— … стой, стой, стой! — перебил Брэд, освобождая руки от всего и показывая их, словно признавая поражение или пытаясь успокоить меня. — Я лишь хочу извиниться за все.
Я в удивлении открыла рот, но потом быстро его захлопнула, чтобы не показывать своих настоящих эмоций.
— В самом деле? Поздновато, не находишь? — я уставилась на него своим фирменным испепеляющим взглядом.
— Я знаю, что нужно было сделать это раньше, но смелости не хватало к тебе подойти, — оправдывался Купер, пожимая плечами. — Реально, извини меня. За то, что сказал в кафе и за то, что напугал тебя.
Напугал?..
Я ухмыльнулась.
— Раньше Кенай уделял мне много времени, а когда появилась ты, стал меньше со мной общаться, спрашивать, как дела и так далее. Меня это разозлило. Я сначала сдерживал все внутри, но потом, почувствовав сильную ревность, не сдержался и сказал свое… «мнение» по поводу вашей дружбы или… черт знает, что между вами происходит. — Он сорвал маленький цветочек и, посмотрев на него пару секунд, резко сжал в руке, отчего я дернулась. — Я не должен был говорить тех слов. Просто… привык, что Кенай — мой лучший друг, он всегда со мной — и в холодный дождь и в палящее солнце. Я не привык его с кем-то делить. А тут пришлось… — краткая улыбка. — Раньше я был ничтожеством. Меня постоянно избивали, все по тому, что зачастую играл на улицах города песни своей любимой группы «Queen» и, видимо, кому-то сильно надоедал. Отец не разрешал мне играть на гитаре дома из-за психованных соседей и тонких стен. Как-то так. Один раз, когда меня колотили какие-то уроды, Кенай пришел на помощь. И с тех пор мы с ним лучшие друзья. Он поднял меня на ноги, заставил измениться и посмотреть на мир другими глазами.
— Я слышала эту историю из его уст, — выдохнув, произнесла я.
Брэд кивнул, как бы говоря «все ясно» или «что и стоило ожидать», затем, помолчав немного, продолжил:
— Я смирился с тем, что теперь есть ты, я и Кенай, а ни только мы с ним. Ты вроде бы неплохая девчонка, которая пережила немало, осталось без всего, а я наговорил тебе много чего нехорошего. Ты не виновата ни в чем. Прости. Прости меня, Селия. Я долго не мог спокойно спать, думая, как ужасно поступил тогда. Да еще и те придурки… они обзывали тебя по всякому, черт побери. Ты столько натерпелась…
Его лицо стало грубее: ноздри расширились, глаза сузились, а губы сжались в тонкую полоску.
Я горько ухмыльнулась.
— А кто сказал, что в жизни будет легко?
Брэд взглянул на меня и слегка улыбнулся.
— Знаешь, почему я такой грубый и веду себя, словно мне наплевать на все, что движется и дышит?
Я отрицательно покачала головой.
— Меня закалила жизнь. Со мной обращались кошмарно, не уважали мое мнение, всегда находился тот, кто обзывал или давал подзатыльник. И я понял, что сам мир — это ни что иное, как огромная задница, в которой люди всего-навсего — дерьмо, — ответил он и пробежался пятерней по волосам. — Никому неважно твое мнение, слова или поступки, все лишь живут для своей выгоды и пользы. Да, есть одни личности, которые тебя поддерживают, не дают превратиться в неизвестно что, но остальные — это мусор. Ты не нужен им, они не нужны тебе. Тупая взаимность.
— Чертовски верно, — засмеялась я.
А блондин не такой уж плохой, каким показался вначале. Просто… у него свои тараканы в голове, свое отношение к миру и его обитателям. Он выработал особый подход к каждой группе людей. К мало знакомым (или незнакомцам) относится холодно, не пытается им понравиться или показаться милым, а к друзьям — так, как те этого заслуживают, если быть точнее — хорошо.
— Так, значит, ты меня прощаешь? — с надеждой спросил Брэд.
— Я этого не говорила, — улыбнулась я, а потом, спустя несколько секунд, вновь открыла рот, не выдержав на себе жалостливый взор небесно-голубых глаз: — Лааадднооо! Прощаю.
Парень победно улыбнулся.
— Меня вообще не должно волновать то, что творится между тобой и Кенаем. Дружите ли вы, встречаетесь или там… тупо занимаетесь сексом, не мое дело. Меня наоборот должно волновать кто я для Кеная и кто он для меня. Он — мой лучший друг, а я — его — и это, черт побери, самое главное.
Ухмылка.
— Ты прав. Но насчет секса — поверь, лишнее, — смущено проговорила я. — Между нами только… дружба.
Да неужели?..
Только она?
Или есть еще что-то?..
Ох, не знаю.
Ибо просто боюсь признаться самой себе.
Брэд, приподняв бровь, хмыкнул.
— Тебе только так кажется, — кинул парень. Не успела я даже вникнуть в смысл его слов, как он протянул мне наполненный вином стаканчик. — Выпей со мной, сестренка.
Я остолбенела. Он назвал меня сестренкой? О, Боже. Неужели, его отношение ко мне стало хоть чуточку лучше после этого разговора?
С трудом верится.
— Сестренка? — истерически засмеялась я, подбирая под себя ноги.
— Ну, да. А что, не нравится? — и тут оголились все тридцать два зуба. — Отлично подходит, я думаю. Ты теперь часть нас, часть «Сириуса». Всегда приходишь на наши репетиции и выступления. Мы с парнями — братья друг для друга, а для нас ты — сестренка. Младшая сестренка. — Брэд взял в другую руку бутылку. — Боюсь это признать, но мы так привыкли к тебе, что без тебя, отныне, не пройдет ни одно наше выступление. Хоть я был к тебе холоден, зато прекрасно это понимал. Мне не нужно было вести себя, как придурок. Прости…
Моя ладонь припаяла к его плечу, взгляд смягчился.
— Все нормально. Я ведь тебя уже простила и не держу никакого зла.
— Серьезно? — протянул он. — На твоем месте, я бы себе, как минимум, надавал по башке, а только бы потом, утихомирив пыл, спокойно принял извинения.
Наш громкий смех пронесся по саду.
— Полный стаканчик наивкуснейшего вина не может долго находиться в моей руке, — оповестил Купер, облизывая губы. — Возьми.
Я выдохнула и покачала головой в стороны.
— Не могу.
— Почему? — не понимал он, без конца пытаясь взять мой стиснутый кулак и разжать, чтобы вложить напиток.
— Я не пью. В смысле, я бросила пить. Алкоголь — моя «прежняя» жизнь. Не хочу возвращаться в прошлое. В нем слишком много грязи и разврата.
— Селия, — Брэд состроил страдальческую гримасу, — я не прошу тебя выпить десять стопок. Это всего лишь гребанный стаканчик с вином. И осушив его, ты не попадешь в свое прошлое, каким бы мерзким оно ни было. — Молчание. — Знаешь, этот мир сам по себе захлебывается от грязи, так что, мы ничем не сделаем его еще хуже, если немного расслабимся. Жизнь — штука странная; бывает и отстойной и в отчасти прекрасной, так что, нужно успеть повеселиться и почувствовать ее (желательно) плюсы, пока не склеил ластов.
