Выезжая с парковки, Руби представляла, как появится в рекламном ролике в сексапильном черном платье. Вынув из магнитофона кассету с «Трах!», Руби нашла песню «Дестини чайлд» в записи радиостанции «Хот 99 и 5». Из динамиков загремела «Сексуальная прелестница». Руби потянулась убавить звук. Все, больше никакого обжорства. Система «Тонкий и звонкий» обязательно сработает, и она станет сексапильной, как в песне. Ох, только бы поскорее!
— Gracias, mama, — сказала Симона, выходя из дома родителей с маленькой картонной коробкой.
— Estas muy flaca. Tienes que comer, — ответила мать. — Lo hice especialmente para ti.
— Huelen delicioso. Те llamo a fin de semana. — Симона поцеловала мать на прощание. — Те llamo a fin de semana[59].
Сев в машину, Симона захлопнула дверцу и проводила глазами мать, вернувшуюся в дом. Родители жили в двадцати минутах езды от города, в Силвер-Спринг, но Симона навещала стариков не чаще раза в месяц. Обычно она приезжала в воскресенье после полудня, забирала заботливо приготовленный ленч, выслушивала последние семейные новости и совала матери чек на несколько сотен долларов, внушая, что деньги — для них с отцом (значительную часть родители все равно отсылали родственникам в Боливию). Симона с удовольствием проводила воскресенье в семье, пользуясь возможностью освежить испанский, который день ото дня забывала все больше.
Симона росла в испаноязычной семье, но отличалась необычайной для ребенка целеустремленностью и знала, что у тех, кто безукоризненно говорит по-английски, больше шансов выбраться из рабочей среды, к которой принадлежали ее родители. Способности у Симоны оказались блестящими, и хотя в школу она пошла, объясняясь с грехом пополам, но вскоре начала говорить не хуже коренных американцев.
Сейчас школы в Силвер-Спринг ломятся от детей вчерашних иммигрантов, но в семидесятые Симона оказалась в классе одной из трех латиноамериканок. Все подруги в школе и колледже говорили по-английски, и постепенно она стала забывать родной язык. В тридцать четыре она еще могла вести беседу по-испански, но порой ей приходилось останавливаться и думать о переводе одних слов и правильном употреблении других. Родители негодовали, видя, что дочь теряет связь с боливийскими корнями, требовали посетить малую родину, но в ближайшие планы Симоны это не входило. Не потому, что она не хотела увидеть прекрасные горы Ла-Паса или родной город Кочабамбу — понимая, что за это придется выложить несколько тысяч долларов, Симона всякий раз склонялась в пользу солнечных ванн на Гавайях или круиза по Карибскому морю, предпочитая их поездке в развивающуюся страну. Кроме того, она хотела использовать идею возвращения домой при создании очередного документального сериала Шестого канала и прокатиться в Южную Америку за казенный счет.
По дороге домой от родителей Симона приподняла фольгу в коробке и вдохнула аромат сальтеньяс, боливийского деликатеса из острого мяса и овощей, запеченных в воздушном пончике. Некоторые люди облегчают себе жизнь, используя готовые пончики, но мать Симоны делала и тесто, и начинку сама. Рубка мяса, приготовление начинки, вымешивание теста, формование собственно сальтеньяс и выпекание отнимали целый день, но результат того стоил.
Ароматный запах из коробки напомнил Симоне случай, когда она работала на подхвате на филадельфийской телестудии и приехала домой на праздники. Приближалось Рождество 1996 года, и родительская кухня ломилась от праздничной снеди. Мать наготовила всевозможных лакомств, включая знаменитый боливийский десерт, состоявший из подслащенной мясной смеси, завернутой в пончик, хорошо прожаренный в жире и обвалянный в сахарной пудре. В то время Симона как раз вела борьбу с лишними килограммами. Потеряв более пятнадцати фунтов, девушка надеялась вскоре покинуть ряды тех, кто носит одежду больших размеров, и собиралась соблюдать диету все праздники, однако при виде праздничного изобилия утратила самоконтроль. Когда мать вышла, Симона сожрала блюдо с выпечкой, другое с мясными пончиками, третье с домашними сластями. Словно сорвавшись с цепи, она жевала и глотала, пока не наелась до отвала. Насытившись, Симона почувствовала себя хуже некуда: несколько месяцев просидеть на диете и в один миг пустить все усилия прахом! Девушка ощущала безнадежность, вину и тяжесть в переполненном рождественскими лакомствами животе. Сидя на кухне, не на шутку побаиваясь лопнуть, Симона поклялась впредь быть сильной и не поддаваться искушению. Вот бы найти способ избавиться от лишних килограммов и не позволять жиру накапливаться вновь… Прежде Симона не задумывалась о том, что можно вызывать рвоту после еды. Но если только один раз, чтобы не нарушить диету…
Праздник живота с последующей рвотой предполагался событием единичным, но через несколько недель Симона снова съела недозволенное и, в точности как перед Рождеством, извергла съеденное. Вскоре она начала регулярно набивать живот, а чуть позже избавляться от нежелательных калорий, засунув палец в рот. Постепенно вызвать рвоту для нее стало проще простого. На первых порах приходилось принуждать себя — палец, засунутый в горло, вызывал спазмы и неприятную тяжесть, содержимое желудка не всегда выходило сразу. Симоне приходилось вызывать рвоту второй и третий раз, прежде чем удавалось полностью избавиться от калорийной снеди, которую она с волчьей жадностью проглотила несколько минут назад. Постепенно она поняла, что два пальца в рот — лучше, чем один, и научилась избавляться от съеденного быстро и эффективно.
Следующие месяцы будущая телезвезда металась от здоровой пищи с низким содержанием жиров до неудержимого поглощения тысяч калорий за один присест с последующей рвотой. Девушка сознавала, что об этой привычке лучше никому не знать, но убедила себя, что ничего плохого в этом нет. Она не страдает депрессией, перепадами настроения или шизофренией, а всего лишь стремится к идеальной физической форме. У нее определенно нет булимии — болезни свихнувшихся девиц, которым в детстве талдычили о том, какие они толстые. Булимички бродят как потерянные, тощие, с налитыми кровью глазами и смердящим дыханием, одержимые поглощением пищи. Сумасшедшие дамочки несколько раз в день наедаются до отвала, а потом вызывают у себя рвоту. Симона убеждала себя, что она просто жестко контролирует массу тела. Метод оказался действенным: вес стремительно уменьшался. Друзья и коллеги видели, что она худеет буквально у них на глазах, но приписывали это салатам и низкокалорийному йогурту, которые девушка ела у всех на виду. Сначала Симона сбросила десять фунтов, затем двадцать, тридцать и вскоре потеряла почти половину веса, от былой дородности и следа не осталось.
