Ознакомительная версия.
Глава 11
— Вот и вся наша история, — глядя в окно, тихо сказала Аня и только сейчас почувствовала, что Дима поглаживает ее по руке.
В его глазах было столько сочувствия и страдания, что Аня схватила его руку и крепко ее сжала. Дима обнял девушку за плечи, поцеловал в висок и шепнул:
— Я люблю тебя…
— Хм… Анна… Значит, твой отец жив… А где же он? — поинтересовалась Татьяна Яновна. В ее голосе звучало недоумение.
— Уехал. Кажется, в Донецк, — ответила Аня.
— Кажется? М-да… Не знать, где живет родной отец, и не искать его — это ненормально. — Она буквально выплевывала каждое слово.
Повисла тишина. Татьяна Яновна выразительно пожала плечами и поднялась на ноги.
— Это уже слишком.
Гордо держа голову, она направилась в коридор.
— Что — слишком? — бросил ей вдогонку Женя.
— Все, — ответила она, не оборачиваясь. — Дима, ты меня проводишь?
— Да, — ответил Дима и снова поцеловал Аню. — Я знал, что у тебя есть тайна, но не думал, что такая… — Он смотрел на нее широко открытыми глазами. — Ты не представляешь, как я люблю тебя, моя девочка… — Он крепко обнял ее. — Я скоро… Женька!
— Что?
— Пойдем в кино?
— Пойдем! — довольно хмыкнул Женя.
— Вот и отлично… — Дима встал. — Я вернусь через двадцать минут.
Дима действительно вернулся через двадцать минут, и за это время Аня почувствовала, будто сбросила тяжелый груз и ее тело стало легче. Ей стало свободнее двигаться и дышать, кровь быстрее побежала по венам, тело обрело упругость, гибкость. А душа… в ней вспыхнуло что-то яркое и теплое!
Они шли в кинотеатр, Женька посредине. Шли и болтали обо всем, кроме того, что всего полчаса назад произошло у них на кухне. И потом они об этом не вспоминали, потому что, обретя слова, оно покинуло сердца Ани и Женьки и исчезло. Исчезло навсегда, в который раз доказав: душевную боль нельзя держать в себе.
Дима ни слова не сказал Ане и Жене о том, какую истерику закатила его мать, едва переступив порог собственной квартиры.
— Ты должен расстаться с ней! Немедленно! Она несчастный человек, и все это когда-нибудь аукнется, ой, как аукнется, но будет поздно! — Нервно меряя шагами комнату, Татьяна Яновна подняла указательный палец к потолку.
— Нет, мама, теперь я точно ее не оставлю, — спокойно ответил Дима.
— Тогда ты мне не сын! — Голос Татьяны Яновны разрезал воздух, как удар хлыста.
— Не говори глупостей, — он обнял маму за плечи, — я твой сын, и я люблю тебя. — Он разжал объятия и посмотрел на часы. — Все, мне пора. — Дима чмокнул маму в щеку.
Она посмотрела ему в глаза:
— Я тоже очень тебя люблю, — Татьяна Яновна отошла к окну и сцепила пальцы. — Вот будут у тебя дети, тогда ты поймешь мои страдания. — Она всхлипнула.
— Мама, не нужно страдать, для этого нет никаких причин.
— Есть! — сухо возразила Татьяна Яновна. — Прошлое формирует будущее, а эта девица… — Она сглотнула. — Она выросла в ужасных условиях. — Татьяна Яновна прижала руки к груди. — Пожалуйста, не принимай поспешных решений!
— Никакой спешки, — Дима улыбнулся, — но… Мы хотели сказать тебе, что планируем пожениться в апреле.
— Планируете?! Это ужасно! — с горечью воскликнула Татьяна Яновна и отвернулась к окну.
— Мама…
— Не говори ничего! — Она повернулась лицом к сыну. — Это ужасно, понимаешь? Но я очень надеюсь… — она затрясла указательным пальцем, ее голос дрожал, — очень надеюсь, что ты одумаешься. Ты еще увидишь… Ты еще убедишься… Дети, выросшие в таких семьях, не могут быть нормальными. Анька себя еще покажет! И ее братец тоже!
— Все. — Дима вскинул руки, будто оборонялся. — Я ухожу.
Он выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью, а Татьяна Яновна еще долго переваривала услышанное, но так до конца и не переварила, и оно легло в ее душе тяжелым камнем.
