— Что же делать? Наверняка ведь существует способ, нельзя же махнуть на него рукой! — Ева до хруста сжала сцепленные пальцы.
— Способ есть, — улыбнулся доктор. — И он древний, как и сам этот бренный мир. … Любовь. Её никто не отменял. Только она способна терпеливо творить чудеса, неподвластные рамкам и логике. Скажу больше — в его окружении, вы Ева единственная, кто способен заставить Адама чувствовать.
— Он оттолкнул меня, — покачала головой девушка. — Адам решил прогнать меня из своей жизни.
— Может он и имеет такое намерение, но это далеко не его желание, — заверив её, доктор Розан на минуту задумался. — В каждом из нас дремлет тот ребёнок, которыми мы когда-то являлись. В момент, когда Адам был больше всего уязвим — вы вдруг бросили его, разбудив тем самым тот колоссальный стресс из его тяжелого детства. Но секрет в том, что Адам уже успел к вам привязаться, и как бы далеко он не пытался от вас убежать — он неизменно будет возвращаться. Узлы любых его эмоций завязаны на вас, например, сейчас он злится. Но подсознательно он будет тянуться к единственному близкому для него человеку — и это вы Ева. Я не могу озвучить временные рамки, но готовьтесь к тому, что Адам будет откалывать вам сюрпризы, как приятные, так и не очень. Пока он не поймёт, что рядом с вами ему лучше всего. И здесь ваша главная задача — проявить выдержку и терпение. Проще говоря — ваша любовь, это и есть лекарство. Примените его щедро, но с умом. Ведь если вы пришли ко мне Ева, то любовь уже ищет способ спасти его, а значит — вы тоже успели его полюбить.
Этот разговор мало ей помог в понимании поведения Адама, зато он её успокоил. «Значит, шанс есть, значит, это была не последняя наша встреча, и Адам ещё объявится на моём горизонте … когда-нибудь», — сначала Ева улыбнулась своим мыслям, затем тяжело вздохнула. И чтобы хоть немного переключиться — приняла решение ехать в Портленд по загадочному адресу.
Дорога предстояла неблизкая, и за рулём в голову лезли всякие мысли, в том числе и сумасбродные, особенно на счёт завязанных на ней эмоциональных узлах Адама.
Поэтому недолго думая, Ева взяла и снова набрала его номер. Какое-то время он упрямо не брал трубку, но потом всё же ответил.
— И что на этот раз? — хмуро поинтересовался Адам, удивляясь тому, как ему хочется услышать её голос, и одновременно злясь за это на себя и на неё.
— Еду распутывать тайну своего рождения. Ответь мне честно — ты лично встречался с этими людьми?
— Нет. Зачем? Мне хватило сведений, предоставленных моим человеком.
— Значит, ты говоришь, я разочаруюсь, — протянула Ева как можно спокойней и мягче, почти нежно. — Видимо там всё действительно так паршиво. Хотя, у меня будет шанс проведать моих приёмных в трейлерном ржавом ужасе. Найду старых друзей. А ещё я всё-таки хочу добиться свидания с братом. Поэтому следующей на очереди будет тюрьма. Но тебя это не должно волновать, это я так, отчитываюсь, пока я всё ещё твоя … жена. Адам только не бросай трубку!
Он и не бросил, она слышала, как он в неё сопит.
— Спасибо. … Ответь мне ещё на один вопрос. Скажи, на кладбище, тебе хотелось меня обнять? Потому что мне очень хотелось услышать, как бьётся твоё сердце Адам. И я поняла, что мне хотелось этого, ещё когда я бродила по прошлогоднему ирландскому вереску. … Хотелось прижаться к твоей груди.
— Ева…
— Я не пытаюсь влезть тебе под кожу и доковыряться до чувств — я лишь говорю тебе о своих! Так что? Ответь мне.
— Ты внимательно смотришь на дорогу? — напряженно прозвучало вместо ожидаемого ею ответа.
— А если нет? Если меня не станет, тебя это разве заденет? — вырвалось у неё, потому что своими собственными эмоциями Ева тоже управляла не ахти.
— Чёрт! Ты идиотка? Хотя нет, не отвечай, — сердито процедил он. — Хотелось. Довольна? … Ты чудовище, Ева Пирс!
— Наверное, — голос Евы дрогнул. — Я люблю тебя, Адам, — и не дождавшись его комментариев, она отключилась.
Это осознание накрыло её внезапно, во время разговора с ним. Ева вдруг поняла, что действительно любит его, но того, каким он иногда себя проявлял, в их лучшие времена, не этот панцирь.
«Хотя, если подумать, я ведь принимаю его тёмные стороны, вижу его настоящего сквозь эту толщу льда, а значит — люблю весь этот монолит по имени Адам. Господи боже, неужели это произошло и я влюбилась в Пирса?!»
