как то, что осталось от его рук, шлепается на испачканный ковер под ним. Я снова обхожу кресло, смотрю на лицо мужчины, и вижу, что он потерял сознание от боли. Но я не стану рисковать. Не хочу оставлять его здесь, где есть вероятность, что кто-то найдет его и окажет помощь до того, как он истечет кровью на месте. Поэтому протягиваю руку, и Марсель вкладывает пистолет в мою раскрытую ладонь. Я целюсь в середину лба, делая один-единственный выстрел. Затем добавляю еще два в грудь для надежности.
— Думаю, до него дошло, брат. — Смеется Марсель.
— Никогда не помешает убедиться, — говорю я ему.
Мы собираем свое барахло, убедившись, что не осталось никаких следов нашего присутствия… кроме трупа, который мы оставим гнить в кресле. Я в последний раз обхожу дом. Место кажется пустым. Здесь больше никого нет.
— Пойдем, — говорю я Марселю.
Мы выходим через заднюю дверь. Обходим двор и оказываемся на темной улице. Марсель отвозит нас домой. Там я принимаю душ, переодеваюсь и ловлю одного из солдат, который отвозит меня домой к Дейзи.
Солнце только начинает всходить, когда я забираюсь к ней в постель. Она поворачивается и прижимается ко мне.
— Ммм, куда ты ходил?
— Никуда, детка. А теперь спи. — Целую я ее в макушку.
Следующие несколько часов я провожу, прокручивая в голове события предыдущего дня. Я никогда не убивал по более веской причине, чем она. И я бы сделал это снова. Не задумываясь. Нет ничего, чего бы я не сделал ради нее. Осознание этого пугает меня до чертиков.
Примерно через час я встаю с постели и готовлю завтрак. Не могу уснуть, а Дейзи все еще в отключке. Хотя сегодня выходные, а в будни она никогда так долго не спит.
— Детка, ты не спишь? — Спрашиваю я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы. Я уже поставил поднос с едой на прикроватную тумбочку.
— Ммм, теперь нет, — говорит она.
— Хорошо. Я приготовил тебе завтрак. Садись. — Я жду, пока она усядется, после чего ставлю поднос ей на колени.
— Ты приготовил все это для меня? — Ее глаза расширяются. — Это выглядит так вкусно.
— Это всего лишь яичница с беконом, Дейзи. Не так уж это и вкусно.
— Но ты сделал это для меня, а значит, это лучший завтрак, который я когда-либо пробовала, — говорит она.
— Ты еще даже не попробовала его. — Смеюсь я.
— Мне и не нужно. Ты приготовил его, поэтому я знаю, что он идеален. — Улыбается она мне.
— Какие у тебя планы на сегодня? — спрашиваю я ее.
— Бездельничать и запоем смотреть Netflix, — говорит она. — А у тебя какие?
— Мне нужно пойти и кое-что сделать для Джио, но я закончу пораньше.
Ее улыбка мгновенно исчезает. Знаю, что она не одобряет то, чем, по ее мнению, я занимаюсь. И, честно говоря, думаю, ее собственные идеи, вероятно, гораздо менее ужасны, чем реальная правда. Вот почему я позволил ей самой прийти к выводам.
— Хорошо, ладно, я буду здесь, — говорит она.
— Ты знаешь, что это не навсегда. Это что-то вроде "на данный момент", Дейзи. Наша жизнь будет другой.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она.
— Я имею в виду, что собираюсь отойти от дел. Сосредоточусь на другой стороне бизнеса. Но я не могу просто оставить Джио на произвол судьбы. Сейчас он нуждается во мне, и пока Санто не станет хотя бы в малой степени похожим на себя прежнего, мне придется взять на себя ответственность.
— Я понимаю это. И не говорю тебе, что ты можешь делать, а что нет, Гейб. Я просто беспокоюсь о тебе. — Вздыхает Дейзи.
— Тебе не нужно беспокоиться, детка. Я как тефлон5. Пули отскакивают от меня, — шучу я. Хотя, судя по выражению ее