Как хорошо воспитанная женщина, она продолжала звонить сыну и, если трубку брала Аня, вежливо здоровалась с ней. Аня отвечала тем же, но, услышав произнесенное скороговоркой «Добрый день, позовите, пожалуйста, Дмитрия», несколько минут не могла успокоиться.
А однажды Татьяна Яновна, в который раз перебирая в памяти рассказ Ани, удивилась: уж как-то вскользь она сказала о смерти Рекса… Такой любимый, бесценный… «Он умер» — и все… Неужели и там какая-то тайна?!
Оздоровительный лагерь находился в получасе езды от дома. Место прекрасное — лиственный лес, у лагеря есть свой огород, сад, так что детишки питаются экологически чистыми продуктами. Относительно, конечно, но все-таки… Крытый бассейн, спортивный зал, сауна, массажный кабинет. Женьке понравилось — не хуже, чем в спортивном лагере, только тренировок не будет.
— Поехали к Жене, — сказала Аня Диме на третий день после отъезда брата.
— Мы же его только отвезли! — удивился Дима.
— Ну и что? Я по нему скучаю…
— Ты просто сумасшедшая сестра. — Дима обнял ее.
— Нет, не сумасшедшая, просто мне больно оттого, что он догадывается…
— О чем это он догадывается? — Дима коснулся кончиком носа Аниного носика.
— О том, что это ты его туда отправил.
Да, это правда, это Дима услал Женьку в лагерь. Ох, сколько ему мама нервов вымотала, прежде чем согласилась взять в профсоюзе эту путевку! Зато теперь они с Анечкой целых три недели будут вдвоем…
— Я? — Дима самодовольно ухмыльнулся, глядя на Аню с вожделением. — А зачем я его туда отправил, как ты думаешь? — Он все крепче прижимал ее к себе.
— Чтобы мы побыли одни. — Она обвила руками его шею.
— И что же в этом плохого?
— Так нельзя, — шепнула Аня, шаловливо улыбнувшись.
— А ты у брата своего спроси, он уже взрослый…
Да, Женя понимал, что Аня и Дима нарочно спихнули его в лагерь, но не сердился на них — там было хорошо. Только вот Анька к нему зачастила!
— Ты меня позоришь, — шипел Женя, косясь на дорожку, ведущую к воротам. — Не надо так часто ко мне приезжать, я не маленький!
— Женечка, я волнуюсь, как ты тут.
Голос сестры дрожал. Она хотела погладить его по голове, по соломенным, выгоревшим за лето волосам, по заострившимся плечикам, хотела обнять вытянувшегося, похудевшего, повзрослевшего братика, но, стоило ей протянуть руку, как Женька отскакивал и испуганно смотрел сквозь металлический забор на детей, сидящих на скамейках и нетерпеливо поглядывающих на дорожку, ведущую к воротам.
Да, они сидели в ожидании. Каждый день. Кто-то ждал маму, кто-то дедушку, кто-то — брата или сестру. А кто-то просто сидел и надеялся неизвестно на что. Надеялся каждое утро, проснувшись, и каждый вечер, засыпая. А вдруг… Вдруг кто-то вспомнит о них и приедет? Были тут воспитанники детских домов, интернатов — разные дети тут отдыхали. И среди них была одна девочка, Соня. Она тоже сидела и ждала. Соня отдыхала здесь уже не первый год, каждое лето по три смены, с начала июня до конца августа. Ее бабушка работала поваром. Девочка была тут своей, знала все закоулки, все дыры в заборе, знала водителя машины, на которой привозили фрукты. Она отвлекала его разговорами, а Женька и двое ребят в это время «тырили», что с краю лежало. Дедушка Сони умер от инфаркта, ей тогда восемь лет было. Отца своего девочка не знает, в свидетельстве о рождении стоит имя ее дедушки. У Сони есть мама, но ее тоже как будто нет. Она наркоманка. Маму Соня видела, но давно, еще когда была маленькой. Помнит только, что дедушка и бабушка не впустили ее маму в квартиру, и та долго кричала на площадке и плакала. Она была не одна — с ней пришел какой-то мужчина. Девочка потом видела их в окно. Может, это был ее папа? Мужчина ей понравился — высокий, стройный. После этого случая дедушка и бабушка продали квартиру, и больше Соня маму не видела, но ей очень этого хотелось.
Соня с Женькой сразу подружились и, не обращая внимания на насмешки, везде ходили вместе. Почему? Может, потому, что оба росли без родителей и с раннего детства им пришлось создавать собственный мир, замещая кем-то (или чем-то) маму и папу. И вот их миры встретились…
Ознакомительная версия.