Адам не стал ей перезванивать, что и не удивительно, ведь это откровение испугало даже Еву, а его и подавно. Она бы многое дала, чтобы в этот момент увидеть выражение его лица, а ещё лучше забраться ему в голову и прочесть все его мысли.
В Портленд удалось приехать только рано утром, но усталость не позволяла ей предпринимать какие-то меры, поэтому Ева сняла номер в мотеле и проспала там до обеда. Предвкушение от тех ожиданий, которые она себе обрисовала становились тревожными, из-за чего она оттягивала момент встречи с биологическими родственниками с мазохистской стойкостью.
Вначале Ева отправилась в трейлерный городок, без труда отыскав там трейлер, в котором она выросла. Место, где не витало ни одного хорошего воспоминания, лишь сожаление и непреодолимое желание сбежать. Время здесь словно текло иначе, как в болоте, без видимых изменений. Разве что когда-то белая краска висела лохмотьями, а в проржавевшей бочине уже виднелась дыра. Старый Чак как обычно сидел в пошарпаном пластмассовом кресле возле входа, лениво почёсывая свой выпуклый живот. Он конечно же её не узнал, приёмный отец и раньше то не особо обращал на неё внимание. Ева тоже прошла мимо, не испытывая ни малейшего желания поздороваться или поинтересоваться как дела. Эти паразитирующие на государственных пособиях «родители» абсолютно ничего ей не дали, никакого душевного тепла, поэтому и она не чувствовала себя должной им.
То же, как оказалось касалось и старых друзей. Многие разъехались, кого-то уже не было в живых, кто-то как Майк сидел в тюрьме, а те кто остался и прижился в Портленде уже вряд ли были ей интересны. Тем более за столько лет узы дружбы рассыпались сами собой, будучи проходящим этапом. Просто в то время нескольким подросткам было по пути. Даже тогда к дружбе Ева подходила очень избирательно, а сейчас и подавно. … Как впрочем и к любви.
« И надо же, выбрала самого, что ни на есть лучшего», — с иронией подумала Ева, вздохнув. С горечью она признавалась себе, что сейчас в её жизни рядом с ней очень мало родственных душ, тех, на кого можно положиться, тех, кто закроет тебя своей спиной и исцелит словом, тех, ради кого можно смело пожертвовать жизнью, тех, кто скажет тебе «спасибо, что ты есть».
А ещё меньше тех, с кем ей хотелось бы быть. Адам оказался первым в их числе, как ни странно и несмотря ни на что, но это была именно та родственная душа, кусочек, вместе с которым складывалось её целое.
«Остался ещё один пункт разочарования», — мелькнуло у неё в мыслях, прежде чем она прикоснулась к кнопке. Позвонив в дверной замок, Ева сделала шаг назад и замерла, подумывая, а не вернуться ли ей в машину и не смыться восвояси.
Облезлую дверь, которую регулярно колотили уже не один десяток лет, открыла такого же вида помятая женщина:
— Мне больше не нужна страховка, сколько можно повторять вашему братству?! — недовольно рявкнула она, собираясь снова захлопнуть дверь.
— Двадцать семь лет назад, новорожденную девочку бросили замерзать на пляже. Девочка как видите выросла, и я хочу знать, какое вы имеет к этому отношение? — решительно остановила её Ева, заметив мелькнувший стыд в глазах женщины.
— А-а-а, значит вот как, — промямлила она, явно сомневаясь пускать ли Еву внутрь или продолжить разговор через порог.
— Меня зовут Ева, и я совсем не собираюсь кого-то обвинять или вымогать признания, — примирительно проговорила Ева, с ужасом ища в этой женщине внешне схожие с собой черты. — Я просто хочу немного пролить свет на своё рождение.
— Нечего особо рассказывать … моя сестра родила тебя в семнадцать от какого-то бродячего музыканта, видите ли глаза у него были красивые. Нагуляла с дуру, хотя у самой был жених, хороший парень, солдат, он в то время служил. Наш отец выгнал её из дому, когда живот стал слишком заметен. Ребёнка она не хотела, музыканта то и след простыл. Перед людьми стыдно было, мыкалась у двоюродной тётки. Не хотелось ей жизнь свою губить смолоду. Она глупая тогда была, молодая, ветреная. Ушла на пляж с животом — вернулась без. Сказала, что ребёнок мёртвый родился. Она ведь на малых сроках пыталась разными способами избавиться. Мы уже и не стали лезть. А тут и Тони вернулся из армии, она за него замуж выскочила. Это только потом, спустя несколько лет она мне призналась, что девочка живая была, ты то есть. Грех на ней большой, преступление это как бы…
