Макс мельком глянул в боковое зеркало и включил левый поворотник.
— Расскажи!
— Да о чем тут рассказывать? Женился на самой красивой девушке второго курса факультета педиатрии. Я-то сам перешёл тогда на пятый. И любви особой не было, так, красотой ослепила. Наверное, сработал комплекс неполноценности. Во дурак, да?
— Да уж. То есть, прости, нет. Почему сразу дурак? Твоя красотка оказалась стервой?
Он покачал головой:
— Бог миловал. Она оказалась приезжей из тьмутаракани. Негде зацепиться. А у меня прописка. И на кафедре оставляли — перспектива, одним словом.
— Не самый последний стимул для создания семьи. А почему расстались?
Макс задумался:
— Как бы тебе это объяснить попонятнее? Не грело вот здесь, — отнял руку от руля и положил на сердце. — Она принимала чужие ухаживания с горя, а я даже ревностью не мог разродиться!
— И кто инициатор развода: ты или она?
— Её мамочка. Приехала из своего Крыжополя и устроила нам родственный разнос. Никого не пощадила! Близнецам, и тем перепало. Катитесь, говорит, верней — кричит, вы все к такой-то матери в её такое-то интимное место и плодите себе подобных! Ксюху в охапку, и домой. Встретимся у прокурора!
— Да-а-а… Воржецкий, влип ты по самое "не хочу".
Сабина молча протянула Лене наряженную Келли и мать по достоинству оценила вкус шестилетней малышки. Рыжекудрая модница стильно смотрелась в рваных тинейджерских джинсах с серебристой бахромой и джинсовой безрукавке. Выпирающую грудь едва прикрывал прозрачный топ. Лена стыдливо порадовалась отсутствию на заострённых бугорках дальнейших анатомических подробностей. Сапожки-казачки со шпорами украшали элегантные ножки, а на согнутых руках выше локтя красовались полоски из той же "крокодиловой" кожи, но с блестящими стразами.
— Здорово! Не хватает лишь одной маленькой детали.
— Какой? — Сабинина голова просунулась между сиденьями.
— Лошади. Всё у Келли есть: и гардероб, и дом, и Рик. А коня нет!
— Перестань расстраивать ребёнка. Сабин, вернёмся домой — куплю!
Пушистые тёмные хвостики удовлетворённо исчезли из проёма:
— Зато у Келли есть ыбка! — раздалось уже сзади.
— Какая ещё рыбка?
— Андъюша пъивёз. И акушки.
— Сто раз говорила родителям про логопеда! Меня бесит, когда она так говорит.
— Себя вспомни. Сама букву "р" освоила в пять лет!
— Откуда такие сведения? — девушка не могла сообразить, что её задело в словах дочери. — И кто, черт подери, этот Андрюша?
Макс слегка замялся, бросил через плечо взгляд на копошащуюся в кукольных тряпках девочку.
— Брат…
— Чей?
— Твой и её. Ну, ты — старшая сестра, а он, соответственно, старший брат.
Лена, неожиданно для себя, тихонько ругнулась, смутилась и с опаской оглянулась на дочь:
— Бестынцев?! Что ему надо? Сто лет не появлялся и на тебе!
— Во-первых, никто его не приглашал. Во-вторых, отказ от дочери за него подписывали родители, он в то время считался недееспособным. Теперь ситуация кардинальным образом изменилась. Он живой человек, хочет общаться с родной… сестрой.
Девушка гневно уставилась в бегущий навстречу асфальт:
— Сколько нового интересного я узнаю. Почему же папа с мамой не просветили?
— Не до этого было. Андрей за неделю до Эмминой смерти вернулся с моря.
— Он моряк?
— Помощник судового врача. Младший медбрат, как и твоя подруга. Постигает азы медицины на практике. Ты не бойся, никаких претензий Андрюха не предъявил. Тайну усыновления пока никто не отменял. Юлия Генриховна — умная женщина, отнеслась к нему с должным пониманием. Педагог со стажем победил в ней эгоистичную мать.
— Ты не ответил на вопрос — что ему надо?
— Отвечу его словами, оброненными со скупой мужской слезой за рюмкой чая: ступая на землю обетованную после длительного отсутствия непреодолимо тянет к родным и близким. Тем, кого помнишь и любишь.
— Любишь! Как трогательно. Любитель нашёлся! Это все новости, или есть за пазухой ещё какая неожиданность?
Макс почесал макушку:
— Кажется, все.
С неба хлопьями не снег — дождь.
И шлепками в лицо — грязь.
И раздавлен улитки дом,
Что под ноги сама рвалась.
Так же больно моей душе
В одинокой промозглой ночи.
И прожектором слепит глаза
Одинокой пламя свечи…
…И пронзительный рвётся крик
гробового молчанья в ад.
И шлепками в лицо грязь.
С неба льётся не дождь — град.
— Лен! Здесь записка на столе! — Макс разгладил клочок бумаги. — В стихах…
— Прочти, пожалуйста. Я сейчас, только сумку разберу и заварю чаю!
— Уже прочел. Квинтэссенция депрессии. Похоже, Анне очень плохо.
— Что ты говоришь? — Лена положила кулёк с нижним бельём в шкаф и подхватила Манечку. — Колтуны за ушами! Никто не чешет мою девочку?
Она кидалась от одного занятия к другому, по ходу примечая третье:
— Дом выглядит заброшенным! Так что там Анька пишет?
— Сама прочти, — он протянул ей клетчатую страницу и скрылся на кухне. В квартире воцарилась тишина, только в ванной шумела вода — Сабина уже полчаса мыла Келли ручки.
— Да… — Елена встревожилась. — Она не писала стихи с восьмого класса. Должно было случиться нечто очень серьёзное.
— Любовная драма. Ты как писательница заметила аллегорию?
— Про улиткин дом? Рвалась и нарвалась!..
Они уселись на кухне рядышком, плечом к плечу, и уткнулись каждый в свою чашку.
— Если я когда-нибудь женюсь на тебе — обещаю, что ты таких стихов писать не будешь.
Лена слегка толкнула Макса локтём в бок:
— Этими вещами не шутят.
— Я и не шучу.
— Ты был женат однажды!
— Тем более не поступлю опрометчиво.
— Расскажи про свой развод.
— Развод как развод. Парадокс, но положение Ксюхи ускорило этот процесс. Обычно беременность служит отсрочкой для вынесения "приговора". Или выжимает солидные алименты.
— Твоя жена была беременна?
— Ага. Я согласился бы с любым исходом. Это Инна завелась, её задели слова моей тещи Серафимы Никитичны: плодите себе подобных. Молчала-молчала, потом стукнула кулаком по столу — хватит, говорит, настрадался в детстве. И ринулась в Крыжополь, — Макс вдруг рассмеялся, тряся головой словно олень, сбрасывающий рога. — Она ж профессиональный журналист, кого хочешь на чистую воду выведет. Тёща Ксюху зомбировала по полной программе — вашего, талдычит, внучка ношу! Будет восемнадцать лет его жизнь оплачивать. Так что делает мать? Достаёт банковскую кредитку. Знаешь, спрашивает, сколько здесь денюшек? Оксана, естественно, знает — много, очень много. Мы семьёй собирались с этим счетом во Францию ехать отдыхать, к родителям Серёги. Всё до копейки потрачу, говорит, на экспертизы, и пока не будет у меня девяностодевятипроцентной уверенности в том, что это Сашкин сын и мой внук — платить будете вы с мамашей! За моральный ущерб и прелюбодеяние…
