Или поднимемся в комнату?
— Хочу побыть на свежем воздухе.
Илья берёт со стола бутылку, говорит парням, что скоро вернётся, и мы идём к беседке. Я присаживаюсь на качели, Илья садится рядом и обнимает меня за плечи. Мне не безразличны его чувства. Мы давно вместе, я полагала, что с сексом всё получится, но похоже, ошиблась...
— Ты горячая, — говорит он, касаясь моего лба. — В ночь температура опять поднимется?
— Позже выпью таблетку. Ты давно встал?
Смотрю на забинтованную руку Ильи, и мне почему-то снова хочется расплакаться. Я не заслуживаю такого отношения и нежности с его стороны.
— Да нет, не очень. Спал до трёх примерно. Потом к парням спустился. Одни мангал разжигали, другие на берегу озёра развлекались. Я и там, и там успел, — усмехается он. — Ожог у меня под бинтом. Вадим толкнул неаккуратно, типа пошутил, а я задел рукой...
— Сильно болит?
— Нет, вчера было больнее. Сегодня ещё попробуем, или я теперь во френдзоне?
— Ты уже вроде как определился, — киваю на бутылку в его руке. — И со Светой тоже.
— Понял. Совсем всё глухо ко мне, Наташ? — серьёзно спрашивает он.
Я обвожу взглядом ребят. На нас никто не обращает внимания. Ну сидят в сторонке, обнимаются, разговаривают, вот только тему Илья поднял такую, что всё сжимается внутри.
— Из-за него, да? Он тебе что-то сказал? Или, может быть, трогал тебя? Скажи, трогал? — Сильные пальцы больно впиваются в плечо.
Всё вместе взятое, но не могу же я в этом признаться?
— Я всегда была с тобой максимально честной. — Вспоминаю кольцо, которое увидела утром в ванной, и ненадолго замолкаю. — Я запуталась, Илья. Не думала, что он снова появится в моей жизни. И да, мы с ним разговаривали. — Закусываю губу, не желая продолжать.
— О чём? Что он хочет? Вернуть тебя?
Я киваю, пытаясь сбросить руку Ильи, потому что он причиняет мне боль, сжимая с такой силой.
— А ты готова всё забыть и простить, да? Почему он, Наташа? Он же так жестоко с тобой обошёлся?
Такие простые вопросы, но у меня нет на них ответа. И вряд ли будут.
Илья отпускает меня и делает глоток виски, слегка морщится и смотрит в лицо безумным взглядом.
— Мне хочется шею ему свернуть, запереть тебя в самой высокой башне и никуда не отпускать, но права не имею. Принцесса же сама должна выбрать для себя лучшего, так? — горько усмехается он. — Ты с башнями только не ошибись, Наташа. А то в той, где обитает мрачный чёрный король, может быть много ограничений, запретов и опасностей. Быстро разочарование придёт, а обратного пути не будет. Ты душу мне наизнанку выворачиваешь, разве не понимаешь этого?
Меня ранят эти слова. Словно кто-то кромсает сердце острыми ножницами.
— Илья…
— Я так понимаю, в Питер ты со мной не вернёшься?
— Скорее всего, останусь на юге...
Илья тяжело вздыхает, а потом делает ещё глоток из бутылки.
— Пиздец, Наташка… Второй раз на одни и те же грабли… По идее, должен ненавидеть тебя, а мне тебя жаль. У тебя же другая жизнь могла сложиться. Со мной. Всё бы было у нас, как в сказке. Но с меня хватит. Честно. Наелся.
Илья достаёт из кармана синюю коробочку — ту самую, которая выпала утром из кармана его джинсов, — и кладёт передо мной на стол.
— На память. Чтобы ты потом сравнить могла, где были настоящие чувства, а где тобой лишь попользовались.
Он разворачивается и идёт к ребятам нетвёрдой походкой, снова глуша виски прямо из горла.
30 глава
Наташа
— Что у вас с Ильёй, Наташ? Из-за чего он так вчера накидался? Поругались, да? — спрашивает Света, бросив в мою сторону непонимающий взгляд. — Вроде бы нормально всё было...
Если Илья не сказал об истинной причине, по которой глушил виски два дня подряд, то мне подавно не стоит посвящать в это его сестру. К тому же Света сейчас находится за рулём. Пусть не отвлекается и следит за дорогой.
— Расслабиться захотел. С кем не бывает?
— Ну да, на радостях, что в Питер возвращается. Всем уши прожужжал. И тебе?
— И мне, — грустно отзываюсь, сжимая челюсти.
На улице сгущаются сумерки. Нам осталось ехать всего сорок минут. В миллионный раз жалею, что согласилась на эту поездку. Ещё и коробочка с кольцом, лежащая в кармане ветровки, давит на нервы… Верну её Илье, как доберёмся до дома, и скажу, что не хотела причинить ему боль. Со временем он меня поймёт. Надеюсь.
— Ты как? Может быть, остановимся? Воздуха свежего глотнёшь?
— Нет. Не останавливайся. Всё в порядке.
Я безумно хочу увидеть Тимура, а ещё принять горизонтальное положение. Лучше мне не становится, завтра придётся вызвать врача. Воспаления лёгких только не хватало. И да, кажется, опять поднялась температура. Ощущение, будто что-то давит на грудь не проходит со вчерашнего дня. Или это груз вины? Илья даже ночевать не пришёл в комнату — лёг на диване внизу. Они с Вадимом почти до утра пили.
Случившееся лежит на сердце тяжёлым камнем, но я успокаиваю себя мыслями, что потом легче бы не стало. Может быть, Асадов теперь угомонится, узнав, что я рассталась с Ильёй, и перестанет мельтешить перед глазами? Он же хотел, чтобы я определилась с выбором? Вот я и определилась. Улетим с сыном на юг, продолжим жить как ни в чём ни бывало. А если Динару так важно видеть сына и принимать участие в его воспитании, то сам пусть прилетает. Я же палец о палец не ударю ни для чьего удобства.
— Блин, козёл на «Приоре» впереди пьяный или на принцип идёт? Не даёт себя обогнать.
